[silvery]

Дождь хлестал немилосердно. Холодный, пронизывающий – типичный октябрьский ливень. Его струи перечеркивали пространство сетью тонких белесых граней, барабанили по крышам сторожевых башен, по устало опущенным плечам лучников, вцеплялись в затылок холодными крючковатыми пальцами. Я отерла лицо краем плаща и прищурилась, чтобы хоть как-то разглядеть происходящее.
- Они все-таки решились на это, - тихий голос Элладана был мной скорее угадан, чем услышан. – Враг дотянулся до нас. А значит, время колебаний и размышлений кончилось.
Эльф поднял руку, готовясь отдать приказ к наступлению. Но на его плечо опустилась широкая сильная ладонь. Из темноты, сгустившейся за нашими спинами, вынырнул Элроир. Элладан опустил руку, не произнеся команды, и воззрился на вновь прибывшего.
- Мае гованен, - тихо поздоровался тот с нами. Мы откликнулись – так же, едва слышно. Томительное ожидание, змеей свернувшееся в груди, слегка отпустило – по крайней мере, сейчас закончится неизвестность.
- Мае гованен, брат. Скажи, какие вести ты принес? Что ждет нас по ту сторону реки? И придет ли помощь? - от меня не укрылось, как Элладан сжал пальцы в кулак до побелевших костяшек. От ответа Элроира зависело и наше будущее, и, возможно, будущее всего Ривенделла.
Младший принц сочувственно стиснул пальцы на плече брата, но покачал головой, давая понять, что хороших вестей ждать не приходится.
- Дунаданы смогут прибыть только к завтрашнему утру. Гондорские войска и вовсе не раньше чем через пару дней. А войска Нунгарта подошли к самому Броду. Они выставили сторожевые вышки вдоль берега, полностью пресекая возможность перебраться через реку. В воду не суются – прекрасно понимают, что Бруинен не потерпит такого надругательства над своими водами... но это только пока. У них сейчас всего лишь два осквернителя – я слышал их разговоры. Они недовольны тем, что нет никакой дополнительной поддержки, но готовы форсировать реку даже ценой жизней своих нечистых тварей. В крайнем случае, пойдут по трупам. А стоит им перебраться на этот берег – и мы окажемся без покровительства Бруинен. Нет необходимости говорить, чем нам это грозит…
Я огляделась, придерживая рукой край капюшона, чтобы хоть как-то защититься от мерзкого ливня. Всего четыре сторожевые вышки по пять лучников на каждой. Итого двадцать лучников. Вместе со мной – двадцать один. Красивое число. Напоминает выигрышную комбинацию в одной человеческой игре.
А сыновья Элронда Полуэльфа будут встречать войска Врага лицом к лицу, первыми. Целительские способности эльфийских принцев позволят им продержаться дольше, чем обычным воинам, пусть даже принадлежащим к Старшему народу. Но и пасть они могут раньше всех…
Разбив надежду – единственное, что удерживает от поражения двадцать израненных, измотанных короткими, но яростными стычками с разведывательными отрядами, мокнущих под непрекращающимся дождем лучников. Даже знаменитые эльфийские плащи уже не выдерживали потоков воды, которые выливались из разверзнувшихся хлябей небесных вот уже две недели.
Разве я могла это допустить?
- … Мы встретим их в центре реки. Нам с тобой не в первой стоять плечом к плечу против армии, брат, – по губам говорившего Элроира скользнула бледная тень его обычной открытой, радостной улыбки. Проклятая война убила беззаботного мальчишку не только в этом бессмертном существе.
Элладан согласно склонил голову, и тут я ступила в кольцо света, отбрасываемое костром, рядом с которым стояли принцы.
- Я пойду с вами. – Не вопрос, но сухая констатация факта. Вряд ли кто будет меня останавливать.
