[oigenn]

Спасибо за отзывы! Прошу извинить за задержку с продолжением.
Глава третья, в которой нет ничего кроме разговоров.
Выведать у Слышки все подробности произошедшей беды оказалось делом сложным и небыстрым, бедняга был просто не в состоянии говорить связно и без потоков слез. Соломка же после первого представления («Глиндур, да можно просто Соломка»), по милой хоббичьей привычке чувствовать себя в гостях как дома, запросто уселся у камина распробовать обнаруженную на столе бутылочку с ежевичным элем и больше не сказал ни слова.
Все же после пары кружек чая и тарелки плюшек (бедолага Слышко явно ничего не ел весь день), дело пошло на лад и постепенно я узнал всю несложную историю. Как ни спешил Слышко за милой рукописью, кое-кто успел пораньше. В Шире слухи расходятся мгновенно, так что о рукописи ценой в кучу золота к обеду знали все и вся не только в Занорье, но и в самом Хоббитоне. Потому заезжий купец с южан не поленился заехать по пути на ярмарку посмотреть на рукопись, а посмотрев, без разговоров выложил Нурли сто золотых, чем сразу сломил и без того слабое сопротивление вредного старикана. Примчавшийся Слышко чуть не упал замертво при известии о продаже рукописи, потом кинулся в погоню за купцом, догнал того на тракте, но южанин лишь рассмеялся в ответ на взволнованные призывы к справедливости и правилам хорошего тона. Более того, настаивающего на возврате рукописи бедолагу чуть было не поколотили потерявшие терпение охранники купца, и только необычайно своевременное появление Соломки спасло Слышку от побоев.
Подобное поведение громадин настолько было непривычно чудаку, что он искренне возмущался вмешательством Соломки, утащившего его ко мне домой, не дав изложить южанам самые убедительные и красноречивые доводы в необходимости оставить рукопись в Шире. Теперь Слышко взывал о помощи, мол не мог ли я поговорить со своими соотечественниками (громадин он не различал, что впрочем было характерно для хоббитов) и растолковать им, что рукопись уже была отложена для него. На крайний случай он советовал пригрозить злодеям его дядюшкой, который покажет им, где в Шире зимуют раки. На это я даж не знал что ответить. Объяснить несчастному хоббиту, что ему крайне повезло, южане вполне были способны забрать рукопись с его трупа на пепелище Занорья, было явно бесполезно. Потому пришлось туманно пообещать содействие, взять назад свои деньги и спровадить Слышку домой.
Радоваться однако ж было преждевременно. Вряд ли шириф Бакланда терпеливо ждал окончания нашей долгой беседы со Слышкой исключительно из-за врожденной вежливости и любви к халявной выпивке. С уходом несчастного Тука у Соломки наконец то должен был прорезался дар речи, так что я уселся в хозяйское кресло, прихватив последние плюшки и бутылку эля, и стал с большим интересом ожидать дальнейшего развития событий.
Сперва заговорили, конечно ж, о погоде. Вопрос будут или нет осенью проливные дожди занял у нас полчаса, посвященные обсуждению всевозможных примет начиная от траектории полета дроздов над вечерними ивами до хромоты старого Шубинса, которая была самым загадочным образом связана с приближением особо неприятных дождей. Наконец вежливо согласились с тем, что будут дожди или не будет дождей – кто ж их знает? Потом обсудили будущую ярмарку и повздыхали о дикой дороговизне заморских товаров, что с ними поделаешь? Ай дорого, ай плохо. Покурили, выпили еще.
«Кстати о ценах» вопрос Соломки был небрежен как удар кошачьей лапы по надоедливой мухе «как невероятно взлетели цены на старинные предметы! А Вы что думаете по этому поводу?» Угу, вежливо согласился я, еще немного и самыми выгодными невестами станут старушки, у которых старой рухляди полны чуланы.
