[sergikonavt]

Сломленный клинок

Сюжет книги переплетается с сюжетом "Истории одного менестреля", т.к. я(автор "Сломленного клинка") сотрудничаю с автором "Истории...".

История 1

Осколки воли

Третья глава добавлена!

Пролог (+/-)

Когда человек оглядывается в поисках надежды и помощи, он видит лишь толпы агрессивных людей, желающих лишь одного – придуманного ими же возмездия. Им промыли мозги, им не оставили выбора. Они – лишь тени. Но если есть тени, стоит попытаться увидеть свет…
Он увидел свет. Сквозь толпы чёрствых пустоголовых людей, взывающих к смерти, сквозь тьму, царящую вокруг него. Это был свет костра. По нежной детской щеке покатилась слеза, когда языки пламени начали охватывать грешное тело очередного изменника. Лицо мужчины казалось пустым, но мальчик увидел в нём сожаление, когда их взгляды на мгновение пересеклись. Эта связь была недолгой. Тоненькая ниточка между ними сгорала от красного и беспощадного огня. Отец…
Он побежал, отчаянно пробираясь сквозь толпу. Но не к костру, а как раз наоборот. Я хочу быть подальше отсюда. Его могли догнать и остановить взрослые, но они были слишком увлечены предоставленным им зрелищем. Он хотел убить их, но не имел меча. Он хотел спасти отца, но не имел силы.
Сила… Я хочу найти силу. Высосать её до последней капли.
Ему не нужна была месть. Но честь… они осквернили честь его отца, а, значит, и его честь. Он намерен был защитить её любой ценой. Это всё что у меня есть. Моя честь. Честь моего отца. Честь война. Честь настоящего роханца.
От последней мысли он остановился. Его чуть не стошнило от того, что окружавшие его люди именуют себя роханцами. Нет, омерзительно даже то, что они считают себя людьми. Жалкая куча беспризорных собак! Вы бежите за каждым куском прогнившего, как и вы, мяса, даже не понимая, что вами манипулируют! Ненавижу!
Да, он был переполнен этими мыслями. Ему не было и одиннадцати, он не мог мыслить иначе. Выжить. Я должен выжить. Стать сильнее. Я должен бежать отсюда! Он снова побежал, даже не думая оглянуться назад.
Мальчик почувствовал облегчение, столкнувшись с неизвестным силуэтом и больно ударившись головой об холодную каменную кладку. Пусть лучше будет болеть тело. Так легче. Он поднял налитую свинцом голову и увидел лицо незнакомца. Гордый взгляд, высокие скулы, поднятый немного вверх подбородок, множество морщин и острые, как стрелы, уши.
Не человек. Эльф.

Глава 1 (+/-)

Раненный сокол

Он проснулся, почувствовав, как постепенно намокает всё его тело. Дождь? Но почему мне тогда так жарко? Он открыл глаза, но не увидел ничего, кроме мрака. Впрочем, было ясно одно: он находился в комнате. По телу ручьями лился пот, его бросало в жар. «Помогите!» - хотел он произнести, но слова беспомощно застряли во рту.
«Тебе никто не поможет. Ты должен выжить своими силами. Только так тебя признают. Только так ты вернёшь свою честь».
Кто ему это сказал? Он не знал этого. В голове всё снова и снова прокручивался один и тот же сон. Остановись. Я больше не хочу это видеть. Но костёр снова и снова обволакивал тело его отца, оставляя в сознании лишь пепел.
Он больше не смог ничего вспомнить. Ни его имя, ни имя его отца. Кто такой этот странный эльф? Что он делал там, в Рохане?
Да, я действительно роханец. Эта мысль согрела его и дала надежду. Я смогу всё вспомнить. Я обязательно верну себе память.
Он внимательно осмотрел комнату, стараясь не обращать внимания на то, что его глаза чересчур водит от нестерпимого жара, но не смог ничего увидеть сквозь пелену мрака. Его взгляд беспомощно уставился в какую-то точку и тут перед ним вместе с отвратительным скрипом возникла вертикальная полоса тусклого света, постепенно расширяясь до дверного проёма. В проёме возник женский силуэт, держащий в руке свечу и он понял, что слишком рано открыл глаза. Глаза сощурились до предела, а лицо исказилось от нестерпимой боли. Буквально через мгновение оно приняло прежний пустой вид. Его сознание ушло в забвение…

