[oigenn]

Глава одиннадцатая. Побег.
Путь от надежды до отчаяния короче муравьиного шага. Впрочем и в обратную сторону дорожка тож недалека. Когда мои очи узрели Соломку, отбивающегося веткой от двух лениво наступающих на него варгов, не взвыл я только потому, что изначально ожидал от злодейки – судьбы какую нибуть пакость, слишком уж все хорошо складывалось. Теперь же ангмарцы за попытку побега устроят нам веселую жизнь. Ладно просто отметелят от души, так ведь скорей всего закуют в цепи, а валяться связанными целыми днями напролет в тряской телеге, не чуя рук и ног,– это пытка хоть куда.
Однако проказница – судьба всего лишь шутила, мило улыбнувшись как раз в момент наивысшего страха за нашу судьбу. Загнав капитана прямо к стенке нашей передвижной тюрьмы, довольные и наглые варги уселись поудобней, явно рассчитывая попугать хоббита подольше. А я вдруг с радостью понял, что обе серые морды мне хорошо знакомы! Мало того, что песики ранее состояли в Уругарте под моим попечительством, так еще и были при почте врага, так что общались со мной постоянно и весьма дружески, благо трудяг - гонцов я кормил отменно, не ленясь разогревать похлебку и ради одного единственного варга, поздно вернувшегося с забега до дальнего гарнизона и обратно. Какая, казалось бы, малость, а теперь сия вежливость могла спасти наши жизни.
Я коротко свистнул, и варги аж подпрыгнули от неожиданности. Разве что не завиляв хвостами, они кинулись к решетке, мигом забыв про Соломку. Милостивые Валар! Ну и натерпелись же бедолаги в мое отсутствие! О собачках явно плохо заботились: впалые бока, грязная свалявшая шерсть в колунах, слезящиеся глаза, в которых при виде меня разгорелась надежда. Дело было ясное, конвойный офицер оказался элитнейшим дураком из дураков. У ангмарцев вообще принято считать себя не только самыми главными, но и совершенно особой кастой в армиях врага, коей все прочие служилые в подметки не годятся. Если с орками и троллями это не шибко работает, ребята слишком толстокожие и склонные бить в бубен независимо от звания, то осторожным и нелюдимым варгам приходится тяжелей всего. Мордаг был одним из немногих ангмарцев, который ценил и даже любил (в той мере насколько ангмарец вообще мог к кому-то относится хорошо) подопечных собачек, прочие же считали песиков животными и относились соответствующе – забывали кормить, посылали в самоубийственные миссии как расходный материал, мол этих прибьют, новые набегут. К самозваным богам – ангмарцам варги относились со скрытой иронией, разыгрывая перед командирами целые представления о своей тупости, но несли свою тяжелую службу со смирением, да и что им еще оставалось кроме подчинения? Ангмар сурово карал ослушников, а на севере из под власти Железной короны уйти было некуда.
Наш конвойный офицер, видать, настолько презирал своих самых ценных бойцов, что даже не позволял им греться у костра, заставляя собачек спать в лесу и кормиться непонятно чем, что уж Моргот пошлет в своей темной милости, зайца или хотя бы мышь. Действительно, от варгов плохо пахло, так что соседство с ними у костра было тонкому офицерскому нюху неприятно, но да что еще ожидать после разведки - многочасовой беготни по дорогам, оврагам и болотам? Помыл бы ангмарец собачек, дал им отдохнуть и поесть, помянули бы мы теперь старую службу добрым словом, да остались бы каждый при своем, я в клетке, варги на воле. А теперь благодаря злости и тупости командира, сохранять верность которому пёсикам было не с лап, намечался интересный расклад.
Варги очень хорошо помнят добро, а при такой то собачьей службе в конвое жизнь в Уругарте под моим присмотром явно вспоминалась им как эльфам Валинор – как что-то сказочно хорошее. Так что общий язык мы нашли быстро – и варги таки согласились нагадить врагу и нас отпустить. К чести собачек и к большому позору их командира, песики при этом наотрез отказались выдать его на смерть, позволив нам уйти только при условии, что мы ничего не украдем с оружия и никого не убьем.
Опешивший Соломка, ничего естественно не понимавший с нашего разговора (говорили то мы с собачками на темном наречии), с явным недоумением выслушал меня, когда я растолковал ему, что все в медовом эле, ему можно вновь пойти красть ключи и заодно письменный набор командира конвоя. И пусть еще еды прихватит с повозки – да побольше! Раздумывать и требовать объяснений капитан не стал и быстро шмыгнул во тьму, сопровождаемый одним из варгов. Второму в это время я разъяснял свой план.
