На север.

[silentfox43]

Пролог

- "Ты бы хоть перья ободрал, старый дурак!" - Крикнул одноглазый Грок Фругшулу подойдя к костру.

Старый орк лежал около огромного мясистого дерева какой-то непонятной породы. Огромный отвисший живот Фругшула спадал набок, чуть ли не задевая землю. Когда-то он неплохо орудовал своим полуторным мечом с большим крюком на конце острия, сейчас же едва-ли мог его поднять одной оставшийся рукой. Неподалеку от него, в обшарпанном котелке булькало варево. Пара вороньих голов торчало из месива, эльфы называли их кребанами. Впрочем, ему совершенно не хотелось есть.

Не дождавшись ответа Грок фыркнул, засунул в котелок свой клинок, и помешав, сел рядом у дерева. Около недели остатки отряда Грока пробирались с южных окраин Четвуда в на север. Они занимались набегами на немногочисленные, пограничные лесу фермы. Приближалась зима, и скоро нужно было возвращаться с хабаром в насиженные предгорья на северо-востоке, пока в один прекрасный день трое молодых, "фарш" как их называли в отряде, не попали на глаза дозору из людского города Бри. Они подошли слишком близко на юг. Через два дня из двух дюжин отряда их осталось двое. Они бежали на север ни с чем.

- "Что, не хочешь ворон, Грок? Ты же любишь жрать людских детей, не правда ли?" - ухмыльнулся однорукий. Фругшул знал, что за ними по следам идут люди. Они вряд-ли простят убитых малышек фермера Бронниуса, но ему было всё равно. В тот день Грок потерял глаз, у жены фермера было под платьем место где спрятать кинжал и Грок не церемонился с её детьми.

- "Заткни пасть однорукий, не то понесешь свой живот до лагеря в своей единственной руке."

- "Я посмотрю, как тебя растерзают фермерские собаки, Грок." - отвернувшись сказал Фрушгул медленно и с упоением. Он не любил никого, но в особенности детоубийц, как не странно бы это звучало для орка. Он был стар, и во времена его юности в орочьем стане иногда можно было услышать слово "честь". Его живот был уродлив, неправильно сросшиеся ошметки мяса в свое время исказили его, но это сделали воины, как те, что отрубили ему руку. Всю свою жизнь он воевал на севере, за никогда не принадлежащие ему земли, за командиров, плевавших на его жизнь, сам командовал отрядом в десятки раз большим отряда Грока. А сейчас ему приходилось грабить фермы, как зеленому "фаршу". Он единственный в отряде умел считать, за тем и пригодился.

Грок молчал. Он понимал свою ошибку. Он сбежал поджав хвост, когда весь его отряд вырезали. Смерть страшила его, он не понимал её.

- "Они далеко, старик. Спи, пока можешь." - скривившись от обиды гаркнул Грок. Встал и побрел к котелку.

***

Первые лучи солнца просачивались сквозь кроны исполинских деревьев. Осень была всё ближе, первыми её чувствовали листья. Самые нетерпеливые из них покидали свои места, и на бреющем полете опускались на землю. Бернард Бронниус, и двое молодых рослых южан, в которых едва угадывались его сыновья, уверенно шли навстречу рассвету. Старый кобель Бернарда, порядком выбившись из сил брел чуть поодаль, нехотя обнюхивая могучие стволы деревьев, как вдруг вытянулся, и живо потрусил вперед.

- "Дымок, учуял родной!" - радостно крикнул вслед Бернард, и кинулся за ним, достав привычным движением свой старый меч. Фермером он был неважным.

Трое людей бежали вслед за кобелем около получаса, когда неожиданно перед ними открылась поляна. Котелок, неумело насаженный на какую-то палку источал ужасную вонь. Чуть поодаль, в луже бурой крови лежал изрубленный однорукий орк. Над ним, в дереве, торчал огромный полуторник.

...
©

[L89643336942]

Классно вышло.
Поправь пару-тройку ошибок и никто не придерется

[silentfox43]

Сообщение от L89643336942

Классно вышло.
Поправь пару-тройку ошибок и никто не придерется

Спасибо на добром слове.

[silentfox43]