Он очнулся, почувствовав, как что-то влажное ласкает его тело. Многочисленные порезы – тут сомнений быть не могло – давали знать о себе лёгким покалыванием. Он понял, что его протирали влажной тряпкой от грязи и крови, и не стал открывать глаза, притворившись спящим. Он немного занервничал, когда нежные женские руки стали снимать его штаны, но неизвестная не зашла дальше положенного. Закончив процедуру, она осталась сидеть на своём месте. Что она делает? Смотрит на него? Интересно, как он сейчас выглядит? Память беспомощно пожала плечами. Его мысли прервал нежный девичий голос:
– Вы ведь не спите, правда?
Наконец он открыл глаза. Рядом с его кроватью на деревянном стуле сидела прелестная девушка. Белоснежная кожа, зелёные глаза, обладающие крайне выразительным взглядом, длинные золотые локоны, спадающие на грудь, и ровная сдержанная осанка, что чаще видишь у эльфов, чем у людей. Он дал бы ей не больше двадцати лет.
– Как вы поняли, что я не сплю?
На лице девушки появилась странная ухмылка.
– Когда вы спите, вы постоянно бормочете какие-то странные вещи, – ответила она.
– И как часто вы наблюдаете за мной, когда я нахожусь в бессознательном состоянии?
Мне показалось или её щёки стали розовее обычного?
– Достаточно часто. Этого требует моя профессия. Я врач. Меня зовут Элли Рикбелл.
Она ещё некоторое время молча сидела, глядя на него, словно чего-то ожидая. Он не сразу понял, чего она хочет.
– Ох, простите, миледи. Я забыл представиться. Меня зовут… – Постойте-ка. А как меня зовут? – Эдвард. Зовите меня Эдвард.
Почему у него прошли мурашки по коже от этого имени? Почему оно ему так не нравится?
– Вы не назовёте мне своей фамилии? – удивилась его собеседница.
– Простите, но не могу. Этого не позволяют обстоятельства. – Он был на себя зол уже за то, что сказал этой прелестной особе ложное имя, и продолжать в том же духе не хотел.
– Как же мне к вам обращаться? – спросила девушка. Видимо, она не привыкла попадать в неловкие ситуации. Как часто ей приходилось общаться с людьми?
– По имени. Вы можете меня называть по имени.
Её щёки стали ещё чуть-чуть розовее. Кажется, я начинаю её смущать. Это хорошо или плохо?
– Только в том случае, если вы также будете меня называть по имени.
– Простите, миледи, но это не возможно. У нас совсем другие взаимоотношения. Мне не позволяет так обращаться к вам моё воспитание.
– Воспитание? И где же вы выросли?
– Я роханец. – В его словах слышалась гордость.
– Вы очень интересный роханец, сер Эдвард, – заметила она.
– Так вот, как вы решили меня называть. Но разве так обращаются? – с некоторой критикой обратился к ней он. – Разве что только к войнам.
– Так обращаться не принято только у эльфов, – ответила она. Она права. Так откуда же я это знаю? – Впрочем, я также уверена, что не ошиблась, посчитав вас воином.
– Ничуть. – Хоть в этом он был точно уверен. Другого пути он избрать не мог. Не с этой судьбой. Не в этой жизни. – Итак, почему же вы всё-таки считаете меня интересным? – вернулся к её словам он.
– Хмм… Это довольно сложно объяснить.
– Прошу вас, попытайтесь.
– Я попробую поставить вас на моё место, – сказала она и её лицо стало задумчивым. Господи, как она прекрасна. Один только её взгляд готов свести его с ума. В нём есть какая-то мысль, какая-то искра. Она не пуста. В её жизни есть смысл.
Взгляд её снова упал на него, говоря о том, что она готова говорить.
– С самого детства я жила тут, в усадьбе Рикбеллов с моей матерью. Отец умер ещё до моего рождения, защищая ферму Торнли от нападения орков. Почти всю свою жизнь я провела тут, читая книги о медицине и впитывая опыт матери. В свободное время я читала книги о мире снаружи. Моя мать часто ездила к своим больным в прилежащих фермах, изредка она привозила их лечить сюда. Каждый такой раз для меня был праздником. Я расспрашивала у них, всё, что они могли мне рассказать, узнавая о том, что происходит снаружи из первых рук. Несколько раз мать возила меня в Бри, но это было слишком давно и мне уже кажется, что всё это было сном. И тут мать снова пропадает из-за какой-то напасти на ферме Торнли и возвращается оттуда вместе с тяжело раненным юношей моего возраста с внешностью роханца. Около двух недель он находится в бессознательном состоянии, оправляясь от полученных предположительно в бою ран. Всё это время он бормочет об одном и том же: просит какого-то учителя помочь ему и говорит о том, что должен как можно быстрее найти Эларидора. И когда мне наконец удаётся с ним поговорить, оказывается, что юноша, хоть и утверждает, что он из Рохана, обладает явными манерами поведения эльфа. Более того, клинок, с которым он вернулся с боя, явно был сделан в Чертогах Торина, хотя слова на нём выгравированы на синдарине. Если брать во внимание то, что вы родились в Рохане, побывали в землях эльфов и гномов, и сейчас находитесь в Землях Бри, вы также должны были проходить через Шир, а, следовательно, вы побывали в таких местах, которые такому смертному, как я, даже не приснились бы. Я даже не знаю, с чего начать расспрашивать вас.
А она умна. Более того, она одинока. Такие люди привыкли наблюдать. И он её более чем понимал. Почему? Он не знал. Не помнил.
– Какой сейчас месяц? – спросил её он.
– Октябрь, – ответила Элли. – Зачем вам?
– Знаете, – начал он свой рассказ, – в Линдоне побывать сейчас было бы лучшим решением. В это время листва становится жёлтой и спадает с деревьев на террасы и мостовые. Ты идёшь по ним утром и слышишь, ка они хрустят у тебя под ногами. Где-то рядом играет менестрель с лютней в руках. Именно лютней. Они в Линдоне самые лучшие. Там нет городской суеты, которая так присуща Бри. В той тишине ты можешь услышать что угодно. Однажды таким самым обычным утром я смог услышать биение чужого сердца.
Он уже не видел Элли. Перед его лицом стояла ужасная картина: окровавленный старый эльф, лежащий у него на коленях, и силуэты в красных плащах, пропадающие с его глаз. «Ты должен найти Эларидора», - произнёс тогда старый эльф. Тогда его биение остановилось.
Я найду его, учитель.
– Вам плохо? – спросила девушка. Наверное, со стороны он и вправду выглядел не самым лучшим образом.
– Нет, что вы. Я счастлив составить компанию такой прелестной миледи.
– Вам не надоело меня смущать? – вконец порозовела его собеседница.
– Ничуть, - ответил он. – Я готов делать это вечность.
Её глаза смотрели на него с такой странной надеждой и верой, что ему стало тепло и спокойно на сердце.
– Расскажите мне ещё про Линдон.
– Как вам будет угодно, миледи.
Он целый день рассказывал ей про Линдон и обычая эльфов, два раза прерываясь на принесённый ею обед и ужин. После ужина он начал рассказывать про хоббичьи завтраки, плавно переходя на хоббитов в целом. Элли покинула его ближе к полуночи, оставив историю про Шир на завтра. Юноша остался в своей кровати наедине с нежным трепетом на сердце и покалывающими ранами по всему телу.
Эдвард. Отныне меня зовут Эдвард.

