Байки путешественника по Средиземью

[oigenn]

В свое время выкладывал эти рассказы на сайте "Звеньев Ангайнор", но там давно их потерли. Теперь, когда ждут оформления новые байки, решил выложить тут старые и постепенно выкладывать новые, коли кому-нибудь эта писанина будет интересна.
Истории выстроены в хронологической последовательности.

Байка 1 Шкурный вопрос

«Дарфур, к Вашим услугам» буркнул гном, уткнувшийся в колоссальнейшую кружку эля. «Это Вы ищите Специалиста по шкурам?» небрежно обронил я, скромно присаживаясь на край замызганной отходами веселья трактирной лавки. Финансы откровенно уходили в минус, спрос на продукты леса падал, а трактирщики наоборот, буквально драли три шкуры – раньше хороший ужин и ночлег стоили одну волчью шкуру, а теперь аж три. В таких условиях любой потенциальный заказчик был на вес золота.
«Да, мне нужна шкура» проворчал гном в кружку. «РРРАА» гулко отдалось эхо, заставив меня вздрогнуть в нехорошем предчувствии. «Без проблем» потянулся я было за своим мешком, но гном брезгливо махнул рукой «Мне не нужны обычные, мне нужна Шкура!» «Волчья, оленья, беличья?» тоскливо вопросил я уже понимая что заказчик попался привередливый, что в общем то характерно для требовательных гномов. Впрочем, и платят они обычно более чем щедро, так что можно было и потерпеть.
«Варга!» гордо провозгласил гном и для пущего эффекта пристукнул кружкой о стол, чуть было не сломав последний «да не простого, а гундабадского северного, того у которого шкура толста как мамонтовая, и переливается при свете фонарей, и после выделки нежна как пух и….» Гном на полуслове оборвал речь и начал спасать пересохшее горло.
«Да ты видать романтик, бородатый» поразился я, уж ни как не ожидая столь почти поэтической речи от гнома. Впрочем говорить надо всеж не поэтизмами, а деловым языком «Гундабад далековат, милейший» приступил я к накручиванию цены за услуги, «да и вообще зачем шкура именно гундабадского варга мастеру горна, который постоянно у огня?».
«Знал бы холод камня» уныло протянул гном, не забывая потягивать эль «как вытягивает он тепло зимними ночами, сковывая тело и остужая души. Да и горные перевалы не похожи на летние лужайки. Потому нужен мне плащ из гундабадского варга. Зверюга по слухам большая, одной шкуры для плаща хватит».
«Ляпотень» подумал я, уже продумывая как бы похитрей перекрасить шкурку обычного варга, которых нонеча в лесах что мышей.
Гном как будто прочитал мои мысли, нахмурился и рыкнул «и не вздумай хитрить, охотник! Глоин прислал с Мглистых нашему владыке такую шкуру и я щупал ее своими руками и преотлично запомнил ворс и цвет. Меня не проведешь!» он продемонстрировал кулачище таких размеров и твердости, что уважаемый гном наверно мог вполне обходиться и без молота. Я вздрогнул, только теперь осознав, почему у пары моих конкурентов, случайно встреченных накануне, были такие побитые физиономии. Небось они таки пытались проверить перекрас шкур в действии. Чтож, легкий путь к гномьим денежкам отпадал.
«Кстати об оплате, любезнейший» перешел я к заветному и в ожидании уставился на гнома. Тот хмыкнул и полез за пазуху.
Ой оооой. Такое бывает наверно ток раз жизни. Я едва не сполз под лавку, узрев горку камней, что гном небрежно высыпал на грязную столешницу. Вот это дааааа! Ради таких камней я готов был даже в одну морду сходить в Карн Дум, освободить Морию или стать трезвенником. Хотя нет, для последнего пункта камней всеж было маловато.
Ох ты ахты! Столь выгодному заказчику полагалось улыбаться и льстить в лицо, но демонстрировать остатки зубов, уцелевших после последней драки в Форносте, не хотелось, а льстить столь опытному седобородому воротиле кузни и прилавка без должной многолетней сноровки было откровенно гиблым делом. Оставалось напустить на себя вид немногословного сурового таежника и кивком выразить всяческое одобрение увиденного.
Гном хмыкнул, вероятно довольный заранее просчитанным эффектом от демонстрации своих богатств. После чего сгреб камни обратно в мешок. Проводив их печальным взором я осознал что пропал - чтобы не задал коварный бородатый делец - разобьюсь в лепешку да сделаю. Будет привередливому гундабадская шкура.
Несколькими днями спустя я уже не был в этом уверен. В стылых пустошах севера древнее зло ощущалось всем нутром, орки ходили табунами, распугав все что только можно. После них в этих землях осталось только то, что распугивало самих орков. Жрать было нечего, развести костер означало быть на нем же и приготовленным, так что оставалось стучать зубами от холода в спальном мешке и жевать вяленое мясо, выглядевшее, пахнущее и бывшее на вкус как старая сапожная подметка.
