Конкурс на лучшую квенту для тех, чьи работы не были опубликованы

[Art_i_on]

Семь Великих Отцов наставляли гномов,тех,кто славился секретами кузницов, доблестными воинами,мгновенно поселеляющими страх в сердца врагов, и вырубленными в камне городами.Но никто не мог узреть тех красот,ибо во мраке гор скрывались гномы.И алчны были стремления многих из них, и лишь мечтали они заполучить мифрил,чудесный металл, добывать который становилось все трудней.И разбудили рудокопы Мории древнее зло; единственного уцелевшего после падения Тангородрима демона огня.Балрог было имя ему.Не выдержали гномы его смертельного жара,потому пришлось им покинуть Копи Мории.И было то первое несчастье подгорного племя. И разбрелись гномы по свету.
С тех пор не умолкал рог скорби, чей плач разносился по северным землям,подобно ветру,покуда не обрели гномы приют в Эред Луин.Тогда правил гномами Торин Дубощит.Пусть и бедны были горы того края,но все делали гномы, чтобы вославить род свой,как было это в Ранние Дни.И были вырублены в камне гор чертоги.И были они так красивы,что ослепляли взор,так величествены,будто воздавали дань предкам,чья храбрость еще долго будет воспеваться в легендах и сказаниях.А под невидимыми сводами Чертогов Торина свет огней мерцал меж колоннами,подобно свету надежды,что едва озарял каждого из Свободного народа,и слышались там неустанные удары мастеров молота и накавальни.Но как никогда сгустились тени Саурона на северо-востоке, и возжелал Торин совета Гендальфа Серого.Когда же всретились они,молвил тот:"Веди лучших воинов своих к подножью Одинокой горы",-ибо боялся маг,что пробудится еще большее зло.И за день до последнего похода Торина собрались гномы в королевских чертогах,чтобы вспомнить об отваге предков рода своего.Пели они о падении поистинне великого царства Кхазад Дума,о свете камня Аркенстон,"Сердца Горы".О падении Одинокой Горы от дыхания отца драконов,что,прослышав о немеренном богатстве гномов,убил множество достойных мужей и заснул на тех сокровищах.И было то второе несчастье подгорного племя.И печаль его слышали далеко за пределами Эред Луина.
Пели они о короле Троре,последнем из Семи гномьих Отцов,который до старости скитался по миру нищим оборванцем.Отдал он свое кольцо сыну и отправился со слугой к вратам Мории,чтобы в последний раз узреть родной дом.Как хозяин вошел он во мрак.Несколько дней ожидал его слуга,пока не услышал,как обезглавленное тело хозяина ударилось о камень.И на лице Трота виднелись глубокие раны,сплетавшиеся в имя убийцы.
Вскоре началась война гномов с орками.И все гномы мстили за короля,и звали они Азога.И настала решающая битва в долине Азанулбизар,у врат Мории.И вышел орк-великан Азог с своей армией.И взревели ряды гномов, и была та величайшая битва, в которой потеряли они многих сыновей.И победили гномы,но не могли они радоваться,ибо не было у них сил удержать победу.Потому пришлось им во второй раз покинуть Морию,оставив тысячи своих сородичей убитыми.И было то третим несчастьем подгорного племя.С тех пор орки вздрагивают,вспоминая эту битву,а гномы плачут.И тогда многие из Отряда Одинокой Горы не могли сдержать слез.Когда же лелась печальная песнь,молодой менестрель,нареченный Диолином,возжелал отправиться в поход на прислужников Саурона.И тогда просил он об этом у отца,воина того отряда.Но не только отказ услышал он в ответ,но и требование дать клятву о том,что никогад не посмеет он двинутся по тропе к Одинокой Горе,покуда дом это не гномьего рода.Когда уже увел Торин Дубощит отряд к логову дракона,Диолин брел по тропе на юг,желая сыграть песню предков во имя спасения своего народа.И нес он надежду в той самой печальной песне о Мории и короле Троре,надежду,что придавала силы,надежду,без которой тень и мрак окутали бы Средиземье.

Сервер Мирквуд
Ник Диолин

[Tinytinyfoot]

у Kerlinora же Перумов пересказан

[Kerlinor]

просто более 5 лет игрался персонажем, чьим прототипом был Фесс. Это сильно отразилось на чаре в виде выбора профессии и билда, а так же стиля игры.
А в РОшной квенте этого персонажа гораздо больше паралелей с героем книги, причем эти сходства мягко говоря случайны)

[rd3246636]

Ник-Анника
Сервер-Мирквуд

..Теплый дрожащий огонь камина убаюкивал,как и тихие песни барда. Девушка в черных одеждах сидела в уютном кресле таверны "Гарцующий Пони",укутавшись в плащ.Мимолетная улыбка иногда появлялась на ее губах ,"О чем она думает?"-задавался вопросом хозяин таверны.Девушка прикрыла глаза и вспоминала тот день, что привел ее в таверну.Дочь великого оружейника родилась здесь, в Бри. Ее мать,хранительница мудрости и магии,научила девочку использовать знания великих магов; а отец,большой оригинал, на 10-летие дочери подарил ей первый меч.Детство..веселое..без забот и печалей ..В один из дней отец девочки был убит в предместьях городка Арчет,который был сожжен до основания.Мать,не помня себя от горя,привела дочь в таверну,оставив на попечение добрых людей..Больше ее никто не видел..Девушка в черных одеждах помнила,что сказала ей мать на прощание-"твой путь только начинается,моя девочка,твоя судьба в твоих руках,как и судьбы многих людей,твое призвание это магия и меч.."
Тихие шаги прервали воспоминания девушки.-Ты опять подкрадываешься,словно привидение?,-спросила она стоящего рядом мужчину в плаще.Тот довольно улыбнулся "-Мы,взломщики,любим неожиданности",и, помолчав, добавил "-пойдем,рыцарь,нас уже ждут"
Девушка встала,накинула плащ,и проследовала за взломщиком.Проходя мимо хозяина таверны,их глаза встретились."-В добрый путь"-донеслось ей вслед ,-"в добрый путь.."