Эдвард так и не смог заснуть той ночью. Его мысли были направлены на изучение его прошлого и в личности в целом. Итак, что он имел? Во-первых, сожжённого на костре изменника-отца, хотя интуиция подсказывала ему, что предателем он вовсе не являлся. Про мать он ничего не знал. Однако сомнений быть не могло, из той пучины мрака его вытащил тот эльф, который впоследствии стал его учителем. Из этого можно сделать вывод, что всё своё отрочество он провёл в Линдоне, землях эльфов. Но всё остальное остаётся непонятным. Учитель таинственным образом погибает, оставляя на него миссию: найти неизвестного Эларидора, из-за чего он скорее всего и побывал в Чертогах Торина, Шире и сейчас находится в Землях Бри. Что он имеет теперь? Из описания Элли он юноша двадцати лет с явной внешностью роханца и манерами эльфа. Как он будет выглядеть в глазах других людей? Всё это очень странно.
Он попытался выбросить из головы все эти мысли, но, когда ему это наконец удалось, он пожалел об этом. Вместо них в голову пришли другие, ненавистные ему в такие моменты, мысли. Даже не стоит объяснять, вокруг кого вращался этот поток.
Даже не думай влюбиться.
Почему?
По кочану. Даже не думай.

Следующую неделю Эдвард провёл, рассказывая Элли различные истории. Он начал с описания Шира и Чертогов и закончил дипломатическими проблемами людей и уэльфов до объединения народов Средиземья. Его раны постепенно заживали и же вскоре он смог с трудом ходить. Элли любезно предложила ему бритвенное лезвие и зеркало. Выглядел он обнадеживающе. Впрочем, если не обращать внимания на грязь и ссадины, Эдвард был довольно красив, как для роханца. Тёмные кучерявые волосы, смуглая кожа, умеренно близко посаженные тёмно-серые глаза, высокие скулы и слишком большой для такого лица нос с небольшой горбинкой. Элли сказала, что некоторую красоту придаёт ему сама личность и этот комплимент так и не смог вылететь у него из головы.
У него было время тщательно осмотреть свою комнату. Выглядела она также обнадеживающе, как и он сам. Старый деревянный пол, крошащаяся штукатурка на стенах и потолке, кровать, занимающая третью часть площади пола, пустой шкаф и окно, выглядывающее на бескрайнюю степь. Выходить из этой комнаты Эдварду ещё не приходилось. Да он и не хотел. Его очень радовали его беседы с Элли, в которых она в основном с нескрываемым интересом слушала его рассказы. Но в один вечер она была особенно молчаливой. Более того, она была грустной.
– Что с вами? – спросил я её. – Что-то произошло?
– Я боюсь, что влюбилась в вас, сер Эдвард, – искренне ответила она.
Он почувствовал, как кол вонзается в его грудь. Неужели… Нет, этого не может быть. Но всё таки… Только тогда почему?
– Отчего же вы боитесь этого? – спросил её он. Неужели он всё-таки влюблён в неё? Кажется да. И причём уже давно. Просто только сейчас он это осознал. Какой я дурак.
– Я боюсь, что, как только вы вылечитесь, вы покинете меня. Вы словно сокол, парящий в небе. Всего на мгновение вы сели ко мне, на землю, но я не могу удержать вас в руках. Сейчас, почувствовав счастье от наших бесед, я боюсь снова остаться одна. Я боюсь, что вы раните меня.
– Что вы, я не… – хотел успокоить её он, но вовремя остановился. Она говорит правду. Он не может остаться. Он должен идти. Куда? Он не знал этого. Но это чувство… Он обязан найти этого Эларидора. Он поможет вернуть ему память. Только вперёд. За спиной всё уже давно сгорело. В костре.
Её взгляд выражал лишь печаль, а тело покорно встало и пошло к выходу. Он должен остановить её, должен что-то сказать. Но что? «Чего бы ты не лишился, с тобой всегда будет твоя решимость, мой ученик».
Спасибо, учитель. Я не забыл этого. Она до сих пор со мной. Я чувствую, как она горит в моём сердце синим пламенем. Я уже решил. И решимость моя непоколебима.
– Элли! – окликнул её он. Лицо девушки повернулось к нему. В её глазах должна быть надежда, только вот где она? Неужели она спряталась настолько глубоко? – Я заберу вас с собой, Элли. Не знаю как, но заберу. Я обязательно дам вам крылья и вы полетите со мной. Я покажу вам Линдон. Туда лучше всего съездить осенью. А вот летом лучше всего побывать в Шире. У них там прекрасная погода в это время. Зимой я отвезу вас в Чертоги. Будет немного холодновато, но вас быстро согреет кружка пива и танцы во время празднеств. Там они, знаете ли, чуть ли не каждый день зимой. Кажется, я вам это уже рассказывал. Но лучше бы вам всё это увидеть. Я просто хочу сделать вас счастливой.
По мере его речи на её лице появлялась улыбка, а когда он закончил, она подбежала к нему, уселась на кровати и произнесла:
– Вы обещаете мне? – Её лицо было так близко к его лицу. Так хотелось окунуться в её золотые локоны, но он не позволил себе. Ещё слишком рано.
– Слово Форволка! - вырвалось из его уст. Его фамилия – Форволк? Он может обдумать это позже. А пока…
То, что он себе не позволил, она сделала сама. Её нежные губы прикоснулись к его устам и остались в таком положении, пока вечер не сменился ночью. Сколько прошло времени? Минута? Час? Вечность? Эдвард не знал этого. Он знал лишь одно: он не позволит себе или ещё кому-нибудь ранить её. Он защитит Элли любой ценой.

