[Dionel]

Степь раскинула вольные крылья,
Ветерок приминает ковыль,
Может, это и не было былью,
Но спою я вам песнь про кобыль.

Лет уж сто пролетело иль двести,
Но поет и поныне вся степь
Об ослепшей от яростной мести
Черногривке в лазурном седле.

Начиналось все с маленькой стычки,
Орков рой нападал на отряд,
Смерть гуляла, ломались привычки,
Люди бились со всеми подряд.

И на алой заре, что пред ночью
Расцветила уж ржавью траву,
Всадник юный, чудной, черноокий,
В грудь стрелу получил на скаку.

Что на поле том после случилось!
Не скажу вам, то ложь или быль,
Но кобыла как будто взбесилась,
Гарцевала, топтала ковыль.

А потом, с той же легкостью, смело
Поскакала она на врага,
И копыта ее словно змеи
Выбивали ритм битв и утрат.

Огнь горящий в глазах отражался,
Плач и ярость слились в ее крик.
А хозяин в седле все держался.
Мертвым грузом он к гриве приник.

Подскакав, она резко застыла,
Поднялась на дыбы и затем,
Словно праведной мести богиня,
Опустила копыто на шлем.

Враг сломался: отряд словно тени
Разбежался при свете звезды.
А она, подогнувши колени,
Зарыдала от смертной тоски.

"И зачем ты, хозяин, покинул
Свой лазурный насест на спине?
Я могла тебя мчать по ковылю,
А теперь лишь оставлю земле."

И с тех пор лет прошло уж немало,
Только помнят роханцы одно:
Где возникнут вдруг орки иль тати,
Там ее повстречаешь ты вновь.

Степь раскинула вольные крылья,
Ветерок приминает ковыль,
Может, это и не было былью,
Но спою я вам песнь про кобыль.