Шел месяц Март. И год три тыщи девятнадцать.
Ваш слуга покорный стоял со всеми - на стене.
Пока взводили катапульты братцы,
Он делал записи пером на бересте.
Стараясь не упускать деталей,
Испещерил свой холст с одной он стороны.
"Ну... вроде всё." Смеркалось.
Вдали уже виднелись стяги сарумановой руки.
Тут подбегает офицер - "Чего стоишь, салага?
Аль не мужчина ты? Не Рохиррим?!
Хватай копьё! На, вот, тебе латы!
Бросай перо и марш за лучников в третьи ряды!"
Опешил я, признаться, сильно.
Я меч-то толком не держал,
А тут в твой адрес - "Тьфу! Баба!
А ну брысь к остальным во зал!"
Не зная, что и думать даже,
Не зная, как унять свой гнев,
Схватил копьё я, одел латы
И встал как воин, встал как все!
"В тот час, когда не важно, кто ты и какого рода.
В тот миг, когда есть общий враг.
Рожденный в Рохане, ты - часть народа!
И в данный миг - ты наш солдат!"
Слова такие записав на нам знакомой бересте,
Сунул за пазуху, чтоб душу согревала.
Вдруг что-то засвистело в высоте...
И каменная глыба с вышины упала.
Нет, не один тогда погиб он.
Там было много рохиррим.
Но найден был один лишь свиток.
И в свитке был тот самый стих.
Дак вспомним ж, братцы эту оду!
Возьмём же волю мы в кулак!
Рожденный в Рохане! Ты - часть народа!
И в данный миг ты - наш солдат!