Глава 2 (+/-)

Ошибка Бога

На тропе к Андрату царила ночная тишина, прерываемая лишь шелестом листьев с одной стороны и кваканьем лягушек с другой. Но был ещё один звук, длившийся так долго, что весь здешний животный мир уже посчитал его естественным. Медленный стук копыт. Он постепенно нарастал по мере приближения объекта. Вскоре также стали различимы шаги человека, идущие в резонанс со стуком копыт. Цель уже близко.
Эларидор Форволк был одет в чёрный плащ с капюшоном, из-за чего его лицо было неразличимо в этой непроглядной тьме. Он держал на поводу идущую рядом с ним лошадь. После долгого пути он наконец остановился и осмотрелся. Немного постояв так, он свернул вместе с лошадью в сторону леса, прямиком к большому старому дубу. Приблизившись к нему, он привязал к одной из самых низких ветвей –спасибо Господу, рост ему это позволял – поводок и начал ждать. Не прошло и минуты, как из тени непонятно каким образом появился другой силуэт в чёрном плаще.
– Вы пришли раньше меня, милорд, – послышался гордый эльфийский голос из капюшона неизвестного. – Я польщён.
– Не врите мне, Дэвалион, – ответил Эларидор. – Уж я понимаю, что вы тут торчите не первый час.
– Вы, как всегда, очень проницательны, милорд, – сказал Дэвалион. – Ничего не могу поделать: такова моя работа. Вы сами мне её дали, если не забыли, милорд.
– Как я мог забыть, Златоуст. Я очень благодарен тому, что вы так верны мне. И прекратите меня уже называть «милорд». Для вас я просто Эларидор.
– Не могу себе этого позволить, милорд, – возразил Дэвалион. – Мне не позволяет этого воспитание.
– Вы мне напоминаете этим одного моего друга, Златоуст, – заметил Эларидор. – Он также очень зациклен на этом.
– Он, как и я, из Ривенделла? – задал вопрос Дэвалион. – Это многое бы объяснило.
Из капюшона Эларидора раздался пронзительный искренний смех. Когда он наконец успокоился, он произнёс:
– Вы почти угадали, Дэвалион. Он из Рохана.
– О! – казалось, Дэвалион находился в недоумении. – У вас очень… необычный юмор.
– О чём вы, дружище? Я говорю на полном серьёзе.
Из-за капюшона Эларидор так и не смог разглядеть, принял ли за правду его слова его собеседник.
– И когда же к нам присоединится этот ваш друг? – спросил Дэвалион.
– Всем своё время, Златоуст, всему своё время…
Они медленно пошли в сторону юга, к намеченной цели, намереваясь продолжать свой разговор на ходу.
– Итак, Дэвалион, перейдём от любезностей к работе, – начал интересующую его тему Эларидор. – Расскажите мне всё, что вы узнали.
– Я взял в плен одного из здешних разбойников и он подтвердил нахождение в ущелье одного человека в красном плаще. Можно сделать вывод, что Кровавые Ястребы действительно замешаны в новой волне разбойников и полу-орков в Андрате. Один из моих людей докладывает, что в Арчете происходит примерно то же самое. Под вопросом остаются Дальний Четвуд, Северные и Западные поля Бри, где мои люди ещё не нашли следы проделок Ястребов. По крайней мере ясно одно: кто-то решил зажать Бри со всех сторон. Торговля города нарушена, весь урожай на этот год сожжён, старейшины находятся в панике. Они не могут разорваться во все стороны и потому предпочитают ничего не делать. Недавно я был в Бри, чтобы разузнать новости. Оказалось, что к старейшинам прибыла какая-то женщина по имени Элен Рикбелл. Насколько я понял, она врач Южных и Северных полей Бри. Она приехала, чтобы доложить о том, что ферму Торнли разбили орки и напасть пошла южнее, на ферму Грэйстэйнов. Она просит отправить помощь Грэйстэйнам, чтобы избежать ненужных жертв. Но, насколько я понял, ей отказали в просьбе из-за отсутствия доказательств. Как по мне, старейшины уже поставили крест на все поля с западной стороны.
– Всё намного серьёзней, Дэвалион, – прервал его рассказ Эларидор. – Ястребы уже среди старейшин.
– Вы всерьёз так думаете? – удивился Дэвалион. Эларидор кивнул головой. – Тогда мы больше можем не надеяться на чью-либо помощь. Мы предоставлены самому себе.
– Вы абсолютно правы, дружище. Но нас двоих будет более чем достаточно тут, в Андрате.
– Вы как всегда правы, милорд.
– Ещё один вопрос, мой друг, – не смог удержаться Эларидор. – Кого вы отправили на ферму Грэйстэйнов.
– О, я рад, что вы задали этот вопрос, – признался Златоуст. В его голосе слышались нотки гордости. – Туда я отправил особого человека. Барт Девятихвост.
– О! – Эларидор был действительно удивлён.
Они уже приближались к ущелью. Перед их взором представилась широкая длинная стена, закрывающая проход к ущелью. К несчастью обосновавшихся там, посредине неприступная стена была разбита, предоставив двум силуэтам в чёрных плащах широкий проход. Они уже должны были приблизиться достаточно, чтобы их заметили лучники.
– Достаньте свою теорбу и идите за моей спиной, Дэвалион.
Он послушно выполнил сказанное, а Эларидор достал свой меч. Его клинок был очень длин и лёгок, чтобы его можно было держать в одной руке. Однако второго меча из-за плаща не последовало, что удивило Дэвалиона. Если он не воитель, то кто? Он заметил на мече надпись на синдарине, но не успел её прочитать. На них грозовой тучей опрокинулся град стрел.
Эларидор отпарировал их без труда. Теперь они лежали, воткнутые в землю, оставляя след на их пути. Новой атаки не последовало.
– Они приглашают нас вовнутрь, – сказал Эларидор.
– Это плохо? – с опаской спросил Златоуст.
– Это просто прекрасно. – Дэвалион не видел его лица, но почему-то был уверен, что оно исказилось в кровожадной ухмылке. – Как вы относитесь к избиению младенцев, Дэвалион?
– Не самым лучшим образом, – искренне ответил он.
– Тогда постойте в сторонке, мой друг.