Соломка вернулся быстро. Тихонько отпер замок, я и Оффи, который вел себя от страха тише мыши, наконец то выбрались из клетки, и, стараясь не шуметь, мы всей ватагой двинулись прочь от лагеря. На подходящей полянке, где хватало лунного света, я раскрыл сумку ангмарца, что принес по моей просьбе Соломка, и с радостью нашел в ней готовые стандартные бланки приказов. Так что вскорости у каждого песика в ошейнике в специальном кармашке уже были подорожная для ангмарских застав и приказ о переводе в родной Уругарт с наилучшей характеристикой и рекомендацией к поощрению. Корявый почерк конвойного офицера удалось сымитировать без проблем, да и печать, к нашему счастью, ангмарец тоже хранил в сумке. Теперь моей милостью варги были избавлены от участи быть под командованием дурака и могли переждать войну в тылу. Без них же командир конвоя не только не решится преследовать сбежавших узников, но скорей всего еще и заплутает на ровном месте. Наказать дезертиров он никак не сможет, даже если и выберется к своим – все личные документы я отдал варгам, и уверен, что их имен глупый ангмарец не вспомнит даже под пытками. Да и не станет он докладывать о дезертирстве, иначе пришлось бы поведать о пропаже официальной сумки и печати. Спишут нас в расход как померших по дороге, мол, так и так - умерли узники сразу от поноса и общего недомогания, бывает. Махнет начальство рукой, померли так померли, конвой почту с армии привез и ладно.
Попировав с украденных припасов, довольные собачки тепло попрощались и растворились в лесу, уже наверно предвкушая сытную еду и спокойный сон в тепле в родной конурке с чистой подстилкой в Уругарте. А мы двинулись в путь на юг.
Оффи поглядывал на меня после разговора с варгами с явным испугом и недоверием, молчал и кутался в одеяло, утащенное им с фургона. Когда я спросил его, зачем ему это грязное одеяло, он лишь буркнул, мол, маме пообещал, что из любых приключений будет возвращаться с добычей. Общаться со мной далее гном явно не желал. Соломка тоже помалкивал, был настороже и видимо не верил, что варги нас не обманут и не выдадут врагам. Я же был в собачках уверен, равно как и в своей способности удрать в хорошо знакомом лесу от любых преследователей, так что ничего не боялся, придумывая по дороге планы самой зловещей мести Ветровиду.
Когда рассвело и мы уже были далеко от поляны, где заночевал конвой, наконец то расслабился и капитан. Мы сели передохнуть и позавтракать остатками украденной у ангмарцев еды у маленького лесного ручейка, подале от дорог. Соломка после скудной еды осторожно поинтересовался нашими планами на будущее – раз уж варги не позволили нам взять ангмарских лошадей и оружие, есть ли у меня какие нибуть соображения, как нам всем этим обзавестись?
«Да без проблем» утро всегда добавляло мне бодрости и оптимизма «мы как раз топаем в место, где всего этого полно. Тут лагерь лесорубов с Примостья недалеко. Варги сказали, что там сейчас полно народу, все фермеры и охотники края укрылись в лагере от армий севера, так что ангмарцы небольшим отрядом туда не сунутся. Народ здешний мне знаком, в беде всегда поможет, так что возьмем припасы и лошадок, да скорей на юг в Бри. Есть шанс, что ангмарцы промедлили, и мы успеем предупредить стражу и следопытов об измене Ветровида. Ну или пограбим трупы, коли Бри северяне уже вынесли, и разбежимся в разные стороны, хватит с меня подвигов».
«Лесорубы говоришь» Соломка посмотрел на меня недоуменно «Охотники? В этакие то времена, да еще чтоб они пугали ангмарцев?». «Топоры этих ребят не только деревья рубят» признался я «немного берут дань с купцов что с Бри и Примостья едут на север, немного наемничают, немного руины копают да зверей бьют. Не боись, народ конечно задиристый, но по нонешним временам почти что и добрый. Следопыты их терпят, порой даже нанимают тракт патрулировать, когда самим приходиться в походы уходить. Конечно, глаз надо будет держать востро, люди Ветровида там явно есть, но большинство здешних ангмарцев не любит, особенно после того как их отряды прошлись тут огнем. Стоит узнать в лагере про делишки Ральфа, как хана всем его подручным настанет».
Деваться все равно было некуда. Даже Оффи немного оживился и заверил капитана, что лагерь достаточно безопасен, и он там неоднократно бывал по своим …гхм… торговым делам. Соломка, впрочем, кажется уже намертво вычеркнул доверие из своих чувств, так что пришлось клятвенно пообещать быть осторожным и трижды все перепроверить.