[Hellwoodpecker]

Ортамур, Мирквуд, Воитель

Стук. Стук капель. Стук капель падающих на доспех. Идет дождь. Небо. Затянуто тучами. Серого цвета. Цвета стали. Сталь. Сталь, врезавшаяся глубоко в тело. Больно. Наверное, это хорошо. Хорошо, что больно. Значит, еще жив. Значит, есть шанс. Шанс выжить. Выжить? Проводит рукой по лицу. Кровь. Много крови. Его? Чужой? Страшно. Страшно, что сознание начинает покидать. Страшно. Больно…
***
Рёв пламени в печи перекрывал все звуки кроме, разве что, грохота огромных молотов падающих на наковальни. От жары пот катился градом. Дышать было нечем, сам воздух сгорал в пламени гономьих печей. Повсюду разлетались снопы искр, появляющихся в ту секунду, когда молот кузнеца впечатывал раскаленную заготовку в наковальню. Здесь Ортамур, уже десятый год, ходил в подмастерьях у одного из подгорных мастеров.
- О-ор! – провопил молодой гном, с едва пробивающейся бородой, подлетая к Ортамуру. – Тебя мастер Калин зовет.
Всучив тяжелый кузнечный молот молодому подмастерью и, утерев пот, градом лившийся с тела, Ортамур направился к, стоящему на небольшом возвышении посреди кузнечного чертога, мастеру Калину.
- Ты отправляешься наверх, - без обиняков заявил мастер. – Мастером-кузнецом тебе не стать никогда, это ясно и тебе и мне. Зато нам нужен торговец. Ты отправишься наверх, чтобы торговать с людьми. С тобой пойдет несколько отрядов, слишком часто гномы стали пропадать с торговых полей…
Так Ортамур превратился из вечного подмастерья в торговца на службе подгорного племени…
***
Телегу безбожно трясло на каждом ухабе, на каждом камне, на каждой трещине. При каждом прыжке внутренности отчаянно пытались вырваться наружу. Единственным, что мешало Ортамуру соскочить с телеги, была клетка. Тяжелая клетка, из каленой стали водруженная на телегу. Клетка, в которой вместе с еще полудюжиной гномов сидел Ортамур. Колонна из таких телег растянулась на несколько сотен ярдов.
Рабы – дорогой товар. Рабы-гномы товар еще более дорогой. Сейчас по пустынной северной дороге шло бесчисленно богатство. Десятки телег. Сотни гномов. Сотни рабов. Орвинд знал, что их везут в Арчет, местечко, что неподалеку к северо-востоку от Бри, одного из немногих городов Эриадора.
***
Эред-Луин. Древняя вотчина гномов. Это оказалось даже забавно. Ортамур стал гномом, рабом гномов. В Арчете, в разбойничьем лагере их продержали недолго, всего несколько дней. Как оказалось – они были заказаны. И не кем то, гномами. Отряд из сотни закованных в железо тангаров прибыл на четвертую ночь. В ту же ночь, их, пленников, построив в длинную колонну, заковав в кандалы и связав всех длинной цепью, вывели в путь.
И вот теперь они в Эред-Луине. В плену у Крепкохватов. До Железных Холмов доходили слухи, что в Чертогах Торина что-то случилось, перестали поступать подати, руда, золото. И вот теперь оказалось, что Крепкохваты предали подгорный трон и предались злу с севера.
Вот только если зло с севера было далеким и абстрактным, то зло, что причиняли Крепкохваты, было близким и крайне ощутимым. Рабы сотнями гибли на работах, в недрах скал. Ортамур не знал, что за строительство там ведется, да и не горел желанием узнать. От смертельных работ его спасло то, что у него была профессия. Пускай он и не был мастером, но он не один год промахал тяжелым кузнечным молотом. Вот и теперь от заката и до рассвета он, стоя у наковальни, срабатывал инструменты для тех, кто уходил в недра скалы. Ежедневная работа без отдыха и свободных дней выматывала, истощала силы, доводила до отупения, но главное – он оставался жив…
***
- Итак, ты готов вступить в наши ряды? – Твердо и ровно, глядя в глаза Ортамуру, произнес крепкий, высокий, почти на голову выше других, гном.
- Да, - просто ответил Ортамур.
Он узнал о сопротивлении не так давно. Всего несколько месяцев назад он встретился с молодым литейщиком Горри, он то и поведал ему о том, что затевают несогласные с правлением Крепкохватов. Их было мало, не больше восьми дюжин. У них не было не оружия, не доспехов, только воля. Воля к жизни и свободе.
Пользуясь тем, что стража хорошо его знала Ортамур начал вносить свой вклад в дело сопротивления. Каждую свободную минуту, каждый свободный миг, бывало, ночи напролет, он ковал оружие. Ковал его для тех, кто готов взяться за него ради своей свободы и сражаться за неё. Так прошло несколько месяцев, до тех пор, пока до сопротивления не дошли слухи о том, что прямо у врат в Чертоги Торина стоит гномье войско, способной сразиться с Крепкохватами, все, что нужно было сделать, прорваться к вратам и раскрыть их…
***
Казалось, что по голове лупят тяжёлой орочьей дубиной. Нет. Просто кто-то трясет его за плечи. Как тяжело открывать глаза. Откуда-то сверху раздался страшный рокот. Вот, опять. Нет, не рокот. Голос. Голос Горри. Как же тяжело открывать глаза. Да, Горри. Живой. Всё лицо покрыто грязью и кровью. Живой. Это хорошо. Горри снова, что-то рокочет. Ортамур с трудом разбирает слово «помощь». Лицо Горри исчезает.
Стук. Это стучит дождь. Дождь. Дождь это хорошо. Дождь это жизнь. Теперь Ортамур знал, что он ценит больше всего на свете, теперь он знал, за что будет сражаться до смерти. Теперь он знал, что он будет делать. Жить…