Однакож стоило закрыть глаза, как виделся блеск камушков, которые позволили бы мне прикупить домик Бри и быть не бездомным лесным бродягой, а вполне респектабельным гражданином, возможно даже платящим налоги. Ради такого, конечно, стоило страдать, и я неудержимо продвигался к северу, высматривая следы.
И вот настал счастливый миг, когда очи мои узрели легендарного гундабадского варга, после чего мозг мой впал в ступор, а уста изрыгнули словесы, никак не подобающие эпическому героизму.
Легенды врали! Эта зверюга была больше описываемого раза в три, напоминая небольшого мамонта. Хотя шкурка да – была красивая, с темно-серым переливом на коричневом ворсе и чепраком вдоль хребта. Громаднейший хвостище лениво повиливал, пока зверюга что-то заинтересовано вынюхивала в снегу, являясь наглядным воплощением свирепейшего хищника на земле. Кархарот, не иначе! Диссонансом в этом образе смотрелся только белый чулок на передней лапе.
Я был настолько зол и устал, настолько хотел выпить и нормально поесть, что даже боялся недолго. Мой мешок изрыгнул на землю ворох силков и несколько самых свирепых медвежьих капканов. Пора было готовить поле боя, ведь такие как я никогда не дерутся в лоб лоб, предпочитая засады и навязывая врагу свой вариант драки. В лоб лоб пусть дерутся благородные рыцари или гордые эльфы, я ж не гордый, я ж сразу убегу если что пойдет не так.
Последняя мысль утешала меня, когда капканы были расставлены, а веревки силков улеглись, надежно укрытые снегом. Пора было начинать охоту.
Три часа спустя все было так плохо, что аж скрипеть зубами не хотелось. Да и сил на это не было. Бой начался удачным попаданием моей стрелы в нос варга. Запах своей крови настолько взъярил зверя, что тот ломанулся напрямик, как я и надеялся, не разбирая дороги и не принюхиваясь к моим гостинцам. И тут план рухнул. Варг несся столь крупными прыжками, что первая линия капканов была просто перепрыгнута. Сработавшие силки были разорваны в мгновение ока, а ухвативший заднюю лапу варга капкан лишь ненамного умерил скорость этой несущейся смерти.
Выстрел в упор, нацеленный в грудь варга, даже не смог пробить его шерсти на груди, надежно защищенной замерзшей на морозе слюной, капавшей из огромной распахнутой пасти. Пришлось отступить со всей доступной скоростью в ближайший лес и со всех ног рвануть куда подальше по замерзшему ручью, даже не оглядываясь по сторонам. Варг вломился за мной в лес, но там зацепился капканом на ноге за дерево и остановился, смешно дергая лапой, пытаясь сбросить мой гостинец. Далее меня преследовал только его вой, полный ярости и разочарования.
Вечером я спокойно обдумывал свое положение. Завалить такую зверюгу, потеряв все капаны и силки, было нереально, да и мой лук был откровенно слабоват, чтобы попортить заказанную шкуру. Тут нужна была машинка типа крепостных арбалетов гномов, что видывал я в чертогах торина, но подманить под их огонь варга было далековато и нереально. Чтож, откровенно говоря, это было не первое проваленное мной задание, так что утром я потянулся к югу, к обжитым и теплым местам. Наивно надеясь, что ужас закончился. Надо было постучать по дереву.
Уже днем нутро доложило, что меня преследуют. Не знаю, как это объяснить, но одинокая жизнь в лесу значительно обостряет интуицию. Звери вообще весьма чутки и порой догадываются, когда ты встаешь на их след. Теперь пришла моя очередь чуять, что на мой след встали. Ощущение было неприятным. Плохо всеж быть жертвой, а не охотником. С другой стороны, кто помешает мне приготовить пару сюрпризов для преследователей?
Для начала пришлось запетлять следы и немного вернуться назад на заранее намеченный пригорочек, дабы поглядеть на моих поклонников, возжаждавших познакомиться поближе.
Ха! План прекрасно удался! Я радостно хмыкнул, когда понял что преследователь один. И тут же охнул, увидав белый чулок на передней лапе. Это был тот самый варг! Злопамятная скотина шла по моим следам второй день.
Дальнейший мой путь к югу больше напоминал скаковой марафон. Пришлось бросить все лишнее, потом все нужное. Зато вышел я на северные границы людских земель живым и даже не шибко подмороженным. Тут уж можно было приостановиться и хотя бы поесть.
Оленинка весело шкворчала на огне, заставляя желудок радостно плясать в предвкушении пиршества. Я заоблизался, переворачивая мясо, чтобы не перегорело и не вытопило весь жирок. Всю радость внезапно сломало четкое ощущение, что у костра я теперь не один. И действительно -на другой стороне костра обнаружился варг с белым чулком на лапе. Он тоже облизывался, поглядывая правда не на оленину, а на меня.
Как я очутился на верхушке дуба – не помню. Наверно скорость перемещения была такова, что варг даже потерял меня из виду. Он недоуменно замотал башкой, мигом учуял мое новое местопребывание и воссел под дубом, тоскливо взирая на мои голые грязные пятки (сапоги видимо спали с моих отощавших ног в процессе перемещения). Столь же тоскливо я смотрел на варга левым глазом, правым понуро наблюдая, как превращается в уголь мой несостоявшийся праздничный ужин.