Глава 1.
Волны, как всегда волны. Огромные исполины били в берега залива, грозясь свергнуть правление земли в этих пределах. То и дело на горизонте возникали величественные фигуры воинов, землепашцев, неведомых чудовищ и, бесчувственно разбиваясь о скалы и песок, уходили прочь, в неведомую даль. Казалось, стихия просто выжидает, накапливая силы. Ведь так просто было, обернувшись громадным молотом снести всё на своем пути. Но город стоял, не смотря ни на что. Символ былого величия нуменорцев, крепость Умбар, так просто не сдается.
Корабли заходили в гавань стройной колонной. Редкие из них пестрили украшениями, будь то вырезанные фигуры или кованые фонари. Хотя были и такие, что дух захватывало: резные фигуры на форштевне, плавно переходили в отделанные экзотической древесиной фальшборта, заканчиваясь вычурной надстройкой. Таких кораблей были единицы, и самым грандиозным, безусловно, был корабль Адмирала флота Умбара.
Часть флота возвращалась с севера, чтобы соединившись с остальными силами южного флота Харад, продолжить осаду Пеларгира. Древняя крепость нуменорцев в устье Андуина, последний оплот южного Гондора, еще сопротивлялась.
***
Солнце заходило медленно. Куда медленнее, чем обычно. Эти мысли появлялись в голове Айвэ каждый раз, когда отца долго небыло. Сегодня его небыло слишком долго, и мысли о беде превращались в огромные глыбы необычайно тяжелого металла. Они, крепясь острыми крюками за хрупкие плечи, вонзаясь кинжалами в спину и грудь, казалось, утянут душу Айвэ прямиком в пятки, и даже ниже. Она часто отворачивалась, чтобы повернувшись, увидеть знакомую фигуру отца, идущего с пустым обозом навстречу.
Она не знала матери, её не стало слишком рано, чтобы её запомнить. Отец - всё, что ей было важно и нужно в жизни, задерживался.
- Соня, иди ко мне – тихо, словно боясь потревожить течение времени, проговорила Айвэ, обращаясь к кошке, лежавшей на пороге дома.
Девочка подняла теплый комочек на руки, присела на порог, и привычно уставилась вдаль. Ночь наступала со всех сторон, методично избавляясь от всего, что могло помешать её триумфу. В последнее время ночь заметно осмелела.
Наконец вдалеке показалась фигура, та самая, которую девочка ждала всё свое детство. Отец возил рыбный обоз в Умбар с тех пор, как она себя помнит. Обоза рядом не было.
Айвэ вскочила и побежала навстречу, отбросив кошку, и выслушав её ворчание. Она бежала легко, словно порхала, как тяжесть навалилась вновь - отец вел лощадь без повозки.
- Что случилось? – подбежав, вскрикнула Айвэ.
- Все хорошо птичка моя. – успокоил отец.
- Где повозка Лили? – так она называла старую лошадь отца. Она вспомнила как отец сажал её верхом, что Лили явно не нравилось.
- Повозку забрали, птичка моя. Корабли сегодня вошли в гавань. – тихо сказал отец.
- Слава Валар, ты жив. Пойдем домой, сегодня рыба по моему фирменному рецепту – с довольным видом сообщила Айвэ, - Расскажешь дома.
Отцу девочка напоминала эльфов; он видел их однажды. Видел утонченные фигуры эльфийских воинов, величественно и отрешенно шагавшие мимо. Их речь казалась ему чем-то невообразимым, чарующим. Он назвал дочь, выбрав самое красивое слово из услышанных.
Привычным движением отворив старую, где-то подгнившую дверь, отец прошел вглубь единственной низенькой комнаты их жилища, и уселся на дубовый табурет возле очага. Их хижина опиралась на крепостную стену с внешней стороны, и довольно близко к побережью. Впрочем, бухту увидеть за стеной было невозможно.
Закрыв за отцом дверь, Айвэ порхнула к очагу, и, взяв деревянную ложку, принялась помешивать рыбную похлебку в висевшем над огнем котелке.
- Как это случилось, отец? – спросила Айвэ, повернувшись к отцу.
- Какому-то “черному” не понравилась наша рыба, птичка – с натянутой усмешкой ответил отец. Черными он называл хородримцев, за черные волосы, и, как казалось, черные глаза. – Мы уедем, птичка, на север. – добавил отец, выдержав паузу.
- В Гондор? – чуть ли не пискнула Айвэ. Её глаза загорелись, а в мыслях рисовались величественные картины гондорских крепостей, могучих королей и прекрасных королев. Отец рассказывал ей о Гондоре временами, о той стране где он родился.
-Да, птичка, я продал дом. Нас должны выпустить из города завтра вечером – спокойно сказал отец, о чем то размышляя. – Ну-ка я попробую, что там у нас на ужин. – прервав свои же мысли, громко сказал отец, запуская большущую ложку в котелок.
-Я соберу Лили завтра, отец, спокойной ночи – устало сказала Айвэ, и отправилась к лестнице на чердак.
-Спокойной ночи, птичка – вслед сказал отец, едва заметно улыбнувшись.
Айве забралась на чердак, слегка пошвыряла солому левой рукой и улеглась, одним движением собрав густые черные волосы в пучок и стараясь не задеть, уже облюбовавшую ложе, кошку. Она положила волосы на грудь и мгновенно заснула.
Её воображение рисовало причудливые картины северных земель. Плодородные равнины сменялись могучими реками, что могли смыть целые страны. Луга и поля, бережно возделанные добрыми людьми. Их лица светились, расплываясь в улыбках. Айвэ птицей летела на север меж великих деревьев, видевших смену эпох. Она чувствовала себя свободной засыпая каждый раз, но сегодня её свобода казалась как никогда близка. И вот уже виднелся Андуин, разливаясь, он, словно, отхватывал кусок от Великого Моря. Казалось, вот она, свобода, и ничто не сможет помешать Айвэ в её полете, как что-то заколотило в уши, мешая очередому взмаху крыльев. Айвэ отрыла глаза – чьи-то ноги барабанили в дверь со страшной силой.

...
Стоит продолжать, рибят?

[Eoviin]

Ну тебе исправить пару бросающихся в глаза ашибаг ( как это ни странно слышать от меня) и очень даже неплохо

[bogdan6655]

классно вышло!)

[mrAdonai]

Кьянт от тебя не ожидал, а так класно вышло !

[silentfox43]

Чтож, продолжу, а за ашипки уж простите, не филолог)

[Tharnum]

И не продолжил(((

А история и в правду интересная вырисовывается.