[Project]

Порезаный кусок эпизода легенды персонажа, который отправлял на конкурс

Тайриэль Нар Райя

Тайриэль с яростью грохнул кулаком в ствол дерева. Как это могло произойти!? Как он мог быть слеп все эти века? Как достойнейшие из достойнейших могли оказаться всего лишь обозленными, тщеславными и невежественными эльфами?..
Всё это не укладывалось в голове. Эльф погрузился в воспоминания, к тем далеким дням, когда Обитель Эделион пала руинами пред крепкохватами и силами тьмы.
Он был еще совсем молод, всего 109 лет. Крайней редкостью было для эльфа быть воспитанным без родителей. Мастерами и учителями Обители. В тот день он просто решил повести ребятишек к Молодой Роще, где остановились менестрели из Ривендейла…
Они прошли всего пару десятков шагов, как началась внезапная атака. В Обители воцарился хаос. У стен шли отчаянные бои. Крики, шум, дым… Тайриэль решил вывести детей из города через юго-восточные ворота, которые еще не успели закрыть. Вырвавшись из цепких лап душащего дыма, они побежали по тропе к оврагу. Мимо несколько раз проскакивали гоблины, не обратившие, к счастью, на них внимания. Они неслись мимо рощиц и зарослей шиповника. Перед глазами проскакивали образы Эделиона, которые, скорее всего, будут пожраны пламенем и разрушены захватчиками. Силы были явно не равны. Прыжок за прыжком, расстояние между беглецами и оврагом все уменьшалось, но… Но везение не могло быть вечным. Земля вздрогнула, и из чащи сбоку вынырнул тролль. Он уже двигался к детям с занесенной для удара дубиной. Тай велел бежать без оглядки, а сам, преодолевая невыносимый ужас, встал перед огромной тварью. У него не было ни оружия, ни доспехов, но он должен был отвлечь чудовище от убегающих детей. Сломав в себе какой-то, казавшийся секунду назад непреодолимым, барьер, Тайриэль метнулся навстречу троллю и, цепляясь за шерсть, начал карабкаться на эту тушу, при каждой возможности пиная сапогом и крича. Все закончилось, как только монстру это надоело. Невероятной силы удар заставил его провалиться в теплое и темное беспамятство.
В тот день он был готов умереть за детей, за свой народ, за веру в правильность своих решений и своего выбора. Тогда он сделал выбор, преодолев страх перед тьмой, переступив физическую черту, пересечь которую не просто никому. Его волосы поседели и приобрели белоснежный цвет. Страх и ужас выжег золото, уступая место серебру. Следующие 628 лет он прожил в Лориене, золотом лесу. Там он посвятил себя бою с двумя клинками, а позже, когда был призван к Чертогам Торина, понял, насколько уважает гномов и осознал разницу между длиннобородами и крепкохватами.
Но сегодня… В этот день, когда ему исполнилось 738 лет, он начал с чистого листа. С чистого, так как многие пред идущие пришлось перечеркнуть. Резко, как поток ледяной воды в лицо, он увидел лик своего народа. Та фраза Гаилтин:
«Только утром Мати, глядя мне в глаза, поклялся, что гномы гордятся соседством с эльфами Дуиллонда. Лгать прямо в лицо! Я думала, он благородный гном, но как я ошибалась. Этому народу нельзя доверять, когда речь заходит о предметах искусства или древних артефактах. Слишком они жаждут их заполучить! Отправляйся к Мати Крепкоруку и потребуй, что бы он приказал своим гномам освободить Авортала. Иначе будет война. Скажи ему так: «Гаилтин не пришла к тебе сама, потому что боится не сдержать гнева и обнажить меч».
«Да пошла ты!» Таков был ответ Тайриэля, не по эльфийски, но по совести…
Как можно назначать на такую ответственность Эльфийку, которая не в состоянии сообразить своим, очевидно не выдающимся умом, разницу между гномами и гномами-отступниками? Какой, к назгулу, приказ тем, которые являются мятежниками? Тот, кто ведет дипломатические отношения с другим народом, просто НЕ имеет права даже говорить в таком тоне. Это был первый и последний день, когда Тайриэлю стало стыдно за свой народ. Отныне, в выборе пути он будет руководствоваться лишь своими принципами. Перед ним лежит огромный и свободный мир. Мир, через который предстоит пройти и остановить нависшую Тень Ангмара.

Project (Тайриэль)

[ValTris]

Вот моя история. На звание квенты она даже не претендует, но выкладываю просто, чтобы народ почитал. Может кому и понравится.