Тем утром всё было иначе. Эдвард проснулся раньше обычного и размышлял о том, что приготовила ему судьба. Он чувствовал приближение опасности. И он знал, что это чувство его не подведёт. Это Эдвард ненавидел больше всего. Знать заранее. Лучше ничего не знать заранее. Так легче смириться.
Тем утром Элли не зашла к нему, как обычно. Эдвард не стал её ждать. Опыт подсказывал ему, что она решила его оставить. И, видимо, на то были причины. Но Эдвард не собирался давать задний ход. Решимость не покинула его. Он собирался сдержать своё слово.
Выйдя из комнаты в узкий коридор и спустившись на первый этаж в гостиную, он застал её собранной и готовившейся уйти. На мгновение их взгляды пересеклись, потом она виновато опустила глаза. В её взгляде была некая неопределённость и растерянность. Он не стал произносить лишние слова. Он лишь спросил:
– Почему? Что случилось?
Её взгляд несколько раз глянул на дверь: она прикидывала свои шансы на побег. Если во дворе стоит лошадь, то они более, чем велики. Но она всё-таки решила рассказать ему всё. Или почти всё.
– Моя мать… она в опасности. Она может погибнуть. Я должна идти к ней.
Вот как. Что-то такое должно было произойти. Но так скоро? Видимо, её мать действительно очень интересная личность.
– Погибните вместе? – без всякой иронии спросил Эдвард. Нужно здраво смотреть на происходящее. Холодная голова и горячие руки. Или пылающее сердце.
– Не знаю. Не могу по-другому. Если не пойду, то буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
Как правильно и как глупо. Но почему она не попросила его помощи?
– А так жалеть будет уже некогда? – почему-то он вдруг рассмеялся. Отчего он так легко говорит о смерти? Не от того ли, что он сам был близок к ней уже не раз? – Что ж, я одобряю твоё решение. Но я пойду с тобой.
– Ты не можешь! – на лице Элли появился испуг.
– Совсем наоборот. Как раз таки могу. Благодаря твоему интенсивному лечению я теперь полностью здоров.
И словно в доказательство этого он сильно постучал рукой по груди. Там неприятно заныло, не говоря уже о том, что он не дышал несколько секунд, но Эдвард сделал вид, что всё хорошо.
– Я боюсь, что вы умрёте, сэр Эдвард, – снова совершенно искренне ответила она.
– Если я не пойду с вами, то буду жалеть об этом до конца своей жизни, – повторил её слова Эдвард. В такой момент он почему-то улыбался, и Элли не смогла не ответить ему тем же. – К тому же, вы меня сильно недооцениваете, миледи. Поверьте, меня очень сложно убить.
– Я вам верю. Я хочу вам верить.
Ну вот, на её лице снова царила улыбка и лёгкое смущение, а боль от его ран затмилась перед жаром его сердца. Так и должно быть.
– А теперь, если вам не составит труда, я хотел бы, чтобы вы мне отдали все имеющиеся у вас мои вещи, миледи.
– О! Да, конечно. Ждите меня здесь.
Она пошла в какую-то комнату и вернулась вместе с одеждой в одной руке и мечом в другой. Чёрт, какой я дурак. Как глупо и невежливо с моей стороны. Эдвард бросился к ней в надежде искупить свою вину.
– Простите, миледи, за моё невежество. У меня почему-то совсем вылетело из головы то, что вам придётся нести меч, – сказал Эдвард и поторопился забрать у неё клинок. – Вам, наверное, было тяжело.
– Да нет. Он оказался на удивление лёгок. Не удивительно, что он сломался.
Вынув меч из ножен, Эдвард увидел подтверждение её словам: длинная ветвистая трещина, начинающаяся с незаточенной стороны меча. Сам меч был длинным, тонким, немного загнут в форму дуги, что напоминало Эдварду форму сабли. Саму саблю он никогда не видел, но учитель однажды рассказывал об этом оружии. Ножны были сделаны для того, чтобы их можно было прицепить на спину, что Эдвард и сделал, только после того вслепую засунув меч. Тот вошёл в ножны моментально. Он снял ножны и аккуратно положил их на кресло.
Почему-то его не смутило то, что его клинок сломан. Почему? Снова эта чёртова интуиция. Этот меч ещё преподнесёт мне пару сюрпризов.
Закончив с мечом, он взял одежду. Она вся была из кожи, многочисленные порезы на которой были аккуратно и умело зашиты. Эдвард с удивлением посмотрел на Элли.
– Когда вы всё успеваете, миледи? – спросил её он.
– Ну, это женский секрет, – с улыбкой ответила она.
– Только не говорите мне, что всё это делали ночью.
Девушка промолчала. Не из-за того ли, что выполнила его просьбу?
Эдвард переоделся прямо на месте – стесняться было глупо, так как Элли его видела в куда худшем виде. Одежда сидела великолепно и не затрудняла ни одно его движение. Именно поэтому я предпочитаю кожу. Скорость прежде всего. После этого он снова прицепил ножны на спину и пригласил Элли сесть, после чего сел сам. Тогда он попросил её объяснить ситуацию.
Она всё послушно рассказала. Девушка поведала ему о том, как мать принесла его окровавленного с фермы Торнли, куда напали орки, и, обеспокоенная тем, что такая напасть может повториться, отправилась в Бри за помощью. После этого Элли получила письмо от матери, в котором сообщалось, что в Бри ей отказали, и она отправляется на ферму Грэйстэйнов, чтобы хоть как-то помочь мирным жителям. И теперь Элли необходимо выдвинуться туда, чтёо бы хоть как-то помочь матери. На вопрос Эдварда: «А не станешь ли ты её мешать?» она надулась. Эдвард рассмеялся от вида её сурового личика, и она надулась ещё больше, из-за чего ему пришлось подавлять смех и долго извиняться. У себя в голове он уже сделал заметку, что попытки помочь её матери в работе – это больное место Элли. Видимо, мать и не хотела её учить. Почему? Сложно ответить. Эдвард часто видел случаи, когда учителя не дают ничего попробовать на практике. Слава Богу, его учитель таких ошибок не допускал. В обучении Эдварда была почти одна практика. Только вот чему его учитель учил?
– Я думаю, нам уже стоит идти, – проговорил Эдвард и встал. Но нежная рука Элли потянула его сесть на её диван. Он повиновался.
Он ждал, пока она что-то скажет, но Элли молчала. Девушка сидела рядом с ним, понурив голову. Её щёки словно пылали. Слова застряли в горле. О чём она думает? О чём может думать девушка, которая уходит со своим любимым на верную – как она считает – смерть, зная, что потом может уже ничего не быть?
Догадка пронзила его голову внезапно. Когда он снова посмотрел не неё, она ответила ему решительным взглядом. Её губы потянулись к его устам, а рука – к верхней пуговице её блузки. Эдвард схватил её руками за плечи и отвёл на «безопасное» расстояние. «Послушайте, миледи, вы не должны…» – начал он, но она его перебила:
– Тебе не надоело меня называть меня миледи? И вообще, почему бы тебе не обращаться ко мне на ты?
– Это неправильно.
– Неправильно почему? Потому что я тебе не нравлюсь?
Глупенькая, как ты можешь мне не нравиться? Как мне могут не нравиться твой взгляд, твой очаровательный носик и твои длинные золотые локоны, о которых я мечтаю каждую ночь? Я люблю тебя. Но ещё рано для всего этого. Я не хочу так. Я не могу так.
Эдвард не сказал ничего из этого вслух. Он молча встал и пошёл к выходу. Как я ненавижу себя за это. За невозможность что-либо сказать, когда люди в моих словах так нуждаются. Ненавижу себя. Ненавижу!
Эдвард потянул свою руку на затылок, чтобы накинуть на свою позорную голову капюшон, но обнаружил, что такового не имеется. А ведь и вправду, он без своего плаща. Эдвард повернулся и глянул на понурившуюся Элли. Он хотел сказать ей: «Элли, ты случайно не находила в моих вещах плаща? Если да, то принеси его пожалуйста», но смог выдавить из себя лишь:
– У вас случайно нет моего плаща, миледи?
Элли была разбита его словами. Она в последний раз поглядела на него с надеждой, отвела взгляд и когда она снова посмотрела на него, её глаза были пусты.
– Да, милорд. Извините, милорд, я подумала, что сейчас на улице слишком жарко, и он вам не понадобится. Мне принести его?
– Будьте любезны.
Позже он набросит на себя свой капюшон, чтобы Элли не увидела его лица, когда к нему придёт новое воспоминание…