На полянке воцарилось молчание, прерывание лишь треском углезирующейся оленятины. Я наверху усиленно молился всем Валар, варг внизу прикрыл глаза и кажется задремал, наверно тоже помолившись Морготу.
«Обломайся, гадина!» радостно подумал я, внезапно заслышав негромкую людскую речь. Люди в этих краях могли быть только союзниками, и главное – хорошо вооруженными союзниками.
Двое, выступившие из леса и начавшие озирать место происшествия, были посланы мне самим Илуватором. И по одежде и по оружию сразу было видно – народ из следопытов, дунадан, для которых война с прислужниками зла дело потомственное и привычное.
«Парни!» заорал я из последних сил и разве что не запрыгал на ветке «Тут варг! Валите гада!»
Варг, разбуженный этим воплем, поднялся и нехорошо посмотрел на следопытов. Следопыты не менее недобро взглянули на него и потянули из заспинных ножен полуторные мечи серой древней стали.
Я радостно показал зверюге кулак и запустил в нее желудь, горя желанием тоже поучаствовать в битве.
Через десять минут на дереве сидело уже трое самозваных пташек, печально взирая как под дубом разошедшийся варг догрызал трофейное имущество. Эта скотина слопала даже обмотки рукоятей мечей и пробовала полакомиться клинками, но выплюнула, видимо порезав язык.
Впрочем, втроем на дереве сидеть было интересней. У одного из следопытов нашлись галеты, у второго баклажка винца, показавшегося мне после месяца воздержания питием из Валинора, а у меня были картишки. Впрочем уже после первых партий, продув половину аванса, полученного от гнома, я вспомнил что дунадане славятся своим предвидением и даже пожалел что варг не слопал этих продувных бестий.
Спасение пришло к нам под утро в двадцати лицах основного дунаданского отряда, пришедшего посмотреть, куда девались два разведчика. Застигнутый врасплох разоспавшийся варг был подпален стрелами с огнем и в панике убежал, провожаемый моей изысканной бранью и пожеланием зверюге стать колбасой непременно в ближайшем будущем.
Спуск с дуба был омрачен фактом потери сапог, которых варг видимо утащил собой при бегстве. То ли он был фетишистом и хотел от меня вещицы на память, то ли запасся едой на дорогу до родного севера. Преследовать зверюгу глава следопытов решительно отказался, сославшись на данные руководством приказы, зато дал немного еды и отправил с посыльными в Ост Фород.
Ост Фород унылый городишко самых прескверных личностей средиземья и делать там почти честному охотнику нечего. Да и гном обещал ждать меня в Гондамоне с шкурой или без. Всяко стоило отчитаться в своей неудаче да и забрать кое-какое свое барахло.
Дорога из Ост Форода на юг показалась мне странно тихой. Обычно на ней тусуются лихие ребята, которых мне то впрочем боятся нечего – ибо и имущества у меня как такового практически не было. Но тут за целый день ни одной разбойничьей души, что прям как в сказке. Дивясь сему факту, я доехал до моста королей и тут обрел ответ на эту загадку. Прям у входа на мост знакомый варг догрызал останки каких то незадачливых бандитов. Готов поклясться, что эта скотина ухмыльнулась при виде меня, замершего с отпавшей челюстью при таком ужасном зрелище.
С диким воплем я скакнул в реку и два дня сидел в камышах, слушая как выводит мрачную песнь злопамятная животина на берегу. Вечером третьего дня удалось рвануть тайной тропой в горы, попетлять по древним руинам и выйти на Овсяное подворье, где быстро украсть лошадь и ускакать подальше от неотвратимого рока.
«Хе» презрительно процедил гном, узрев на пороге мою истощенную фигуру «Ну где шкура?». «А где плата?» стараясь, чтобы мой голос не дрогнул, сказал я. Гном достал мешок и перекинул его мне. Радостно улыбаясь, я встал и попросил гнома последовать за мной.
Дарфур ворчал всю дорогу на крепостную стену, не понимая, какого горного демона я тащу его туда. «Ну, где же шкура?» он посмотрел по сторонам и нахмурился не увидев ни мешка ни сундука рядом. «Там» я махнул рукой за стену и засвистел как можно громче.
Как и ожидалось, из кустов у рва немедленно высунулась огромная башка и с ушками торчком и вскоре гном мог лицезреть целиком свою заказанную шкуру.
«Можете убедиться многоуважаемый» как ни в чем не бывало сказал я « это шкура именно того самого гундабадского варга. Все как Вы заказывали!» Гном и варг обменялись долгими недружелюбными взглядами. «Но… он же живой!» воскликнул гном. Варг завилял хвостом, радостно подтверждая сей факт.
«А разве мы договаривались, что шкура была выделанной?» удивился я «в нашем договоре сказано – принести шкуру. Ну вот вам шкура – забирайте. Все честно. А я пока пойду и закажу комнату в здешнем трактире и буду постепенно искать себе домишко в крепости и новую работу. А то что-то леса мне надоели». Я на прощание взглянул на варга и показал ему язык.