Овчарандир\человек\рыцарь\ Форност

Во всем Шире отмечали Йульский праздник. Хоббиты ели, пили и танцевали больше обычного. Вокруг праздничного дерева собрались толпы веселящихся полуросликов, а также людей, прибывших из Бри.
Где-то в отдалении от шумного праздника брели два человека. Один из них, тот что с темной кожей и в плаще, рыцарь по имени Овчарандир; второй - его герольд Бимонт Ушан (кстати, фамилия Ушан отлично характеризовала владельца. по части умения подслушивать конкурентов у Бимонта было мало). На плече Овчарандир нес не очень крупную, но оттого не менее тяжелую ель - Йульское дерево. Эту ель ему вручили благодарные хоббиты за помощь с одной проблемой. Пока рыцарь,покрываясь потом, тащил свою ношу (ель дорожные сумки тяжелое оружие) герольд разглагольствовал на тему "бесстыжие хоббиты жалеют хороших вещей и дарят деревья".
Наконец, Овчарандир глубоко вздохнул и повернулся к Бимонту.
- Слушай, а почему я тащу эту ёлку? Ты-то мне на что?!
- Я герольд! Я должен нести знамя, а не елки таскать. К тому же носить такие тяжести дело сильных мужей как вы, - Ушан широко зевнул и покрепче схватился за древко знамени. - И вообще, это ваш подарок. а не мой.
- Повезло тебе, что ты МНЕ достался. Другой бы давно такого лентяя на штандарт поменял, - рыцарь кряхтнул и поставил ель на землю. - Все, привал.
Овчарандир уселся на лежащее поблизости бревно, прислонив туда же йульское дерево. Затем достал из сумки кисет с табачком.
- "Землистая лапа"! Говорят неплохой табак, - с гордым лицом он прикурил и устремил взгляд на ширские поля. - Мне его вчера только прислали.
Герольд молча присел рядом и с видом голодного щенка стал наблюдать за курящим рыцарем. Через пару минут Овчарандир не выдержал и скосил на него взгляд.
- Тоже хочешь? - Ушан энергично закивал. - Нет. Твое дело знамя носить, а курить табачок - дело такого благородного мужа как я, - хитро улыбнувшись, рыцарь выпустил несколько дымовых колец.
- Издеваетесь?! Да я жаловаться буду! В... в... в Гильдию Герольдов Средиземья!
- А разве такая есть? - Овчарандир удивленно погладил усы.
- Будет! ... когда-нибудь... - Бимонт задумчиво почесал затылок, - ... наверное...
Рыцарь рассмеялся и, похлопав друга по плечу, протянул ему кисет с табачком.
Эх! Хорошо здесь, - Овчарандир оглядел зеленые просторы Шира. Герольд согласно кивнул и почесал кончик носа.
Некоторое время мужчины сидели молча. Ветер покачивал деревья, в небе летела стая птиц. Тишина и спокойствие царили в этом уголке земель хоббитов.
- А куда мы несем это Йульское дерево? – вдруг спросил Бимонт.
Овчарандир взглянул на него и, немного помолчав, пожал плечами.
- Для начала до ближайшей таверны. А если честно, понятия не имею куда его девать.
- Я знаю! Надо елку в каком-нибудь лесу посадить!
- Зачем?!
- А потом, когда дом купите, снова выкопать и посадить на вашем участке! – лицо герольда озарила улыбка.
- Думаешь? – рыцарь с сомнением поглядел на лежащую рядом ель.
- Ну да! Только надо поглубже в лес запрятать. А то ведь срубят.
- Ну я даже не знаю..
- А можно еще проще поступить! Распилить ее на поленья и хворост и все дела! – от восторга Ушан хлопнул себя по коленям.
- Нет, так нельзя, - Овчарандир покачал головой и полез в сумку. Порывшись, он достал оттуда сверток со свиными колбасками, - это все-таки подарок, да и хорошее дерево, жалко пилить.
Бимонт взял протянутую рыцарем колбаску, откусил большой кусок и задумчиво пожевал.
- Тогда… надо ее кому-то передарить. Точно! Подарите ее вашей сестре или отцу.
Овчарандир взял ель, покрутил и так и эдак.
- А что, хорошая мысль! Дерево пушистое, симпатичное. Лейчар наверняка понравится, - он улыбнулся, вспомнив свою названую сестру – хоббиттянку, которую так же как и его самого воспитал приемный отец – старый седой гном по имени Григорян.
- И главное, не вы будете ломать голову, пытаясь найти ей применение – герольд важно потряс колбаской и вытер запачканные жиром губы.

- Ой, - Ушан остановился и оглядел ель.
- Что такое? – Овчарандир шедший впереди повернулся к герольду.
- Я тут чуток зацепился за заборчик, - он потряс сломанной веткой йульского дерева.
- Ладно ничего, отломай ее.
- Ага…

-У вас в Гондоре все такие криворукие? – смеялся Бимонт, спускаясь с подгорка.
- Заткнись! – рыцарь поднял с земли ель и осторожно покрутил, проверяя наличие поломок.
- Мда… Так мы ее до Лейчар не донесем… - Овчарандир размял плечи. – Все. Твоя очередь нести.
Герольд с досадой вздохнул и плюнул на руки.
- Эх, куда бы вы без меня делись?