Шестнадцатилетний Эдвард Форволк сидел на краю крыши четырёхэтажного особняка Форволков, смотря на играющего на улице менестреля. Каждое утро этот странный мужчина выходил на этот перекрёсток и играл одну и ту же мелодию, а Эдвард постоянно наблюдал за ним с крыши. Юноша ждал ещё кое-чего, тоже происходящего каждый день. Он очень обрадовался, когда сзади него люк со скрипом открылся и оттуда вылез его ровесник-эльф.
– Ха! – победоносно прокричал Эларидор. – Я знал, что ты тут.
– И вам доброго утра, милорд, – саркастически сказал Эдвард.
– Я же просил тебя называть меня по имени, когда никого вокруг нет, Эд, – сказал эльф, садясь рядом с ним на краю крыши.
– А я просил тебя не называть меня по имени, – заметил Эдвард.
– Снова ты за своё? Что за чушь? Твоё имя самое величайшее из всех, которые я когда-либо слышал. Оно отлично звучит даже в сокращённом виде. Я бы полжизни отдал, чтобы меня называли просто Эл!
– Я не люблю своё имя, Эл. Оно мне досталось от Рохана.
– Снова ты говоришь о своём Рохане! – казалось, юноша был возмущён. – Посмотри вокруг. Вокруг тебя такая прекрасная жизнь, – он рукой провёл по городу, который открывался их взору. – Посмотри, сколько девчонок! Влюбляйся – не хочу!
Эдвард рассмеялся.
– Ах, Эл, тебя не изменишь. На тренировках ты думаешь об одном, – сказал он и вспомнил, как последний раз учитель врезал ему палкой по башке, чтобы он проснулся. Эффект получился обратный. Эдвард снова рассмеялся.
– Я тебе серьёзно говорю, а ты всё притворяешься дурачком. Учитель научил тебя парировать вражеские атаки, а теперь ты парируешь, всё, что тебе не лень.
– Хмм… Твоя точка зрения очень интересна, – снова попытался увести разговор в другую тему Эд, но после сурового взгляда собеседника всё-таки сдался. – Послушай, Эл, я не создан для любви. Скорее для защиты и самопожертвования.
– Ты серьёзно? – Эларидор был ошеломлён. – Ты действительно собираешься прокурить всю свою жизнь на то, чтобы защитить и укрепить род Форволков?
Эдвард положительно кивнул.
– Я очень благодарен вам всем и учителю в частности за то, что вы приняли меня, обучили технике Неклена и даже дали право носить вашу фамилию. Я за всю жизнь не смогу вам отплатить за это.
– И не надо! Ты должен реализовать самого себя! Если бы у меня была такая возможность…
Тут эльф замолчал. Он лёг спиной на крышу и посмотрел на лазурное небо.
– Ты куда лучше подходишь на роль преемника, Эд.
– Ты так думаешь?
– Я это знаю. Ты готов отдать всего себя ради рода. Я так не могу. Я хочу что-то получить взамен.
На глазах юноши появилась грусть. После долгого молчания он прошептал:
– Ах, если бы мы могли поменяться местами…

Глава 3 (+/-)