Байка 2 Сапоги

Я сидел в уголке в «Гарцующем пони» и печалился, несмотря на хорошую еду, выпивку и веселье вокруг. Мысли мои были тяжелы и грустны. Блин, ну какая досада, протащится сотни миль ради выгодного предприятия, и обломаться на такой мелочи, а? Пытаясь отвлечься от дум, я стал прислушиваться к выступлению главной достопримечательности «Пони» – менестрельного объединения хоббитов и людей «Брийские вопители». Парни делали упор не на качестве, а на громкости звука, да еще и пригласили в свой состав гастролирующую звезду - гнома с горловым пением, потому выдавали такое, что непривычных посетителей убивало прямо на пороге заведения. Невзыскательным местным, впрочем, нравилось, и они весело отплясывали на столах под главные хиты сезона, посвященные новомодной в Бри теме – Великому Могильнику. Гроза смертельной угрозы с Севера доносила свои раскаты и до тихого Бри, в Хауд Ярхите выло по ночам так, что кошмары снились всему городу, но местные вместо того, чтобы собирать ополчение и нанимать вояк, предпочитали делать вид, что Могильники просто достопримечательность для туристов и вообще повод для кабацких песен, а вовсе не для тревог. «Когда-нибудь они допоются» с мрачным удовлетворением подумал я «если слухи в Эстельдине правдивы, следопыты скоро бросят все свои силы в поход на восток на помощь Гондору против Мордора. Тогда тут будет веселуха!». Впрочем, это не мои заботы – своих хватает, попробую ка за шумом разобрать, о чем собственно новая песенка.
Слова с трудом, но разобрались:
Пьяный дровосек тащился по лесу
Встали у него вдруг дыбом волосы
Увидел он мертвеца в траве некошенной
В новых сапогах почти неношеных…

Как я понял, некий дровосек стащил у тамошнего умертвия сапоги, ночью естественно мертвое тело приперлось требовать свое, дровосек, будучи жадным, попытался прибить гостя топором, но так как топор был с обычным уроном, то грабитель помер в жутких муках. Кароче, надо было иметь оружие нуменорского урона, али огнем или светом и все будет зашибись – заходите в лавку Тода на рыночной площади не будьте дураками.
Я задумался, прикидывая, сколько Тод заплатил за столь грубую рекламу своей продукции, и насколько выгоден менестрелинг. Скачешь по лесам, от варгов и медведей бегаешь, потом торгуешься, срывая голос, чтоб хоть выручка была нормальной, а тут поорал на сцене песенку и в карман мой годовой заработок положил. Ляпотень! И что я не пошел в менестрели? Впрочем, на уши мне в детстве наступил медведь, так что менестрелем мне быть, конечно же, не светило. Чтож, медведям я знатно отомстил за такой их проступок. Счет по ушам был далеко в мою пользу.
Но покамест это чтот не утешило, а песняры, сами того не зная, посыпали крупной солью мои раны. Сапоги!!! Блин, как я хотел новые сапоги!!! Как мне были нужны новые хорошие сапоги!!! Все проблемы были из-за чортовых сапог!!!
Впрочем, по порядку. Последние полгода пришлось провести в Эрегионе, где концентрация ангмарцев, дунландцев, полуорков и прочей нечисти на квадратную милю просто зашкаливала. Немногочисленные эрегионские эльфы были самым уважаемым мной племенем остроухих, ибо в отличие от прочих не маялись дурью в надежно защищенных обителях и не ломанулись на запад, как запахло жаренным, а забыв про книги и музыку, взялись за луки и мечи, дабы пустить незваных гостей на перегной. Черноземный слой Эрегиона изрядно увеличился их (а немного и моими) стараниями, но Саруман и Железная корона гнали на убой все новые и новые отряды, не считаясь с потерями. Веселуха была еще та – засады на ангмарцев, рейды по устрашению дунландцев, жуткие побоища с орками, вражеские засады и ловушки и все прочие прелести партизанской войны на истощение. Когда нам удалось раздобыть орочьи приказы с указанием ставки их главного в Эрегионе, я решился на дерзкий шаг. Проплыл ночью по речке и два дня сидел у берега, среди гниющего мусора, накиданного с лагеря орками. На мое счастье, орки крайне нечистоплотны и в эти дни не один из них не приперся мыться или стираться в реке, иначе мне была б верная хана. Я уж стал было отчаиваться, изнемогая от страха и голода, как верховный урук-хай таки выполз на стену лагеря, что-то высмотреть вдали, и получил стрелу в горло прежде, чем насладился пейзажем. Стрела была продуманно не эльфийской али моей, а трофейной – дунландской, потому кипеж в лагере орков вспыхнул немалый. Разборки друг с другом так увлекли врагов, что я смог незамеченным отползти от вражеского лагеря и доковылять из последних сил до Эхад Дунанна.
Нервное и физическое напряжение этого славного деяния свалило меня с копыт надолго и очухавшись через недельку я осознал, что срочно нуждаюсь в более спокойных краях, дабы перевести дух и собраться с силами. Тем более, что по данным разведки, орки и предположить не смогли что стреляли с реки и свалили все на дунландев, квартировавшихся в том же лагере. Так что обеим сторонам ноне было не до эльфов и в бесконечной войне можно было сделать передышку.