- Ну вот мы и пришли. Насколько мне известно сестра остановилась здесь.
Бимонт Ушан зевнул и оглядел площадь Скэри.
- Что ж, осталось только найти ее.
Овчарандир легонько ткнул ногой изрядно потрепанную елку, которая теперь больше походила на карликовую сосну. Потом вдруг громко сплюнул на землю.
- Тьфу ты! Ну и болваны же мы. Надо было замотать ее во что-то или хотя бы веревками перевязать. Тогда бы она не была бы похожа на веник.
- Смотрите, вот же Лейчар – герольд ткнул штандартом в сторону разведенного кем-то костра. Там стояла рыжая хоббиттянка и мешала что-то в небольшом котелке. Мужчины взяли свои пожитки и то что осталось от йульского дерева и направились к костру.
- Лейчаар! – Овчарандир широко улыбнулся и обнял сестру. Та отложила котелок в сторону и тоже улыбнулась.
- Как я рада тебя видеть! – захлопала в ладоши девушка и заметив герольда кивнула ему. – Здравствуй, Бимонт.
- Здрасьте-зрасьте. А у нас для вас сюрприз, - подмигнул Ушан.
Овчарандир смущенно опустил взгляд:
- Эээ, да. Вот! – он поставил перед Лейчар свой подарок и робко улыбнулся. – Немножко потрепалась, но ничего.
Хоббиттянка какое-то время растерянно смотрела на дерево, пытаясь понять зачем ей это чудо. Наконец она произнесла:
- Спасибо. А вы поможете мне ее на дрова поколоть? Костер скоро потухнет, а я еще готовку не закончила.
- Хыхы, - шепнул герольд своему рыцарю. – я ж говорил, что пилить надо было.

[Sauraine]

Вот мое... гм... "творение"...
Прошу строго не судить

Эверрик, менестрель, Форност...

-Да-а... Трудноват был денек, благо, что слушателям понравились мои песни... А не то, и без ужина остаться можно...
Мимо медленно проплывали придорожные кусты, пони ступал медленно и мягко, в животе приятно булькало выпитое пиво, а голова слегка кружилась. О! А вот и мост через Брендидуим, а за ним и родная Хоббитания. Слава Валар, что все обошлось благополочно, а то ведь слухи нынче идут непонятные и страшные...
Как-то тихо - мелькнуло в голове у хоббита, - нет ни стражи, ни редких путников... Эверрик, а именно так звали путника на пустынной дороге, слез с пони и медленно начал подходить к воротам... как неожиданно из-за приоткрытой створки вышел гном. Уф-ф, свободно вздохнул хоббит и вложил меч в ножны: гномы никогда не служили злу.
-Я - Злори. И я здесь главный! - резко произнес гном, и тут словно о чем-то вспомнив, добавил уже мягче - Что надобно?
-Меня зовут Эверриком, и я менестрель, еду домой из Бри.
Голова у хоббита плохо соображала после праздника, но он понял: что-то тут не так, и стал отступать назад.
-Где стража? - растерянно произнес хоббит.
-Ну-у, я думаю, что... - только и услышал хоббит слова гнома, перед тем как мир для него погрузился во тьму...

-Ха! Живой! - гулко воскликнул мощный мужской голос.
-А с чего ему быть мертвым? Мои снадобья кого хочешь на ноги поднимут, - с оттенком гордости промолвил кто-то второй, судя по голосу это был эльф.
Эверрик открыл глаза - и точно, над ним склонился эльф, держащий в руках какие-то пузырьки, а чуть позади стоял, человек, в тяжелых доспехах...
-На, выпей вот это, - эльф протянул один из пузырьков, - крепко досталось от этих Крепкохватов, все никак они не угомонятся...
-Да-а... Но сейчас, когда ты с нами - тебе нечго боятся, и мы проводим тебя до дома - прогудел воин.
Эверрик дернулся и сказал:
- А кто они такие, эти Крепкохваты?
- О-о-о братец хоббит, это долгая история, но если ты пойдешь с нами...
Глаза хоббита загорелись...

***
-Ну вот, я поведал вам свою историю, ну а теперь, твоя очередь многуважаемый хоббит... - пропыхтел гном.
-Ну что ж, - Эверрик был менестрелем и поэтому сейчас он вступил на нужную стезю, - мой черед, и вот мой рассказ. Однако хоть я и менестрель, но поэму о себе не сочинял, - здесь хоббит покраснел, - и потому стихов не будет... Однако стоит начать...
И хоть рассказывал хоббит не балладу, голос его звучал мелодично и приятно, а тихие звуки струн арфы словно притягивали внимание всех слушателей к рассказу...
-Родился я у достопочтенных родителей в 2975 году Третьей Эпохи. Рос как и все обычные хоббиты, да только с детства пробудилась во мне страсть к музыке. Стоит сказать, что много лет назад, да вы и сами это знаете, а некоторые из вас были и участниками этих событий, окончилась битва Пяти Воинств, число гоблинов поредело в Мглистых ГОрах после той достославной Битвы, и потому путники не страшились путешествовать из Дэйла и Одинокой Горы в Земли Бри, Хоббитании и Эред Луина. А потому, когда в младые годы, 15 мне тогда было, умерли родители, встретил я одного из путников. То был человек, человек из Дэйла, а звался он Ингвальтом, хотя многие называли его по-другому, а одним из его имен было: Зычный Глас. Он шел в Эред Луин, тогда он не объяснил зачем, и увидел меня, совсем молодого хоббита стоящего у родного пепелища, ставшего к томуже и могилой... Накормил он меня, напоил, и стал выспрашивать, что да как случилось. Мне надо было выплеснуть горе - вот я и рассказал ему свою историю. Он пообещал меня пристроить в семью каких-нибудь добропорядочных хоббитов... однако, когда Ингвальт достал свою арфу и заиграл, мои глаза заблестели, и менестрель понял, что меня от себя он отпускать не будет... Так и началась моя новая жизнь, мы путешествовали по Средиземью, заходили в разные земли, Ингвальт учил меня, а я рос и набирался новых знаний, читал книги, учился грамоте. И вот настал момент, когда срок, отпущенный Ингвальту самим Владыкой Эру истек, и его феа покинула земную оболочку. И в этот момент он позвал меня, уже совсем выросшего, и вручил свою арфу и свое дело... То был год 3015 Третьей Эпохи.