«Да, рухлядь нонеча пошла ценная» Соломка поворошил палкой дрова в камине «и жаль, что она порой попадает не в те руки. Бедный Слышко! А что Вы собираетесь предпринять по возврату рукописи?» Выслушав в ответ клятвенные заверения, что рукопись мне совершенно безразлична, так что никакие действия, уж тем более нарушающие ширские законы, не последуют, Соломка сильно удивился и призадумался.
«Странно» заметил он, пристально глядя на меня «для человека, совершенно незаинтересованного в рукописи, удивительна проявленная ранее готовность расстаться из-за нее с кучей монет». Я пожал плечами, мол у каждого свои капризы, захотел - расстался. Захотел - передумал. Такие вот мы, громадины, все из себя загадочные и непонятные. Про выгодность дружбы с Туками Соломка и сам мог понять, не задавая дурацких вопросов. Я ж не интересуюсь, как так вовремя шириф Бакленда оказался на пустынной дороге между Занорьем и Хоббитоном вдали от своих владений.
Соломка помолчал, попыхтел трубочкой и выдал совершенно неожиданно: «А было б неплохо, если слышкиного злодея-купца, который, кстати, остался ночевать в Хоббитоне, завтра днем ограбили бы прямо на тракте. Тем более что большинство стражей границ следят за порядком на ярмарке, а патруль с тракта отзовут на поиски пропавшей коровы в лес. Так что тракт будет совершенно пустынен, кроме южан никто не уедет с ярмарки так рано».
Настал мой черед удивиться. Последуй такое предложение от стражи в Ост Фороде или Ост Гуруде, так дело обычное. Но в Шире, да еще от Соломки? Мир действительно менялся прямо на глазах. Мое молчание Соломка воспринял как колебание и поспешил уверить, что никакого подвоха нет, ловить грабителя или грабителей никто не станет, я могу оставить себе все купеческие деньги и лишь рукопись отдам Тукам, конечно же, тайно. Фигасе, ошарашено подумал я, прямо безумие какое то. Ясень пень, Слышко возлюбил рукопись за старину и интересность, купец – за награду даже не прямо от Сарумана, а от кого-то из многочисленных мелких изенгардских прислужников, но что такого Соломка нашел в древней бумаге?
Он явно не был дураком, решившим словить шальных денег за рукопись. Все малое, что я знал об этом хоббите, указывало на личность умную, бывалую и крайне опасную. Соломка мог зарабатывать горы золота согласившись закрыть глаза на контрабанду табака и эля, так что корыстный интерес изначально надо было отбросить. Какие еще мотивы могли быть? Желание угодить Тукам? Так Брендибаки сами по себе не уступали Тукам ни положением, ни богатством, а Соломка помимо этого лично обладал колоссальным влиянием, являясь одним из самых значимых командиров стражей границ, В пору Тукам искать его расположения, а не наоборот. Рисковать своим положением, репутацией и даже свободой ради какой то древней бумажонки? Бред какой то. Что-то важное я не знал либо о рукописи, либо о Соломке, либо о тайнах ширской политики. Либо обо всем этом скопом. Моргот бы побрал бы этот тихий хоббичьий омут!
«Соломка» проникновенно начал я, по доброму взглянув на хоббита (чтоб ему провалиться) «объясни мне сперва, почему предложение сделано именно мне, честному добропорядочному торговцу, а не десятку буйных хоббитов, коих легко найти даже среди стражи? И почему вообще ты так озабочен какой то старой рукописью, интересной только чудикам с Всяковинного да всяким торговцам стариной?»