Эльф во тьме и сокол в небе

«Где бы ты ни был, Эдвард, в какую бы ты передрягу не попал и в какой тьме бы ты не находился, постарайся увидеть свет. Он поможет тебе».
Какая ирония, учитель. Сейчас я хочу лишь спрятаться от него. Он тревожит моё сердце.
Но солнце не хотело давать Эдварду такой роскоши. Его лучи просачивались сквозь крону дуба, ослепляя глаза юноши. Вокруг одинокого дерева была лишь степь. Обе лошади смирно стояли рядом, привязанные к ветке. Элли молчала.
Эдвард наконец-то осмелился сделать глоток из фляги. Всю грудь словно обожгло. Когда-то он испытывал подобное ощущение, испробовав какой-то подозрительный вонючий напой, предложенный одним гномом. Как его звали? Видимо, ему этого сейчас не вспомнить.
Солнце уже склонилось к горизонту достаточно, чтобы высокая крона дуба больше не была ему помехой. Эдвард издал что-то вроде мычания. Он никогда не подумал бы, что езда на лошади может быть настолько утомительной. И какого чёрта в Землях Бри осенью так жарко? А ведь в Рохане бывает куда жарче. В детстве он не обращал на погоду внимания.
Эдвард мельком глянул на Элли. Их взгляды на мгновение пересеклись, потом та отвела свой в другую сторону. Ага, значит, она поглядывает на меня. Что-то в его животе радостно заурчало. Он аккуратно встал и обтряхнул одежду от пыли.
– Пора выдвигаться, – проговорил Эдвард. – Если не поторопимся, то не успеем на ферму до захода солнца.
– Да, вы правы.
Он помог девушке снять поводок с ветки и сесть на лошадь, когда заметил на горизонте что-то замысловатое. Но он узнал эти силуэты. Со стороны севера на них бежало четыре орка на варгах. Чёрт, только этого не хватало. Почему так рано? Элли испуганно смотрела вдаль. Взгляд её выражал лишь ужас и страх. А как, ты думала, всё будет? Думала, что сможешь храбро бороться, спасать людей? Ты ещё не знаешь, что такое настоящий страх.
– Они, вероятно, нас уже заметили, – сказал Эдвард ей. Девушка посмотрела на юношу. В её глазах виднелся крик помощи. – Продолжайте идти в том же направлении. Как можно быстрее. Я справлюсь с ними.
– Но их же четверо! – Она была удивлена его бесстрашием.
– Да хоть целое полчище! Бегите!
И он вполсилы стукнул лошадь по боку. В ответ та вызывающе заржала и рванула вперёд. Да, малышка, беги быстрее ветра. Спаси свою милую наездницу.
Как он ещё мог думать в тот момент? Как он ещё мог поступить? Это битва. Тут нет места балладам и красочным описаниям. Я думаю и делаю лишь то, что считаю нужным.
Эдвард достал из ножен меч и выдвинулся навстречу оркам. Сломанный клинок сверкал под лучами заката. В руке ощущалось странное покалывание.
Ну что, дружище, мы снова в деле?
Эдвард засмеялся. Сердце бешено колотилось, а коленки немного подрагивали. И что он, как неопытный юноша в постели? Он испытывал это ощущение не раз. Каждый бой он перебарывал свой страх и волнение. И он до сих пор жив. Он сможет. Он справится.
Клинок злорадно сверкнул, когда Эдвард отрезал первому варгу ноги, вовремя пригнувшись, чтобы орк не отрубил ему топором голову. Второй варг застал его в прыжке, но он уклонился и разрубил зверю пузо. Бедолага-орк полетел к уже оклемавшемуся первому, нанеся своей массой внушительный удар в грудь и повалив его на землю снова.
С третьим Эдварду повезло не так сильно. В отличие от двух других он держал в руке здоровый меч, которым он парировал атаку юноши и проскакал мимо. У меня ещё есть время, пока тот разворачивается. Эдвард глянул вдаль. Четвёртый орк стоял вдали от него, уже встав со своего варга и целясь в юношу с лука. Парень рванул к нему, что было силы.
Стрела настигла его клинок мгновенно. Столкнувшись с ним, она отлетела куда- то вверх, переложив на свою соратницу миссию. Но со второй стрелой произошло тоже самое. Эдвард бежал, парируя стрелы и настигая противника. Он воткнул меч бежавшему к нему навстречу варгу в глаз, перепрыгнув его на всей скорости и оставив клинок покоится в голове животного. Следующая стрела вонзалась в его левое плечо. Но Эдвард не остановился. Он оттолкнул левой рукой в сторону лук и со всей силы в прыжке ударил орка правой по голове, заставив последнего навечно покоится на земле.
Юноше понадобилось некоторое время, чтобы собраться с силами и вытянуть стрелу из плеча. Всю руку пронзило болью. Теперь его левую конечность схватило что-то вроде судороги, изредка дополнявшееся покалыванием в области раны.
Эдвард вернулся к варгу и вытянул из его головы меч. По тонкому стальному лезвию стекала кровь. Юноша посмотрел вперёд. Навстречу ему шли три бугая в кольчуге с оружием в руках. И что теперь? Смогу ли я их убить с одной рукой?
Я должен. Там, вдалеке его ждёт Элли. Ей грозят куда большие опасности. Я должен защитить её. Любой ценой.
Эдвард уклонился от атаки меча и собирался нанести орку удар, когда топор настиг его бок. Парень почувствовал невыносимую боль, когда сталь с силой выходила из плоти. Юноша рухнул на колени, а потом просто упал к ногам монстров.
Неужели это всё? Неужели он умрёт? Эдвард молча слушал, как орки что-то говорили о нём, но он не улавливал смысла их слов.
Это неправильно. Я не должен так просто умереть. Я должен вывезти Элли живой из этого ада, а потом найти Эларидора. Эл… неужели ты собираешься им мстить, дружище? Не уверен, что твой отец и дядя одобрили бы это. Ты должен восстановить род. И ты ошибаешься, думая, что я лучше подхожу на эту роль. Только ты можешь это сделать. Пускай немного не так, как от тебя хотели бы. Сделай это по-своему.
Нет, моё время ещё не настало. Будет полный позор, если на моих похоронах Эларидор решит неудачно пошутить и скажет, что я умер девственником. Чёртов глупец! Я знаю, он может.
Он попытался встать, но руки не слушались его. Тогда он схватил свой меч и от всего сердца попросил его помощи. Эдвард не знал, помогло ли это, но сил у него явно прибавилось.
Юноша наконец-то встал. В боку неприятно заныло, но он уже не обращал внимания на боль. Перед ним стояли три орка, рассматривавшие своих животных и о чём-то оживлённо беседовавшие.
– Где ваша честь, кучка грязи?! Нападайте по одному, уроды!
Главный из орков – тот, что с мечом, – внимательно посмотрел на Эдварда. Он был удивлён тем, что юноша смог встать. Главный прошептал что-то двум остальным и все они вместе побежали к нему.
Решимость юноши пробудила в нём новые воспоминания. Как мог он забыть, что он обучен технике Неклена? Как мог он не использовать инстинктивно даже самые основные правила?
Видимо, я слишком разгорячился.
Эдвард взял меч в обе руки, не обращая внимания на дикую боль в плече. Тот орк, что был с мечом, бежал впереди и уже был близко.
«Первое правило: полагайся только на спокойствие и концентрацию. Всё остальное лишь ведёт к проигрышу. Парируй все атаки и наблюдай. Высматривай слабые стороны противника, его привычки, предпочтения. Выжидай самого подходящего момента».
Он отпарировал атаку главаря. А потом ещё одну и следующую за ней. И ещё, и ещё. К нему уже подключились остальные два бугая, но Эдвард парировал все атаки без разбора, даже не делая шагу назад.
Да я вижу. Ещё совсем чуть-чуть и у меня получится.
«Второе правило: один удар – один враг. Большее количество тоже поощряется. Целься только в голову, шею и сердце. Всё остальное – детские игры».
Эдвард уклонился от взмаха мечом и парировал атаку топором в самом зародыше. И, прежде чем главарь начал отводить опущенный к земле меч, юноша встал на него правой ногой, перенеся на сталь всю опору тела, размахнулся и отрубил главарю голову.
«Третье правило: используй одну победу для достижения другой».
Эдвард ударил рукой летящую в полёте голову орка так, что та попала прямо в шлем одного из оставшихся бугаев, и, пока тот был в ошеломлении, вонзил длинный и тонкий клинок в одну из немногих дырок его шлема – туда, где со страхом на него смотрел орочий глаз.
Снова оставив меч торчать в голове и выхватив из рук падающего на колени орка топор, он с размаха ударил третьего монстра в сердце. Кольчуга моментально треснула и он, держась за рукоять оружия, почувствовал, как глубоко лезвие вошло в плоть бугая.
Последний побеждённый в отличие от своих соратников имел честь умирать медленно, молча наблюдая за Эдвардом. В его глазах юноша увидел всё тот же страх. Страх смерти.
Теперь всё поменялось. Я стою, а вы все лежите у моих ног. Вы сделали большую ошибку, когда не добили меня сразу. Потому, что я очень живучий.
Юноша собрал остатки сил, чтобы достать меч, кое-как вытереть его от крови об траву и вернуть на законное место в ножны. Единственный выживший варг с опаской смотрел на него, не рискуя нападать. Юноша побрёл к дубу, не обращая внимания на зверя. Варг отступил.
Он потерял слишком много крови. Красная жидкость до сих пор продолжала сочиться из его ран. Смерть Эдварда была неизбежна. Он хотел ещё раз увидеть Элли и сказать её всё, но понимал, что это уже невозможно. Но почему-то она появилась перед его взором, сидящая рядом и встревоженная его не самым лучшим состоянием. Значит, у меня уже начался бред. Но он всё же произнёс заветные слова:
– Элли, прости меня. Я полный дурак. Я не хотел тебя обидеть и ранить. Я пообещал себе, что защищу тебя, но сам того не понимая сделал наоборот. Я люблю тебя, Элли. Прости меня.
Её голос ответил ему:
– Да, да, конечно. Я знаю. Я понимаю. Я прощу тебя, только не умирай. Ты слышишь? Не умирай! Пожалуйста, я прошу тебя! Не умирай!
Из глаз девушки потекли слёзы. Он видел их недолго: скоро перед ним всё затуманилось. Эдвард снова непонятно почему рассмеялся. Предсмертный бред очень развеселил его. Он хотел спеть одну хоббичью песню, которая ему когда-то очень понравилась, но увы уже был бессилен говорить. Юноша закрыл глаза и погрузился в пучину забвения.