Вопрос куда двинуться был решен известием из Эред Луина. В Дуиллонде должен был состояться очередной весенний фестиваль и тамошние эльфы приглашали эрегионских поучаствовать, видимо забыв, что те немножко заняты иными забавами. Посмеявшись вместе с хозяевами над звезданутыми родичами не от мира сего, я вдруг обратил внимание на одну деталь. Просвещая своих восточных собратьев относительно деталей будущего фестиваля, эредлуинские эльфы много словес посвятили главной модной новинке сезона – плащам из рысьих шкур. Такие плащи стоили бешенных денег и спрос на шкуры рысей взлетел там до небес. Ох ты, а у меня то как раз накопился целый воз шкур эрегионских падубовых рысей! Так что если б я успел в Дуиллонд до фестиваля, то выручка была б просто фантастической.
Недолго думая я распрощался с эрегионскими соратниками, пообещав вскоре вернуться, запряг верного Боярышника в тележку, нагрузил на нее свои шкуры и рванул по тракту на запад.
Я то думал, что главные опасности ждут меня в пустоши и потому был счастлив, добравшись до «Забытого приюта», западнее которого были практически мирные земли.
И тут беда нагрянула с совершенно с неожиданной стороны. Мой непритязательный народ, ничуть не выделяющийся на фоне одежд других в Эрегионе и пустоши, в Бри был абсолютно неприемлем. Меня не хотели пускать в город как подозрительную личность с заведомо ворованным товаром, и лишь поручительство Лавра, не пожелавшего терять постоянного клиента, позволило мне таки попасть в этот высокомерный городишко. Сей факт впервые заставил меня призадуматься, что к эльфам Дуиллонда надо будет все-таки заявиться в приличном одеянии. Костюм и плащ были куплены быстро и без проблем. Но сапоги, блин, вот здесь вышел полный облом.

Старые, добротные и красивые, стачанные в Имладрисе за хорошие деньги, были скушаны гундабадским варгом. Чуни из медвежьей шкуры, что сделал я самолично, были, конечно, прочны и вполне защищали ноги от всех напастей дорог, но вот беда – выглядели они, скажем прямо – крайне неказисто.
Нужны были хорошие нарядные сапоги, и Бри был последним шансом на их покупку. В Шире естественно сапоги было не купить, ибо сапожников там в силу понятных причин не было. Вообще выражение «ширский сапожник» приклеивалось к человеку, занятому никому не нужным и бездоходным делом. Быстро заскочить к гномам в Гондамон и прикупить обнову на ноги я не рисковал. В мой последний визит туда Мати публично пообещал неприятности тем прохвостам, что дурят честных гномов. Конечно я не прохвост, но почему то после той неприятной истории с шкурой северного варга, гномы на меня смотрят искоса. Возвращаться на восток или топать на север – не было времени. Пока я вернусь с обновой, дуиллондский фестиваль давно закончится.
Я в панике бегал кругами по Бри – нигде не было нормальных сапог! Были, конечно, сапожники, но их продукция вызывала четкое ощущение, что ориентировались мастера на вкусы прислужников зла - настолько убогими и устрашающими выглядели плоды их творчества. В Эред Луине эльфы наверно сразу бы спросили - с какого мертвого орка я стащил ЭТО и зачем так мучаю свои лапы, сиречь нижние конечности? Ну, или бы сразу на границе подстрелили, чтоб не мучился.
После многих бесплодных разговоров, наконец мне дали адрес старого сапожника, давно вышедшего на покой, но раньше шившего вполне себе приличные сапоги. Это был мой последний шанс. Сейчас или никогда! Я допил эль и двинулся из таверны, решительно расталкивая танцующих.
Старый плут был владельцем неплохого таки особнячка в центре города и потому мои скромные на данный момент финансовые возможности не позволяли заинтересовать его на скорую и качественную работу. Он даж не взглянул на протянутые монеты, брезгливо тряхнув головой. С последней надеждой я поинтересовался не смог бы я быть полезен старикану в каком-нибудь предприятии. От отчаяния я был готов даже на заказное убийство или отправиться в могильники за древностями, но на мое счастье портной вдруг встрепенулся и заявил, что да – могу быть полезным. И гутарит – мол мучают его колики, а лекарство от них есть верное – вода из источника Златеники в Вековечном лесу. И если уж я притащу ему бурдюк этой лечебной водицы, так и быть – стачает он мне сапоги. Хлопнули по рукам, и старикан отправился варганить сапоги, а я – готовится в вылазке.
