В то время как над Эриадором сияло безоблачное летнее небо и лучи солнца нежно касались земли, она, наделяя мир своей ранимой красотой, прогуливалась по просторным полям Северного Нагорья. То была прекрасная хоббитянка с изумительными светлыми локонами, наполненная несвойственной хоббитам красотой ,достойной лишь, пожалуй, Валар. И звали её Томара.
С детства любила она наблюдать за всем, что ее окружало. Обладая прекрасным голосом, воспевала в песнях своих она красоту земную , и песни эти волшебным образом наполняли все вокруг необычайной энергией. Когда шла она по холмам высоким, радуясь и приветствуя каждый цветок и каждое дерево, растущее на этой земле, пока еще не тронутой войной, в ответ слышала только слово доброе, да получала помощь чистую. И когда останавливалась она, что бы еще раз оглядеться и насладиться окружающей красотой, то приятный южный ветерок нежно ласкал белоснежные кудри её, и а у ног журча игриво плескался небольшой ручеек.
Но не долго длилось это спокойствие, сменился ветер свободный резкими порывами со стороны гор высоких, за которыми Ангмар мертвенный находился. То было древнее королевство, где ныне правил Мордирит - жестокий и беспорщадный, наместник Короля-Призрака. И затянуло небо глубокое тучами темными ,тучами странными,зловещими, испускавшими молнии невиданного ядовито-зеленого цвета.
И переполнилось ужасом трепетное сердце Томары, когда увидела она, надвигающийся со стороны гор отряд боевой орков черных под предводительством человека не чистого, покрытого мантией багровой . Неизгладимым ужасом веяло от него. Последние остатки воли собрав в кулак, накинула на себя Томара плащ сберегающий, подаренный ей отцом родимым, и позволяющий скрыться от взора всякого живого существа в Средиземье. Сжавшись под ним, и не смея проронить ни звука, чувствовала она, лежа на похолодевшей земле, что приближается враг ужасный, враг коварный. Осмелившись поднять взор, разглядела она, что лицо человека того скрывал, будто сгусток тьмы, капюшон, и почувствовала Томара взгляд его пронзающий, смотрящий будто прямо в самое сердце её. И попрощалась уже с жизнью своей красивой Томара, так как стремительно выхватив висевший на поясе меч свой собрался уже было нанести удар по месту тому где скрывалась хоббитянка, человек тот лютый ,но тому не суждено было случиться.
Словно послание небесное, на помощь сердцу неспокойному из-за спины Томары, будто из тумана обманчивого, явился эльф верхом на белом коне.
Цвета ярчайшего рубина, с золотой инкрустацией броня его, переливалась причудливым золотым оттенком. А на поясе висел грозного, но изящного, вида меч, и могучий молот.
- Nan, firin aran! Ulaire!!! - разнесся над холмами звучный голос эльфа, от чего Томара почувствовала прилив сил, но сердце ее по-прежнему переполнял ужас
- Ты думаешь, что сможешь противостоять мне, жалкий эльф? – прошипел назгул, поднимась. Эльф прокричал что-то в ответ, но налетевший ветер заглушил слова, а Назгул вдруг прыгнул вперед и обрушил на воина страшный удар, отчего Томара зажмурилась, не в силах глядеть как погибает ее спасительно. Но ни крика, ни хруста костей не последовало. Звонко лязгнул металл, а когда девушка открыла глаза, эльф уже наступал на черного человека, размахивая мечем и молотом с такой скоростью, что они то казались ровными красноватыми росчерками, то раздваивались… Воздух звенел от ударов, а воин все наступал, выкрикивая отрывистые фразы, значения которых Томара не знала. Оставшиеся в живых орки медленно отступали, видя, что их предводитель шаг за шагом, нехотя, но сдает позиции перед свистящим ураганом клинков эльфа. С каждым уверенным шагом защитника, к Томаре возвращалась надежда, она скинула плащ и запела подслушанный когда-то давно в таверне Бри гимн, отчего эльф, с, казалось, удесятеренной силой ударил назгула раз, другой.