«Давай отвечу сперва на второй вопрос, а потом уж на первый» Соломка уставился на огонь в камине так, будто в нем видел сразу прошлое, настоящее, будущее и голых эльфиек «Думаю, мы оба знаем, что сейчас происходит в Смиаглах. Слышко уже рассказывает тану свою историю, расписывая ценность рукописи и подлость южан. К утру все Туки поголовно будут чувствовать себя обманутыми и обворованными. К вечеру завтрашнего дня благодаря Всяковинному обществу будут в ярости все старейшие семейства Шира, так как у каждого почтенного рода есть предок, якобы ушедший сражаться за короля в Форност, и потому, скорее всего, упомянутый в купленной южанами рукописи. И скоро эти почтенные хоббиты придут к мэру Хоббитона и начнут ругать его за бездействие, а мэр вызовет меня и спихнет всю ответственность на стражей. И что я скажу уважаемому и очень рассерженному собранию? А скажу им то, что южане владеют рукописью по праву, честно заплатив за нее Нурли. Старикан поступил, конечно, нехорошо, пообещав рукопись Слышко, а продав ее купцу, но ни один судья не признает от этого совершенную сделку незаконной. Потому ширифы не имеют никакого права отобрать рукопись у купца. Да и сами власти Хоббитона слишком уж зависят от торговли с югом и никогда не станут сориться с купцами».
Слышко помолчал и продолжил: «Но ведь история на этом только начнется. Южанами уже многие недовольны, виня их во всем подряд: в разбое, росте цен, нашествии саранчи и в появлении волков. Найдутся бедовые головы, что полезут на громадин с кулаками, а те непременно достанут мечи. Я не знаю, кто эти южане и какие силы стоят за ними, но в состоянии понять, что эти люди организованны и опасны. И ничем не похожи на людей с Бри, с которыми можно подраться в таверне, а потом быстро помириться. Так что лучше, если рукопись просто исчезнет, и страсти улягутся сами по себе. Южане будут искать случайных разбойников в далеких краях, а мы мирно жить дальше. Для этого надо конечно чтобы рукопись отобрал человек, а не хоббит. И единственный человек в Занорье не из южан как раз проявляет интерес к рукописи и, конечно же, совершенно случайно также имеет в наличии дома кучу оружия. У него также есть такие полезности как быстрый черный конь и друзья за пределами Шира, у которых можно пересидеть то время, когда южане ищут грабителя».
Должен признать, план был хорош. Только все равно крайне не хотелось лезть в это дело. Соломка при всех своих подозрениях не представлял на что способны южане и их таинственный Шарку, за которым явно стоял Изенгард. На грабителя, посмевшего ограбить купца ради ценной древности, будут охотиться с размахом, перероют весь Шир, потом пошлют людей и кое кого пострашней во все дальние уголки Эриадора. Это только по мнению Соломки Бри или Чертоги Торина далекие и безопасные убежища от шайки проходимцев с юга, для Сарумана и его слуг мир гораздо меньше и доступней – из под земли и то достанут.
Так что надо бы решительно отказаться, но с этим явно намечались сложности. Соломка мог обойтись вовсе без моего вмешательства, с ветеранами пограничья в подчинении и опытом действий в Вековечном лесу ему несложное дельце устроить засаду купцу при малой охране на удобном участке пустынного тракта. Потом не оставить живых свидетелей, а южанам сообщить об отряде вооруженных громадин, с боем ушедших сразу на север, запад или восток, подальше от Шира, несмотря на все усилия стражей границ. Куча свидетелей, конечно же, подтвердит и красочно опишет зловещих грабителей, издалека пришедших и еще дальше умотавших. Никогда не поверю, что такие фокусы Соломка уже раньше не проворачивал. Но он пришел просить меня о помощи, видимо с уверенностью, что по какой-то причине не получит отказ.
Блин, в лучшем случае он принимает меня за следопыта, готового помогать всем и вся чисто из-за самоубийственных наклонностей и страстью обзаводиться многочисленными могущественными врагами. В худшем, Соломка имеет в запасе способ обеспечить мою заинтересованность. Затянувшееся молчание вредный шириф прервал, неожиданно заговорив небрежным тоном о странностях наступающей ярмарки. Мол судачят, что многие местные фермеры не приедут на ярмарку торговать вообще, оттого хорошего табачку на зиму и закупить то будет трудно. Интересно, куда делся этот табак, сами что ли фермеры его скурили али год выдался неурожайный?