Немного удивленное молчание Элладана и откровенно неодобрительное - Элроира. Я заметила, как они обменялись взглядами, спокойно сняла с плеча лук и положила на него ладони, уперев излучиной прямо в землю. Было удивительно и странно видеть, как благородное оружие не только не проваливается в жидкую грязь, но даже крохотного пятнышка коричневой жижи не пристает к нему. Гладкое золотистое дерево, переливающееся белым перламутром, поймало отсвет костра, и заискрилось еще ярче. Я отстегнула пряжку в виде листка мэллорна - единственное напоминание о доме, которое я позволила себе оставить, и сбросила плащ, небрежно свернув его в компактный рулон. Невесомый серый лоскуток исчез в одной из многочисленных поясных сумок, а я затянула обычно распущенные волосы шнурком.
- Можем начинать. Думаю, дальше смысла нет ждать. Элладан, отдавай приказ. – Я подняла лук, но не убрала за спину, а оставила покоиться в руках.
Двадцать пар миндалевидных глаз воззрились на принцев, ожидая их действий. Только я смотрела сквозь дождь в сторону несущейся по каменным перекатам Бруинен. Потоки изливающейся с неба воды чуть ослабли, зато вдалеке послышалось недовольное ворчание грома.
- Мы сами позвали тебя на помощь, Сильванести. Но мы не вправе требовать от тебя вставать рядом с нами, когда орки нападут. Ты лучница, и тебе будет не только безопаснее остаться с остальными, но и тактически более выгодно – на вышке твоя позиция будет менее уязвимой, а стрелять…
- Стрелять я смогу откуда угодно и как угодно, - холодно перебила я Элладана. Ты верно сказал, принц – вы сами позвали меня на помощь. Так не меняйте решения в последний момент. Кому как не мне лучше знать, где я принесу больше пользы? В конце концов – мои губы изогнулись в привычной кривоватой усмешке – не в первый раз плечом к плечу стоять будем.
Принцы почтительно склонили головы – чуть-чуть ниже, чем того требовало простое согласие, - и повернулись к реке.
- Нам нужно продержаться хотя бы до утра. – тихо обронил Элроир.
Внезапно все окружающее осветила вспышка невероятно яркой молнии. На миг отчетливо стал виден и наш пост, и темные громады осадных башен, громоздящиеся на другом берегу. Можно было даже разглядеть низкорослые горбатые тени, мечущиеся в нарочитом хаосе между ними, но на деле их непрестанное движение имело четкую выверенность бойцов, готовящихся к атаке.
Молния погасла, и видение сгинуло во тьме. Раздавшийся вслед за ней грохот заставил ноги подогнуться, а руки – взметнуться к ушам, чтобы хоть как-то защитить барабанные перепонки. И сразу же, стоило только грому утихнуть, над Бруинен пронесся рев Гарлахака:
- Вот и настал ваш последний час, Эльфы! Я сожру ваше мясо, а из костей сделаю зубочистки!
- Подавишься, - буркнула я себе под нос и сорвалась с места, легким шагом охотницы пробежав по антрацитовым водам Бруинен. Вслед за мной, так же легко, эльфийские принцы встали в центр реки и в голос послали орка искупаться в Барад-Дуре.
Штурм Бруиненского брода начался.

Первая волна нападающих накатилась с ревом и визгом, рассчитывая запугать нас одним своим грозным видом. Я фыркнула, наморщив нос по-кошачьи – не цветами пахли орки, однозначно не цветами, - и вскинула лук к плечу, рывком выдернув из колчана три стрелы.
До боли вжав лук в щеку, спускаю тетиву. С тихим пением, от которого орки начинают корчиться и изрыгать проклятия, стрелы находят цель – и вот уже могучий тролль зашатался как пьяный. Все три стрелы вошли четко в его сердце, а четвертая расщепила последнюю из трех, вгоняя ее еще глубже. Каменная громада троллиной туши с плеском рухнула в реку и быстро скрылась под водой.