Вековечный лес вызывал двойственные отклики в душах охотников. С одной стороны, они ругали его почем зря, поминая недобрым словом ходячие деревья, злобных медведей и тенета пауков, которые были смертельной ловушкой для неосторожных. В Вековечном не было постоянных тропинок, кроме Пожарной прогалины, а потому блуждать по нему можно было долго. Можно было и не выйти вообще. С другой стороны, тот, кто хоть раз обмирал от чуда, найдя в чаще леса один из легендарных цветков давно прошедших эпох, или тот, кто замерев в почтении на берегу видел, как танцует Златеника в сумраке леса на зеркале своего источника, вся в облаке своих золотистых волос и кружевах смеха, - того неудержимо тянуло в лес снова и снова. И порой непредсказуемая тропинка заводила его к порогу дома на пригорке у реки, а это значило ,что сам Бомбадил непрочь поболтать и послушать новости, в ответ делясь историями незапамятной давности.
Потому шагал я в Вековечный довольно веселый. Денек был пригожим, и на удивление первая же тропинка повела меня в нужном направлении, так что уже в полдень я набрел на источник Златеники, вдоволь напился сам и наполнил бурдюк этой непередаваемо сладкой свежей водой. Хозяйки не было, и я поблагодарил источник, привязав заведомо приготовленные яркие ленточки с блестками на молодую иву у воды. Теперь можно было с чистой совестью возвращаться в Бри.
Лесной коридор выходил к Ширу и край леса был уже близок, как неясный топот заставил меня немного насторожиться. Глухой звук напоминал стук копыт неподкованной лошади, но всаднику в Вековечном лесу делать нечего. Осталось предположить, что тут мечется заблудший пони. Беднягу надо было вывести на дорогу и я только остановился, готовясь повернуть на звук как топот стал намного громче и ближе. Кто б там не скакал – он явно целенаправленно двигался ко мне. Припомнив последние известия о черных всадниках, я похолодел и приготовил лук.
Реальность была ужасней предположений. Из-за поворота вывалился громаднейший волк, запыхавшийся и с языком на бок. Мне было довольно только одного взгляда на чулок его передней лапы, чтобы завопить от ужаса и вспорхнуть белкой на ближайшее дерево.
Гундабадская скотина меня таки помнила и настигла в самом неожиданном месте. Что за напасть, подумал я, наблюдая сверху за варгом, который сел под деревом. Я то наделся, что он либо сгинул от оружия гномов, либо вернулся на свой север, а он на тебе – тут как тут. И явно помнит меня, нехорошая злопамятная зверюга!
Я даж успел удивиться, почему варг при виде меня на дереве не выглядит разочарованным, а смотрит с каким-то непонятным интересом и неким злорадством. Ответ был получен немедленно – ветка подо мной затряслась, а дерево издало жуткий стон, выворачивая корни из земли. В панике я, оказывается, заскочил на спящего гворна, и теперь злое дерево видимо проснулось в крайне скверном настроении. Испугаться даже времени не было, ибо размах ветки оправил мое бренное тело в полет по весьма замысловатой траектории. Из последних сил я прижал к себе бурдюк с водой, хотя казалось бы зачем? Если я не расшибусь при падении о камень или пень, то меня все равно доест варг. Но мыслить рационально в полете невозможно. Приземление было жестковатым, и я потерял сознание, успев даже подумать что это и к лучшему.
Очнуться я не планировал и дико удивился тому факту, что еще жив. Глаз открывать и не хотелось, ибо уже по запаху было очевидно, что варг тут как тут, топчется над своим будущим обедом. Мое лицо обдало смрадным дыханием. «Счас откусит башку» меланхолично промелькнуло в этой самой голове, но тут варг удивил, начав вылизывать лицо. Я осторожно приоткрыл один глаз. Варг дико обрадовался моему возврату в сознание и запрыгал от восторга, отдавливая мне руки и ноги. «Хороший песик» робко произнес я, недоумевая, что же мой старый знакомец не приступает к трапезе. Варг пригнулся к земле и завилял хвостом. Похоже, моя смерть откладывалась.
Через полчаса я в этом был уверен железно и даже начал соображать почему. Оставленный мной у Гондамона варг потопал от негостеприимных гномов домой, но видать застрял в Шире. Первоначально я отнес цветущий вид моего варга к геноциду хоббитов, но осознав, что такое явно вызвало бы шумиху и в Бри, склонился к мысли о ширских помойках, на которые зажравшиеся хоббиты выкидывали просто тонны еды. Естественно, что для варга после его северных пустошей эти помойки были раем на земле, в добавок, конкурентов там у него явно не было. Варги вообще умные животины и быстро соображают свои выгоды. Раз паники в здешних краях не было, значит варг столовался по помойкам исключительно по ночам и не попадался никому на глаза. Варг отъелся, шкура его лоснилась, он был сыт и игрив. Не знаю уж, кем он счел меня, но очевидно был благодарен человеку, который привел его в это царство изобилия. Потому учуяв мой запах в ветерке с Вековечного леса, зверюга и прискакал выразить свою благодарность.
Ночь мы прокоротали вместе у костерка, так как вечером и ночью топать в Бри мимо Могильника я не рискнул даже с варгом. Я курил трубку у костерка, почесывал спящего варга за ухом, отчего тот чуть ли не урчал во сне, и думал, куда бы пристроить моего знакомца, ибо на помойках его все равно застукают – поздно или рано.