Но обошлось. К вечеру мы уже стали встречать патрули следопытов. Как выяснилось, именно они прикрыли беженцев с ферм во время атаки ангмарцев и теперь собрали их в старом лагере, значительно его укрепив. Что творится на юге никто не знал, командир следопытов выслал гонцов с известием об измене Ветровида в Эстельдин, но прямой путь в Бри был намертво перерезан. Ангмарцы атаковали брийские земли сразу из Дол Диненна и с запада. Крупный их отряд, выйдя с Рамм Дуатта, лавиной прошелся по тракту до Примостья, сходу смял защитников моста и ушел к Бри. Следопытам удалось внезапным нападением пожечь вражеские обозы и устроить затор на тракте, так что второй эшелон ангмарцев был вынужден повернуть назад для защиты осадных орудий, которых северяне медленно везли для предполагаемой осады Бри. Это дало защитникам Примостья время собраться с силами и закрыть мост баррикадой. Теперь ангмарцы встали лагерем прямо перед мостом и готовятся штурмовать городок. Что поделывают прорвавшиеся ангмарцы у Бри и цел ли город – неизвестно.
Бывший лагерь лесорубов под командой следопытов теперь стал напоминать небольшой оживленный городок, с заново укрепленным частоколом и многочисленными повозками, откуда выглядывали испуганные женщины и дети. Судя по доносившимся издалека командам и лязгу стали, всех годных носить оружие следопыты спешно собирали в один отряд, готовясь к походу в Примостье. Оффи, как завидел местную кузницу, так сразу нас радостно покинул без долгих прощаний и заверений в наилучших чувствах. Еще днем я пообещал ему кучу неприятностей, коли начнет распускать язык про наш плен и варгов, и благоразумный гном клятвенно заверил, что уже забыл про моих опасных знакомых и завтра же перестанет узнавать наши изрядно надоевшие морды, забыв все как страшный сон. Ну и хорошо, подарков от гнома на Йоль я лично все равно не ожидал.
Как непосредственные участники событий у Бри мы сразу очутились в одном из немногих капитальных домов лагеря, где следопыты устроили свой штаб. Выслушав наш рассказ о вражеской почте, Мирагор, возглавивший лагерь по следопытскому старшинству, немедленно выслал отряд в погоню, так что отход своим варгам я прикрыл прочно.
У следопытов удалось разжиться сразу всем необходимым – от оружия и одежды до лошадки для меня и пони для Соломки. Однако взамен мы как то сразу и не шибко то добровольно оказались в передовых частях наступления на Примостье. Мирагор резонно заметил, что раз мы так рвемся к Бри, то уж извольте помочь с расчисткой тракта. Что ж справедливо. Более того, иной дороги все равно не было. К западу от Примостья через реку не переправиться никак из-за отвесных гор, к востоку все броды прочно удерживали ангмарцы. Можно было рискнуть и долгим объездом через поля Форноста проехать в Эвендим и вернуться в Шир через Овсянное подворье. Но такой длинный путь для двоих путников был практически гарантированно смертелен, раз уж по трактам пылят целые вражеские армии.
План следопытов был достаточно прост и вроде бы обещал успех. Мирагор был уверен, что ангмарцы не ожидают у себя в тылу крупные отряды врага. Собственно уже нападение северян на Примостье доказывало, как низко они оценивают готовность местных к сопротивлению. Вместо того, чтобы зачистить город и укрепить мост, ангмарцы просто прошли дальше к Бри, так что теперь их армия разделена на два больших отряда без всякой связи между ними. Эта ошибка полководцев Железной Короны могла стать роковой для всей наступающей армии Севера. Не успевший занять Примостье второй отряд ангмарцев был задержан перевозкой осадных орудий и настолько медленно полз по тракту, что следопыты смогли собрать в один кулак не только все свои патрули, но и многочисленных добровольцев с жителей Северного Нагорья. Осадные орудия враг не мог перетащить ни через один брод, так что был вынужден атаковать Примостье и в то же время старался сохранить мост, что давало его защитникам огромное преимущество, благо подходы к мосту хорошо простреливались. Ввязавшись в осаду моста, ангмарцы понесут большие потери, измотаются и утратят бдительность. Тут то им в тыл и ударят следопыты.
Посовещавшись, мы с Соломкой решили, что всяко безопасней по нынешним временам быть при своей армии, к тому ж идущей в нужном нам направлении и имеющей хорошие шансы победить. А в бою авось не убьют. Через несколько дней, оглядывая с холма ангмарский лагерь перед Примостьем, я чтот засомневался в этом самом авось, на нашей ли он стороне.