Тьма поднялась над Средизьмем, и шла она с востока. Я отправился в Хоббитанию, чтобы побывать там, где не был вот уже 10 лет. Тогда, уже при въезде в родную страну, я и встретился сначала с Крепкохватами, а потом и с вами, братством Свободных Народов...

***

…А вот посуди сам… Твой голос ведь может служить не только делу отдыха, но и к примерубыть оружием… Не зря же я зовусь Зычный Глас… Криком ты можешь ошеломить врага, а потом окончить дело оружием… Или же песней можно подбодрить в трудную минуту своих соратников, друзей… А некоторые гимны, обладают малейшей, неизмеримо малой крупицей Вечного, Истинного Пламени, того чей Владыка Эру Илуватар. Однако этой частицы достаточно чтобы защитить тебя, изгнать страх и болезнь или отпугнуть нечисть… Так что друг мой хоббит, мы – менестрели не так уж беззащитны как ты думал – да и стал бы я путешествовать в одиночку, если бы стал легкой добычей для тех же бандитов? Ингвальт коротко усмехнулся, а потом внимательно посмотрел сначала на свою лошадь, а потом на пони хоббита. Думаю, пора устроить привал, пусть лошадки отдохнут, а я заодно кой-чему тебя научу…

***
-Вот они – Палаты Исцеления… Когда-то они славились на все Средиземье… Это было в то время когда Гондор, Южное Княжество, был еще силен и ни орки, ни пираты Умбара, ни Харадримы дрожали пред мощью его полков, а «морские» Владыки Княжества водили свои войска на завоевание новых земель… Тогда сюда стекались сюда со своими болезнями жители Гондора… И лишь немногим уступало искусство целителей, лекарским возможностям Старшего Народа…
Думаю, что тебе мой дорогой хоббит, стоит побыть здесь некоторое время, может пару месяцев, а может и больше – посмотрим на твои успехи, менестрель должен уметь не только песенки петь…

***
-Запомни, в бой тебе рваться не стоит, несмотря на то что ты можешь оборонить себя… Это не твоя задача, пусть воины делают это… Ты – основа, умрешь – и погибнут многие… Тебе может казаться, что менестрель – нахлебник на шее воинов, однако это не так… Вспомни те песни, которым я тебя учил… Именно, именно… Вот они – и есть твоя задача, укреплять, помогать и контролировать ситуацию должен ты…Но не увлекись слишком, если враги поймут, что ты – центр борьбы, то долго тебе не простоять… Запомни мои слова, накрепко запомни…

Постепенно дополню...
P.S. Извиняюсь за шрифт... Но если я просто копировал - то получался вообще черный шрифт на темном фоне...
P.P.S Потом добавлю квенту альта...

[Shak_Ytsu_Rat]

Я так понимаю краткость- явно не сестра корреспондентов этого топика
Я вот тоже присоединяюсь к вашей славной братии
Прошу ознакомиться, если не лень!