«Сын мой. Ещё до того, как ты родился, я уже знал, какого будет твоё имя. Эларидор…»
Юноша шёл, перешагивая через горы трупов. Плащ уже не был нужен ему: кроваво-алый он лежал у его ног. Там же лежал ещё один человек. Он был одет в пурпурный плащ, уже успевший попробовать крови. Крови Ястреба…
«Наш род всегда полагался на силу и терпение. И я верю, что ты проявишь благоразумие и сдержанность, будучи наделённым такой властью».
Рука юноши дрожала, до боли сжимая меч. Он хотел уже сейчас вонзить в голову Ястреба клинок, но понимал, что ещё слишком рано.
– Зачем вы убили мой род? Кто вам сказал это сделать? Отвечай!
Но губы побеждённого лишь выразили лёгкую улыбку, когда меч эльфа дотронулся шеи.
– Всему своё время, Эларидор Форволк. Скоро вы всё узнаете. И моя смерть ничего не изменит. И ваша месть не сделает мир лучше.
«Я верю, что ты не из тех, кто станет мстить, потерпев одно поражение. Я знаю, что твои поступки будут дарить жизнь новым эльфам, и надеюсь, что ты направишь Линдон на новый путь».
Клинок юноши без труда вонзился в шею Ястреба и отрубил тому голову. В глазах эльфа пылала ненависть. Он заберёт все их жизни до последней капли. Он отомстит за свой род.
«В твоих деяниях тебе помогут верховные эльфы. Ты сам станешь одним из них, когда мои дни уже будут сочтены».
Старый эльф Златоуст смирно и сдержанно стоял, наблюдая за происходящим. Таким юношу он видел впервые. Но Дэвалион молчал. Его работа тут уже была выполнена.
«Ты будешь закинут делами, но при этом ты не должен забывать про своих друзей и близких. Ты должен быть хорошим человеком, потому что именно ты однажды станешь графом Форволком».
– Поймёшь ли ты меня, Эдвард? – прошептал в ночную глушь юноша. – Поймёшь ли ты мои деяния?
Сумрак не ответил ему. Только спустя эту ночь, Эдвард отправится на ферму и встретит первую опасность. Юноша направился к выходу, но прежде чем выйти, снова отвернулся от Златоуста и прошептал:
–Прости.

Оставляем комментарии с пожеланиями, вопросами и критикой...