«Помнит меня по Вековечному лесу, гад, ой помнит» тоскливо подумалось в безнадежной тоске. И я, и Соломка отлично знали, где этот табачок – едет себе спокойно в Чертоги Торина. Разумеется, большая часть торговли рогами и копытами изначально была прикрытием для контрабанды табака. У гномов новомодная привычка стремительно входила в моду, а власти Хоббитона в приступе жадности обложили продажу табака за пределы Шира таким налогом, что честно им торговать выходил сплошной убыток. Старые контрабандистские навыки и связи сильно помогли, деньги вертелись немалые, благо благоразумных фермеров запреты чинуш с Хоббитона волновали мало, плати наличными и вывози, а что ночью да забытыми старыми тропами – так то мелкая блажь покупателя, на фоне местных причуд почти что пустячок. Занорские стражи были прикормлены и телеги с «рогами и копытами» пропускали беспрепятственно.
Карты были раскрыты. Догнать медленные телеги нетрудно, откажись я от дела, Соломка мигом организует перехват и проверку груза. Мы оба знали, что там найдется вместо необлагаемых налогом рогов и копыт и даж не стоило проговаривать это вслух. По нонешним временам мелкие контрабандные шалости не тянули более чем на полгода ширской тюрьмы с весьма тепличными условиями, но вот неизбежная конфискация товара грозила гораздо более серьезными неприятностями. По выходу с тюряги меня уже будут ждать несколько крайне злых гномов с очень неприятными вопросами по поводу неполученных доходов и возврата вложенных денег с процентами. Как на грех, в эту партию табачка вложились длинобороды, которых дурить можно было только раз в жизни, когда надумаешь помереть медленно и мучительно.
Потому пришлось сперва согласиться с тем фактом, что местные фермеры действительно странный народец, а потом согласиться и с тем, что не помочь в беде Слышке, Тукам и всему Ширу я никак не могу – разумеется, по доброте душевной и ради торжества добра и справедливости сделаю завтра все, что могу. Соломка горячо поблагодарил меня за добрую волю в спасении Шира от имени всех скопом спасаемых хоббитов и тут же откланялся. Не иначе торопился организовывать запасной план перехвата купца на тракте на тот случай, если его «добровольный» помощник передумает, и к утру будет уже удаляться от добропорядочного Шира на огромной скорости.
Но драпать смысла не было. Главное, куда? Бри был сейчас не самым гостеприимным местом Эриадора. Чертоги Торина вскоре после моего бегства из Шира будут мало чем отличаться от Ангмара по числу желающих заполучить мою тушку целиком или частями. На юге Саруман подчинил своей власти все и вся. Оставался последний вариант - Форохель. Сидеть там с пейко и с медведями в теплой пещере и подвывать метелям.
Однако ж и возвращать рукопись грабежом означало обеспечить себя будущим мрачным и беспросветным. Что толку с хороших отношений у гномов и хоббитов, если Саруман объявит награду за мою башку? Среди гномов найдется сразу же немало желающих обогатиться, тут и обольщаться лживыми надеждами не стоило. Спасением было бы мирное возвращение рукописи. Однако вопрос вопросов как это сделать? Заплатить больше чем Саруман явно не удастся, тем более что маг платил не монетой, а властью. Нынешний владелец рукописи не продаст ее ни за какие деньги, справедливо рассчитывая, что получит выгод на юге больше, чем можно купить даже за мешок золота.
Идеальным было бы вмешательство третьей силы, на которую посыпались бы все шишки, но следопытов звать было поздновато, а вот кто еще влез бы в эту историю к моей величайшей радости? Раздумья, раздумья, да итог все равно выходил один. Трудно быть лисой на охоте – со всех сторон собаки да охотники. И что делать лисе, когда бежать и прятаться бесполезно?
Когда догорели дрова в забытом камине и закончился эль, идея пришла сама собой. Лиса должна не бежать, не прятаться, не пытаться договориться с собаками и вообще не должна отвлекаться на пустяки. Она должна притвориться одним из охотников!
Завтрашний денек обещал быть интересным.