Лук снова у щеки. Со стороны вышек на помощь к нападавшим бегут странные создания – чем-то напоминают гворнов, но с головой, украшенной мерзкой рожей, длинными, до земли, лапами, оканчивающимися корявыми ветками, черным провалом пасти и горящими ненавистью глазами. Волна ужаса распространялась впереди них, как вонь перед орками. Ноги у меня подкосились, но я чудом устояла и не выронила оружие. Эльфийские принцы подтянулись поближе ко мне. Одной рукой продолжаю удерживать оружие, будто от этого зависит не только моя жизнь, но и победа над Врагом. Другой резко срываю с пояса один из многочисленных флакончиков, наполненный густой темно-фиолетовой жидкостью, зубами сдергиваю пломбу, одним глотком выпиваю содержимое. Ледяная жидкость с запахом весеннего ветра и приятным мятным вкусом прокатилась по горлу, и в тот же миг страх отступил.
Древесные тролли докатились до нас, будто кучи грязного тряпья. Я уклонилась от свистнувшей над головой лапы-ветки, точным ударом сбила удар другого тролля, напавшего на Элладана. За спиной раздался рев, но прежде чем я оборачиваюсь, рев сменяется предсмертным хрипом, и справа встает Элроир. Времени на благодарности нет, единственное, что сейчас ценно – тоненькая певучая смерть, вонзающаяся в головы низкорослым бледнокожим рабам Вражьих тварей, в разинутые пасти гоблинам, в сердца высоким урукам. Дождь бьет по плечам, но лук еще крепко держится в ставших скользкими руках.
Элладан поддерживает Элроира, пока тот, едва живой, вытягивает жизненную силу из природы, по крупицам возвращая норовящую ускользнуть жизнь. Подхожу к нему и опускаюсь на корточки.
- Может, тебе лучше вернуться к лучникам? – просто вопрос. Ни жалости, ни сочувствия. Это сейчас слишком большая роскошь.
- З..замолчи… - шипит раненый. – Я…не урукская шавка, трусливо…пря…прячущаяся при первых признаках опасности. Уф-ф-ф.
Принц выпрямляется, морщится от нытья в затянувшихся розовой кожей пятнах и рубцах, бывших еще мгновение назад ударами орочьих ятаганов.
Пожимаю плечами, поднимаюсь. Три стрелы на луке, глаза прищурены. Вторая волна.
На сей раз на нас натравили великанов. Два огромных увальня играючи перекидывали с руки на руку по огромному валуну, способному оставить от любого из эльфов мокрое место. В тот момент, когда один из громил уже швырнул свой булыжник прямо в мою голову, с нашей стороны Бруинен раздался боевой клич лучников Ривенделла, и град стрел обрушился на косматую голову чудища. Великан выронил булыжник (судя по яростно-недоуменному воплю, себе на ногу), схватился обеими руками за лицо, истыканное стрелами, будто дикобраз иголками, и завертелся на месте, продолжая верещать от боли.
А на кончике моей персональной стрелы уже трепещет Огонек. До упора оттягиваю тетиву, четко выверяю расстояние, делаю поправку на дождь, ветер и хаотические метания великана и точным ударом посылаю удар в цель, обрывая ставшую враждебной жизнь.
Элладан и Элроир кружат вокруг своей цели, будто две голодные акулы. То и дело один из них делает резкий выпад вперед, стараясь подрезать сухожилия на ногах громилы. Но толстая шкура, задубевшая на холодных ветрах Троллистой пущи, пока защищает его от сколько-нибудь серьезных ран. Великан крутится на месте, машет руками, стараясь зацепить кого-нибудь из вертлявых эльфов. Лучники за нашими спинами вошли во вкус и осыпают великана стрелами, однако усилившийся дождь мешает им во второй раз нанести столь же успешный удар. Нунгарт на центральной башне бесится от переполняющей его ненависти к Свободным народам, но пока не рискует лично принять бой. Все орки – трусы. Аксиома.