Старый рыболов отложил свою удочку в сторонку, и развалившись меж валунов как иной важный наместник на троне, стал разворачивать кисет. Еще минута и старая трубка начала источать горький дым явно дешевого и подсыревшего табачка.
-«Сегодня прекрасный день! Жаль, что рыба думает иначе….» произнес старик, но тут же закашлялся и перегнувшись через камень, служивший правым подлокотником его своеобразного «трона», сплюнул.
Внешность старика была какой-то не законченной, длинная борода и волосы казались немного «недоседыми» и были нечёсаны. Грубая суконная одёжка, какую обычно носят лесорубы или ремесленники, почему-то желтого цвета, была ему явно велика и местами потёрта.
Странник присел на камень, в трёх шагах от рыболова и тоже закурил.
-«Милорд! Как Вам нравится моя приёмная зала?»- старик криво но по-доброму улыбнулся, показав пожелтевшие зубы – «да, не мало труда мне стоило разворочать это камни….». Он описал рукой дугу в воздухе, как бы предлагая осмотреть свои «владения», усмехнулся и ожидая ответа уставился на путника.
-«Да Милорд!»- сказал странник, оглядев поросший травой и кустами берег и большие камни, которые действительно казались разложенными нарочно вокруг кострища. Чуть выше остальных размещалась куча валунов и камней поменьше в человеческий рост с углублением, в котором и восседал старик.
– «Чертоги как раз подходящие для того чтоб передохнуть и выкурить трубочку «Старого Тоби». Незнакомец одобрительно покачал головой, желая подыграть.
Но добродушная улыбка сразу же исчезла с лица старика, губы сжались, а взгляд уткнулся в примятую траву под его ногами. Он съёжился, как будто озяб в стужу, и несколько мгновений сидел охватившись руками.
Странник приблизился, и потрепав седого рыбака за плечё, спросил
– «Что с тобой?».
- «Старый Тоби…..» выцедил еле слышно рыболов. Он поднял глаза и уже отчетливо произнес – «….он всему вина!» - взгляд его как будто был устремлен в даль сквозь собеседника. Старик вскочил и сделав несколько шагов вперёд – назад начал заново набивать потухшую – было трубку. Его взор снова прояснился.
-«Прости. Я Ютцу – из Стэддла. Ты не поверишь, но у меня жил настоящий варг!».
-«Садись….» Ютцу, указав рукой на трон, прислонил указательный палец к губам и добавил –«….я расскажу как это было….»
Не мало удивленный путник накрыл плащом «каменный трон», сам разместился в нем и приготовился слушать……
Рассказ Ютцу
Занесло меня семь лет назад в Рованион по одному делу.
Если б я попал туда сегодня- то точно не стал бы путешествовать один, но тогда я был на семь лет моложе и на семь лет бестолковее! Уже на обратном пути, я слез с коня для того, чтобы скажем так «оправиться». Но по глупости не стал привязывать коня. Как на зло. Сломанная ветром ветка упала прямо на него. Конь испугался и поскакал, куда глаза глядят, напрасно я звал его и пытался догнать. Пройдя по дороге в лес мили две, я понял, что всё тщетно. Между тем, ночь уже приближалась. Я уставший и проклинающий сам -себя за глупость плелся дальше. Как. Вдруг. Заметил слева от дороги, в лесу поодаль, огонек. Наверняка это лагерь лесорубов или охотников подумал я и быстрёхонько поспешил в ту сторону. Пробравшись-таки через пролесок я наконец вышел на поляну, где горел огонь. Костер горел, но уже не с той силой. Я, было, уже совсем обрадовался близкому отдыху.
Однако. Моим глазам предстала совсем не та картина, что я ожидал увидеть. Вместо расслабленных и слегка подвыпивших охотников или дровосеков, я наткнулся на место недавнего боя. Посреди догорающего костра лежала куча звериных туш. Огонь не до конца поглотил их, и было ясно видно – это останки больших, очень больших волков или тварей им сродни. Людей вокруг не было. В лесу совсем стемнело. Я сделал факел и обошел с ним вокруг. Шагах в двадцати была сложена свежая могила из земли и срубленных здесь же деревьев. Небольшую насыпь венчал шлем и два копья воткнутые остриями вверх.
Еще чуть поодаль под старым дубом, корни которого обнажились и свисали над землёй кривой пятернёй, лежала огромная, если сравнивать с волком, туша. Думается. Она была побольше годовалого бычка. Передние лапы и голова создания были отрублены – понятно стали чьим-то трофеем. Задняя часть исполинского волка помещалась в глубокой яме. Нет. Это скорее была нора под корнями. Видимо чудовище до последнего защищало своё логово, а труп этой твари был слишком велик, чтоб воины разорившие нору смогли донести его до костра.
Варги. Это были варги. По-всему выходило, что это было гнездо именно этих жутких созданий. О них я слыхал только в страшных рассказах и песнях менестрелей.
Желание поскорее убраться из этого места заколотило в моих висках, и я попятился назад в сторону костра. Но споткнулся обо что-то и упал, обронив факел. Мои ноги упирались в седло с разорванной подпругой. Я вскочил, и обнаружил вдруг, что рука моя сжимает большую кожаную торбу. Она была приторочена к седлу, но теперь болталась на единственном ремне. Остальная перевязь была явно оборвана мощными челюстями варга. -«Видно. Хозяин этого седла и покоится в той могиле» сказал я себе под нос, вернее даже прошептал. Страх все еще сжимал моё сердце. Я поднял торбу и, обрезав последний ремень, поспешил к уже угасавшему костру.
Решив, что у костра безопасней, я начал было искать хворост, как вдруг тишину рованионской ночи нарушил волчий вой, причем совсем недалеко. Его я хорошо знаю и ни с чьим другим не спутаю. Волки частенько подходят к моему дому на окраине Стэддла…...
Шорох травы потревоженной чьим-то резвым бегом заставил меня обернуться. Небольшое существо, приглушенно скуля, прошмыгнуло мне под ноги. Я, было, замахнулся факелом, но остановился. К моим ногам жалась собака размером с двухмесячного ягнёнка. Волк никогда не подошел бы настолько близко к пламени.
-«Как тебя сюда занесло, маленький бродяга? От хозяев сбежал?» - пес подняв мордочку глухо тявкнул в ответ. Я не сообразил тогда, что это создание может быть отпрыском тех страшных тварей, чьи останки тлели рядом. Мне стало так легко от мысли о том, что в момент опасности есть кто-то, кто разделит её со мной.
А тем временем вокруг поляны начали собираться волки. Две, три, четыре пары желтых глаз одна – за другой вспыхнули во мгле. Я понимал - поддерживать огонь долго не смогу. Вывернув наизнанку торбу, которая оказалась набитой табаком, я запихнул в неё своего нового друга.
-«Придётся нам с тобой забраться повыше!»…..