Утречком я спокойно отнес воду в Бри, получил от ставшего любезным сапожника действительно хорошие сапоги, забрал свою тележку из конюшни «Пони» и поехал на запад ширским трактом. Там у леса меня уже ожидал варг. Получив цельный окорок, он довольный затрусил за тележкой. Мой смирный Боярышник, привычный к запаху мертвых варгов, не дрогнувши воспринял соседство с живым как нечто само собой разумеющееся. Такой компанией мы и нагрянули в гости к одному старому другу.
Ферма казалось вымершей. Хозяева явно легли вздремнуть после второго полдника, но у меня не было времени ждать. «Бирююююююююк!» завопил я от самых ворот. «Гав!Гав!!» сразу залились здешние собаки, выскочив было встретить гостей, да учуяв варга буквально испарились в воздухе.
«Чаво надо?» вышедший хозяин был невыспавшийся и оттого еще более ворчливый. «Подарочек тебе привез» я подмигнул хозяину «тыж вроде собак любишь? Вот тебе хороший песик нашелся!». «Эт хорошо» Бирюк степенно спустился с крыльца и начал оглядывать повозку, выглядывая где-ж обещанная собака. Бывшего за тележкой варга, он, видать, не разглядевши принял за лошадь. И только узрев на земле когтистые лапищи, он ошалело задрал голову, рассматривая возвышавшегося над ним варга, с любопытством приглядывающегося к новому действующему лицу. Бирюк действительно любил и ценил собак и такую красотищу как мой варг оценил сразу. Поборов первое потрясение он несказанно обрадовался и тут же притащил целую ляжку быка, после чего мигом нашел с новой собачкой общий язык и зачесал ее подбородок специальной щеткой.
На внеплановом обеде в мою честь Бирюк рассыпался в благодарностях, все норовясь вручить мне пухлый кошелек с серебром, но я решительно отказался. Не просто собаку ж продавал, а друга пристроил в надежные руки. Взял только мешок ячменя Боярышнику на корм, да себе знаменитые бирючьи пироги в дорогу.
Уезжая вечером на запад я бросил прощальный взгляд на двор Бирюка. Наевшийся добродушный варг валялся меховой горой у конюшен, и по нему скакали радостные внучата хозяина. Чувствовалось, что зверюга таки обрела надежный дом. На меня же он даж не взглянул на прощание.
Чтож, прощай, неблагодарный варг! Стоит немного поспешить и в моей жизни тоже начнется светлая полоса – впереди ждал праздник и большущая выручка!

Байка 3 Спаситель Отрикара

Даа, идея с рысьими шкурами была крайне удачной. В Дуиллоне меня встретили с распростертыми объятиями, шкуры улетели вмиг через аукцион, и я остался на празднике с совершенно неприличным мешком денег, да еще и как почетный гость.
Посмотреть на фестивале действительно можно было много чего. К моему, впрочем, несчастью, основу праздника составляли эльфийские песни, в которых я с трудом понимал с пятое на десятое. Нет, ну я знаю эльфийский, но в основном торговый и военный сленг, а архаичные даже для самих эльфов говоры Первой эпохи разбираю еле-еле. Так что к исходу второго дня я уже отъелся, отоспался, осмотрел совершенно непонятные мне по смыслам картины и скульптуры, апосля чего заскучал, благо и традиция веселия у меня и у эльфов отличалась кардинально. Так и сидел бы я, хлебая пиво в гордом одиночестве, если бы среди приглашенных по-добрососедски не было одного уважаемого гнома с Чертогов Торина. Сперва-то мы поглядывали друг на друга волками, но к вечеру второго дня пиво нас таки сблизило. Надо вам сказать, что эльфы гномьего пива не пьют – вообще. Причину они не говорят, но ходят темные неясные слухи, что гномы для настоя и цвета добавляют в свое пиво кровь гоблинов. Сами гномы очень уклончивы при расспросах, кивая на коммерческие секреты и великие тайны гномьего народа, что, сами понимаете, только добавляло убедительности слухам. Потому на весеннем фестивале гномье пиво употребляли двое – собственно почетные гости: я и гном. На третий день мы с ним уже сидели, обнимая бочонок пива с двух сторон, и клялись во взаимных вечной преданности и безграничном уважении. На четвертый день мы произвели фурор, выдав такие музыкальные номера как «И в забой спустился казад молодой», «Несчесть мифрила в каменных пещерах» (причем рыдали оба в четыре ручья – настолько душесчипательная песня) и многократно исполняемой на бис «Это гоблиныыы! Они мешают нам жить!!!». Это вам не какие–то заунывные сонные напевы про какие-то старые времена – а настоящие песни! Знай наших!
На пятый день гном поплыл и начал плакаться мне, как он тоскует по вяленому мясу коз и соленой рыбке к пиву. Я полностью понимал собрата по несчастью, жуя вареную морковку, ибо на фестивале эльфы перемудрили с вегетарианством. Тут на счастье, припомнилось, что недалеча была приличная лужа. Недолгое думая мы отправились к ней и с радостью убедились что таки да – караси в ней плавают. На рыбалку с удочкой у нас не хватало ни сил, ни терпения, так что недолгое думая я траванул воду волчьим ядом и карасики всплыли сами. Гном споро развел костер и вскоре мы наслаждались пивом со свежайшей копченной рыбкой. Ляпотень! Всегда б так жил.