Несколько стрел, пущенных с промежутком хорошо если в долю секунды – великан покачнулся, и над водами Бруинен пронесся тяжкий стон не желающего умирать существа. Элладан и Элроир объединили усилия, и стон умолк, сменившись звуком падения грузного тела.
Глухой рокот барабанов на вражеском берегу возвестил, что орки на время отступили. Все мы прекрасно знали, что они сейчас перегруппировываются, подбирают атакующие команды, строят планы и выслушивают проникновенный рев своего вожака – все для того, чтобы стереть с лица Средиземья горстку эльфов, перекрывших нечистых тварям доступ в святая святых Бессмертного народа. Но все-таки это была передышка.
Я почувствовала, как подгибаются ноги, но в очередной раз не позволила себе опуститься даже на одно колено. Напротив, достала из кармана магический трут, прошептала над ним пару слов на синдарине и осторожно опустила прямо в воду. Занявшееся веселое пламя будто согрело душу изнутри. Боль от растянутого плеча утихла, глубокая рваная рана на бедре (гоблин метнул своя копье, целя в живот, но я успела среагировать и сменить позицию) затянулась до состояния белесого шрама. Наши лучники почти неразличимыми тенями скользнули округ, выдергивая стрелы из заполнивших окружающее пространство трупов прислужников Врага.
Все правильно. Запас стрел кончился еще вчера, в том числе и тот, что привезла с собой я.
Я вопросительно взглянула на принцев. Элладан поймал мой взгляд, помедлил, но кивнул согласно. Элроир в тот момент отвернулся, а когда посмотрел в мою сторону, меня уже не было.
Тихий шепот поколений предков ворвался в разум, сметая мою личность. Я-мы сливались с окружающим, становились частью природы. Я-мы негодовали: природа страдала, испоганенная и изнасилованная багровыми сгустками Зла, притаившегося на противоположном берегу священной реки. Я-мы должны помочь Свету, который сияет так тускло, что хочется обнять его ставшими вдруг огромными ладонями существа, которое есть Мы, и укрыть от бед. Но – нельзя. Свет должен бороться. Я-Мы можем только помочь.
Мое-наше тело стало почти прозрачным. Как вода. И вместе с водой Я-Мы течем к лагерю. К его окраине. Там притаился странный кровавый всполох, более насыщенный, чем простые пятна. От него исходили токи ненависти и презрения, желания услужить Врагу и голода. Оно хотело напиться крови… Нашей крови.
Я-Мы помним, что у нас есть оружие. Древесина древнего мэллорна, два голубых карбункула у излучины, чары лучших мастеров, добытые в бою. Правильное оружие.
Я-Мы накладываем стрелу на тетиву. Эта стрела – из моего-нашего колчана, но она не такая, как остальные. Тонкий мифриловый остов, наконечник из лунного камня и заклятие на убийство. Она светится, будто от удовольствия, что крови сегодня выпьет не враг, но она. Клянусь, эта стрела сама сорвалась в бой, мне-нам скорее пришлось удерживать ее от преждевременного удара…
В тот же миг, как белый наконечник нашел свою цель, память Древних снова отхлынула в глубины подсознания, и я обрела себя. Не дожидаясь, пока стрела настигнет свою цель, еще не осознавшую, что настало последнее мгновение ее жизни, рывком посылаю вдогонку ей еще три стрелы.
Попали все четыре. Две в глаза, одна в живот (маленькая месть за мою рану) и одна – мифриловая – точно в сердце. С удивленным видом военный вожак Тардуп опустился на колени, пытаясь поймать вываливающиеся из распоротого брюха внутренности, но это была лишь предсмертная агония. Холодным взглядом я сверлила его до тех пор, пока скрюченные когти орка не прекратили скрести размякшую землю. Я повернулась спиной к урукскому лагерю и направилась в сторону принцев.