Черный человек пошатнулся, едва успел парировать один, уклонился от другого, как молот будто живой, вырвался вперед, обходя защиту, и сбил жуткого человека на землю. Из горла эльфа вырвался гортанный победный клич, меч будто налившийся пламенем драконий клык взметнулся вверх с тем, чтобы пронзить сердце прислужника Мордирита, как тот, с необыкновенной ловкость, будто сам обратившись тенью, рванулся вперед с ужасающим кличем. Что произошло дальше Томара видела будто сквозь туман. Темная бесформенная тень молниеносным движением выбила из руки эльфа меч, окутала поглотила его самого, слышен был только слабый стон, а когда клубок тьмы снова принял черты человека, оказалось, что он стоит над телом поверженного эльфа, трясясь в беззвучном смехе, а огромный меч медленно приближается к горлу врага, на котором еще бьется маленькая жилка.
Отчаяние подступило к горлу маленькой Томары, и мир начал гаснуть перед ее взором, и солнце померкло, и душа ее наполнилась таким отчаянием, такой болью за все живое, что было противно черному человеку, что не удержалась и закричала она. Закричала страшно и неистово, казалось, что крик этот разрывает облака, и действительно – в разрыве туч блестнуло солнце, назгул, как-то недоверчиво отступил, лицо, сотканное из мрака обернулось к томаре, и только он двинулся к ней, как на небе будто лопнуло что-то, черные облака раскидало от горизонта до горизонта и сноп света обрушился на жутко взвывшего назгула, поглотил его.
С юга, со стороны свободных земель подул ветер, поднял вокруг сражающих пыль, завертел, а когда все успокоилось, на Томару навалилась тишина. Звенящая тишина. И кристально чистый воздух. Не было ни назгула, ни его орков. Небо было чистое и светлое, будто умытое водами Келебранта. На севере высились непоколебимыми громадами горы, где-то замычала корова, а паре шагов от оцепеневшей хоббитянки лежал истерзанный эльф. Глаза его были закрыты, лицо присыпано дорожной пылью, а рубиновый доспех сиял в лучах полуденного солнца будто еще ярче, чем когда он появился на поле боя. «Это кровь стекает по латам» - отстраненно подумала Томара, тут ее будто что-то ударило и она со всей ясностью увидела как прерывисто поднимается и опускается его грудь, как неестественно лежит правая рука…
Она подалась вперед, протянув руки к эльфу и зашептала. Сначала голос был тихий, неуверенный, но вот он начал крепчать, как крепчает набирающий силу ураган, обретал силу, словно цветок напоенный водой, расцветал, будто поляна с уходом сумерек. И по мере того, как она произносила слова, выровнялось дыхание эльфа, кровь запеклась на ранах. Он открыл глаза в тот момент, когда у нее уже не осталось сил и она опустилась на землю.
Эльф резко мотнул головой, словно опасаясь увидеть врагов, вскочил на ноги, руки налившиеся силой, схватили воздух у пояса, где раньше висело оружие.
-Что произошло? – спросил он, ощупывая пояс.
-Здесь был какой-то….
-Это был Каргул- перебил ее эльф - создание тьмы, не уступающее в силе Назгулам… Где он?
- Не знаю, – скромно ответила Томара – он изчез. А назгул это кто?
Эльф подозрительно оглядел хоббитянку и сказал:
- Здесь опасно оставаться, Мордирит уже давно смотрит на эти земли, желая получить власть еще и над ними. - промолвил он, разжигая костер.
- Мне не куда идти, здесь мой дом - ответила Томара, и в глазах ее блеснула слеза.
- Как твое имя ?- мягко проговорил эльф бережно кладя руку на ее плечо что бы утешить.
- Томара- тихо пробормотала она и подняла взгляд на него.
- Я Ивелорн из Лотлориена, Золотого Леса. Томара, я отправлялся в Форохель, снежное королевство лоссотов…,- вдруг, со стороны Ангмарских гор донесся звук боевого рога..
-И я настаиваю что бы ты отправилась со ной.
- Я согласна поехать с тобой, только не оставляй меня. - ответила она, инстинктивно прижавшись к нему.
- Я буду всегда рядом и никому не позволю причинить тебе зло - решительно ответи Ивелорн - на рассвете выезжаем, а сейчас тебе надо отдохнуть.
Томара легла к костру, и практически сразу уснула. Ей снилось, как они вдвоем идут по заснеженным полям Форохеля и радостно закидывают снежками гаураданов.
По утру они сели на коня Ивелорна, и поехали на встречу утреней заре и беззаботной счастливой жизни.