Утро, правда, началось с конфуза. Не, ну надо было предупредить заранее, что это был любимый местными пруд с золотыми карпами для медитации. А так для меня, что карпы, что караси – одна съедобная байда. Представляю шок хозяев, которые после песен при луне пришли любоваться рассветом на свой любимый прудик, и узрели отравленную воду, груду рыбьих костей на берегу и затухший костер с двумя неподвижными телами рядом. Мне говорили, что по первости они подняли тревогу, сочтя что в Эред Луин проникли гоблины, но обнаружив что тела живы и даже похрапывают, успокоились.
Мы конечно с гномом дико извинялись, но повторяю, хозяева могли бы и предупредить. Зато с тех пор они были начеку и когда мы с моим новым приятелем отправились смотреть певчих птичек, за нами, думая, что крадутся незаметными, топала целая толпа, видимо ожидая, что мы начнем жрать пташек живыми. Впрочем, я то ощипал пару певчих курочек поярче на праздничные оперенья для стрел еще до начала пьянки, так что теперь мог спокойно рассматривать певуний без всяких корыстных интересов, хехе.
Эх, недолго шел праздник. Гном душевно распрощался и поехал к себе домой, а я стал собираться в обратную путь-дорогу, одновременно думая, что надо бы загладить свою вину перед гномьим племенем, раз есть в нем такие чудесные казады. И тут судьба прям перстом ткнула в то дело, в котором я реально мог помочь гномам. Шатаясь по Дуиллнду в поисках товаров для продажи на востоке (ну не ехать же порожняком в Эрегион) я наткнулся на целый склад, забитый знакомыми гномьими бочками. Выяснилось, что с Чертогов Торина опять таки в качестве щедрого дара к фестивалю поступила огромная партия пива, которую эльфы, содрогнувшись, приняли, а теперь собственно не знают, куда и девать. Ну а я и рад услужить и вывезти ненужное.
Провожаемый радостными хозяевами, я, раскуривая трубочку, направил Боярышника на восток в Шир. Тележка моя была доверху забита бочонками лучшего гномьего пива, а потому с Шира поехал я не в Бри, а на Овсяное подворье. Я абсолютно точно ведал, каким бедолагам надо скорейшим образом помочь.
Не стану расписывать, как я провез тележку через поля Форноста. Страху то натерпелся – не описать. Ехал только днем, прижимаясь к горам, а ночами в темноте дрожал вместе с Боярышником от ужаса, наблюдая из-за камней как мерцают мертвые огни на старых курганах и слушая, как воют баргесты. Но вскоре уже стали попадаться патрули следопытов, и от Амон Райта дорога весело вела меня к заветной цели.
Врата Отрикара, серые на фоне серого северного неба, показались мне красочней врат Валинора. Уверен, что мой въезд в город местные гномы будут отмечать как ежегодный праздник, да и статую явно поставят. Ибо после того как крепкохваты испоганили местную пивоварню, наладить производство пива в Отрикаре не удавалось. Наверно гоблины поблизости были не того племени, хехе. Торговцы в эти места не забредали, а Эстельдин был военным лагерем с сухим законом и таверны там не имелось! Страдания гномов были безмерны, и целый народ предавался отчаянию, когда веселый звон верескового колокольчика оповестил стражу о моем приезде. По легенде, первый стражник, выглянувший за ворота посмотреть, кого принесла нечистая, упал в обморок при виде бочек, сочтя, что сошел с ума. Не поверили своим глазам и второй и третий стражники, так что ворота мне пришлось открывать самому, оттащив за ноги впавшую в оцепенение стражу. Но зато что началось потом! Весь город сбежался встречать своего спасителя. Так как я делал доброе дело, а не наживался, весь запас пива был сдан за умеренную цену интенданту города с условием, чтобы пиво было честно поделено на всех. Не передать восторженный рев гномов после этого моего подвига!
На второй день, когда шок от счастья перешел у гномов в радостное умиротворение, я подкатил к старейшине, объясняя, мол так и так, было у меня некоторое недоразумение в Гондамоне, оттого считают меня в тамошних краях прохиндеем и чуть ли не врагом гномов. И не мог ли старейшина отписать туда, какой я замечательный человек или что-то тип того? Старейшина, потягивая настоящее пиво, которое он не пил наверно лет пять, тут же накатал в Гондамон целую телегу, расписывая меня героем и благодетелем всей гномьей расы, обещая от себя что, если меня посмеют обидеть, отрикарцы припрутся и напинают всем дурням, не умеющим быть благодарными героям. Мне только это и надо было. Я тепло распрощался с хозяевами, оставив их смаковать любимый напиток, и направился на юг.
Но подумав, решил свернуть к старым друзьям. Просто неприлично быть рядом и не заехать к ним в Эстельдин. Да и новости о последних передвижениях врага и безопасности дорог мне б не помешали.
Решено! И Боярышник резво потрусил по знакомой дорожке к твердыне следопытов.