Последняя атака чуть было не сломила наше сопротивление. Орки решили задавить нас количеством. Волна за волной они накатывали на нашу тройку, пытаясь просто смять упрямых эльфов, останавливающих их в шаге от желанной добычи. Но снова и снова стена стрел, вылетающая из-за наших спин, и наши собственные клинки и топоры рассекали, рубили, резали, рвали тела нечистых тварей…
Вокруг нас Бруинен стала багровой от крови. Не на шутку распоясавшаяся гроза вспышками молний высвечивала бурный, нервный поток, стремительно убегающий от падающих в него трупов. Я шептала пересохшими, несмотря на ливень, губами извинения перед рекой и продолжала выкашивать низкорослых гоблинов, высоких мускулистых уруков, то и дело поджигала стрелы, направляя их в сошедших с ума и переметнувшихся к врагам древесных троллей… Угол обзора сузился до черной точки цели, я не видела что происходит вокруг и только когда протянув руку за очередной стрелой, я вдруг поняла, что колчан пуст, позволила себе оглядеться.
Из-за моей спины вынырнул Элроир. Побледневший, с залегшими под глазами темными кругами и мечом, по рукоять залитым кровью, слизью, и еще чем-то, что не поддавалось описанию. Я скосила глаза и обнаружила не меньше десятка желающих вцепиться в мою неприкрытую спину. И внезапно обнаруживших, что спина очень даже прикрыта – эльфийским принцем. Собственно, это было последнее, что они обнаружили в этом мире. Поблагодарив Элроира кивком, я взглядом нашла Элладана. Тот выглядел не лучше брата, сидел на песчаном островке и перевязывал глубокую рану на ноге. Я стиснула зубы – значит, у них кончилась энергия. Плохо. Очень плохо. Орки, нападающие на нас уже не толпой, но по две-три твари, уже не выглядели уверенными захватчиками, и что –то подсказывало мне, что нас ждет всего одна – последняя – волна. Но сможем ли мы выстоять?
Вдруг перед глазами все поплыло, и мне пришлось опереться на лук, чтобы не упасть. Элроир встревоженно рванулся ко мне, но я остановила его жестом руки. Подождав, пока туман хоть немного разойдется, я внимательно оглядела себя. Так и есть – в плече нахально торчала рукоять крошечного метательного кинжала Кровавого стрелка. Маленькая и почти безобидная на вид штучка была насквозь пропитана ядом василиска, который добавлялся в сплав при его изготовлении. А для надежности этим же ядом смазывалось и лезвие, прямо перед тем, как вонзить его в обреченную жертву. От этого яда не было противоядия ни у кого.
Кроме Охотников.
Я зажмурилась и зашептала заклинание, чувствуя, как смертельный холод начал расползаться от плеча по телу, подбираясь к сердцу. Губы немели с каждой секундой, но я держалась из последних сил, зажимая рукой освобожденную от клинка рану. В голове зашумело, и я почувствовала, что падаю.
Но соприкоснуться с кровавыми водами мне так и не довелось. Внезапно мне стало неимоверно тепло и спокойно. Злобно рвущая болью рана вдруг угомонилась, как дикий зверь, на которого рявкнул кто-то более сильный. Я почувствовала, что на мою руку легли сверху две теплые сильные ладони, от которых стало легко-легко, как в детстве. Довершив заклинание, я с облегчением проследила за полетом нежно-зеленого светлячка, осветившего на миг начавшую чернеть рану, которая тут же посветлела и затянулась, оставив на память о себе только свежий рубец. Улыбнулась самой благодарной из своих улыбок встревоженно наблюдающим за мной принцам и кивнула в сторону Брода.
- Нас уже ждут.

- Мои рабы были жалки и непотребны. Им не нашлось бы места в Новом мире.
Его шаг был тяжел и грозен.
- Я рад, что вы помогли очистить мир от помоев. Я был бы еще более рад, если бы вы очистили мир от себя. Но раз вам не хватает смелости, что ж… Я помогу.
Он двигался к нам, пиная трупы тех, кого сам же послал на смерть. В алых глазах пылало Око Саурона, уродливая пасть оскалена, являя миру острые желтые клыки. Из брони – только широкие кольчужные штаны и две цепи, крест-накрест пересекающие грудь с отпечатком Белой руки, выжженным напротив сердца.
- Вы падете здесь, Эльфы. Как скот.
- Хватит болтовни, - упрямо процедила я, усилием воли выпрямляясь и вскидывая лук.
Вожак Нангурт обратил на меня взор уже не своих глаз. Помолчал, внимательно рассматривая. Сплюнул. И яростно зарычал:
- Уничтожь их, тролль!
Я с трудом помню, что было после этого рева. Помню огромную тень, окутанную чем-то вроде призрачного щита. Помню, что стрелы отскакивали от этой тени, не причиняя ей ни малейшего вреда, а Нунгарт хохотал и атаковал нас как будто со всех сторон. Помню, что ему удалось достать обоих принцев, но в последний момент я сумела сбить его замах стрелой в запястье. Помню, он развернулся ко мне и, рыча, начал приближаться. Помню, что в какой-то момент он и его тролль зашли слишком глубоко в реку…
Бруинен взбеленилась. С грохотом прокатилась по камням огромная волна, почему-то обогнувшая нас с эльфами, расступившись посередине. На вершине этой волны можно было разглядеть табун белых и очень злых лошадей. Но возможно, мне это лишь пригрезилось. Точно знаю лишь то, что когда поток воды схлынул, не осталось ни одного орочьего трупа. Только троллиная туша, уже совсем не пугающая, а обмякшая и жалкая, валялась на том берегу, с которого началось наступление на Бруиненский Брод. Вслед за первой волны пошли одна за другой. До сих пор не могу понять откуда в не слишком широкой реке взялось столько воды…
Нунгарт погиб в водах Бруинен. Пронзенный нашими стрелами, потерявший всю свою армию, он держался до конца, даже перед смертью стараясь зацепить хоть кого – то из нас. Не будь он орком, я бы зауважала его. Но он был орком.
…Давно уже отгремела схватка за Бруиненский брод. Над рекой занималась заря. Где-то далеко на востоке безумствовал Саурон и Барад – Дур изрыгал потоки лавы и пепла. Но здесь и сейчас, в Троллистой пуще, на пороге Ривенделла, всходило золотистое солнце победы. И свет его отражался в двадцати трех парах эльфийских глаз, которые уже не надеялись увидеть это величественное зрелище. Мы победили.
***
Рассказчица умолкла и осторожно прикоснулась губами к краю кружки с горячим глинтвейном. Сгрудившиеся вокруг нее завсегдатаи таверны продолжали молчать, околдованные пробужденными тихим, но выразительным, голосом образами. Наконец кто-то из них вздохнул, кто-то пошевельнулся, и полотно миражей было разорвано.
- Да… дела, - Лавр Наркисс почесал затылок и пожал плечами. – Чего только в мире не творится. Что ж, любезная, потешили вы нас своей сказочкой. За такое и кружки доброго вина не жалко. Так что ваш глинтвейн – за счет заведения!
- Спасибо…любезный, - отозвался из-под зеленого потрепанного капюшона женский голос. Глинтвейн твой и правда хорош. – Она покачала кружку, задумчиво глядя на игру рубиновых искр. Затем капюшон качнулся в сторону хозяина «Гарцующего пони», из-под него на мгновение сверкнули серебристые глаза. – Вот только не сказочка это. К сожалению или к счастью – мне неведомо.
Найди мне комнату на сегодняшнюю ночь. А завтра я продолжу свой путь. В Эриадоре еще много мест, где забыли, как выглядит золотистое солнце…