Сидя на дереве, да еще и с четвероногим питомцем на груди не сильно выспишься. На рассвете, открыв глаза я решил получше разглядеть своего найдёныша. Он, как будто почуяв взгляд, тоже проснулся. Это был щенок! Крупноватый. Ночью он показался мне взрослой собакой, но при дневном свете еле заметные мягкие когти на лапах и щенячий пушок выдали его. Волки всё еще были где-то рядом, и я не решился покинуть убежища.
На дереве мы провели еще день и ночь, за это время питомец высосал всё молоко из моей походной фляги, а я выкурил те крохи трубочного зелья, что смог наскрести на дне торбы и выбрать из шерстки щенка. Табак был знатным, я даже пожалел, что не оставил хоть две горсти, вместо того, чтоб высыпать его весь.
Детёныш почти всё время спал, лишь иногда вздрагивая и напрягая лапы, он будто пытался что-то сказать, это была смесь скулящих, рычащих и шипящих гортанных звуков. Иной раз он начинал погоню за собственным хвостом внутри торбы, два раза я даже чуть не уронил её на землю.
Утром следующего дня я решил отправиться в дорогу. Я нарочно дошел до разорённого логова, чтоб убедиться, что тело чудовища мне не приснилось. Утро было настолько солнечным и приятным, что представшая мне позавчера картина, теперь, казалась ночным кошмаром. Падальщики сделали своё дело. На месте, где лежал огромный труп, остались лишь обглоданные кости, обрывки шкуры да клоки шерсти. Я подобрал один особенно большой обрывок, он затвердел залитый кровью и грязью. Но шерсть, казалось, до сих пор лоснилась в лучах восходящего солнца каштановым оттенком. Думается, это была мать моего малютки. В торбе забился и заскулил щенок, видно почуяв родное.
Я поспешил со своей ношей дальше.
К счастью, на этом беды оставили меня, и я без особых приключений добрался до дому. Разве, только собаки, встречавшиеся нам по дороге, лаяли мне вслед, но щенок всегда вел себя тихо и переставал шевелиться, лишь мы приближались к жилищам. Иногда мне даже казалось, что в моей торбе и впрямь табак, настолько хорошо она пропиталась ароматом благородного зелья.
У меня никогда не было семьи, и питомец стал мне как родной. Когда я возвращался домой, он, виляя хвостом, приветствовал меня, лизал мои руки и лицо. И еще он частенько произносил те непонятные звуки, что и тогда в лесу. Он запомнил, как люди приходившие ко мне по делам, называли меня, и пытался повторять. Ютцу…..Со временем я всё чаще слышал от него –«шак….юцту….рат», по крайней мере это мне удавалось четко расслышать из его гортанных, перемешанных с повизгиванием,…..хмммм,… «слов».
Прожив у меня полгода Шак (он охотно отзывался на это имя) вырос до размеров неплохого сторожевого пса. И скоро уже невозможно стало скрывать моего любимца от соседей. Я рассказывал всем, что он из особой породы волкодавов, что разводят кочевники из далёких земель. Но, люди как-то с опаской отнеслись к массивной собаке, к тому же, клыки его уже были видны даже при закрытой пасти. Да и сам Шак не жаловал случайно забредших к моей хижине. Он огрызался и приглушенно щелкал зубами, норовил ухватить за подол, и даже, меня самого иной раз, бесшумно подкравшись, толкал передними лапами в спину. Это так походило на детскую игру...
Мне нравилось вечерами сидеть, раскинувшись в плётёном кресле у камина, и раскурив трубку вслух читать что-нибудь себе и своему домашнему варгу. Шак обыкновенно ложился мне в ноги или у двери, и в свете исходящем от камина его серая шерсть будто начинала отливать в каштановый оттенок.
Не знаю, как бы всё сложилось дальше, но раз случилось то, что все вдруг изменило. Ко мне наведался мой старый друг Лоло, он принес мне в подарок кисет с настоящим добрым зельем «Старый Тоби» из самого Шира. Еще тогда аромат табачка показался мне знакомым, но я так и не вспомнил, где довилось мне его попробовать. В тот вечер Шак ушел, и два дня к ряду не появлялся. Он и раньше уходил гулять один, но всегда возвращался с закатом солнца и бесшумно проскальзывал в дом.
Лишь сейчас, через пять лет, я понял, что запах «Старого Тоби» напомнил варгу ту ночь, когда он дважды был на волосок от смерти, когда я подобрал его. Видно, именно этот табачок я курил тогда на дереве вперемешку с щенячьим пухом….
Шак вернулся, но день – ото – дня он уходил в ночь неизвестно куда. А днём его невозможно было узнать. Отрешенно он слонялся вокруг моего жилища или просто лежал на пороге. В глазах его поселились безразличие и опустошенность. Вскоре они сменились беспокойством. Во сне он начал часто вздрагивать, рычать, вскакивать в напряжении. Приступы злобы, которую он срывал на заборе перед домом, неожиданно накатывали на пса, как ливень в жаркий летний день. Так продолжалось два месяца. И однажды в сентябре он ушел и не вернулся.
Минула осень, за ней зима….. Я уже не надеялся увидеть своего питомца. Но жизнь иногда преподносит подарки! Однажды, я шел домой по дороге из Бри. Весна стояла на дворе, и было особенно легко дышать. Я был слегка навеселе, а кошелек оттягивал мой карман. Навстречу мне попалась пара незнакомых босяков. Переглянувшись, они прошли мимо. Я беспечно шел дальше, не обратив особого внимания на них. Вдруг. Я почувствовал удар по затылку, ноги подкосились, и я упал. Перед глазами стоял туман, а чьи-то руки выворачивали мои карманы. Голова болела и гудела, и мне показалось, что я услышал так хорошо знакомый голос Шака- «…шак…ютцу….рат….»….
Пролежал в дорожной грязи я не долго, как мне думается. Кое-как я поднялся и шатаясь пошел по дороге. Пройдя совсем немного, я увидел своего обидчика лежащим справа от дороги в прошлогодней траве. Горло его было разорвано, и кровь струилась из раны, второй грабитель лежал примерно в тридцати шагах. Над телом темным пятном стоял варг. Завидев меня, он зарычал и вприпрыжку ринулся ко мне. Запах крови и головная боль протрезвили меня, и я сдержался чтоб не побежать. Шак замедлил бег и уже спокойным шагом трижды обошел меня кругом. Он стал еще больше, но казался осунувшимся, а шкура будто бы потемнела. Он зашел сзади и уткнулся мокрым носом в мою левую ладонь. Я обнял обеими руками окровавленную морду, понимая, что это наша последняя встреча…..
И в голову вдруг пришли строки из старой-старой басни, смысл которой я уже давно забыл:
-«….страх прогоняет прочь надежду,
кровь забывает, как ей в жилах течь,
и только призраком покинет это место
бедняга, что услышал варжью речь….»

-«Что ж старик, похоже «Старый Тоби» вернул все на свои места!» с ухмылкой произнёс странник, будто не желая дослушивать и без того подходящий к концу рассказ.
-«Монстра не сделать ручным зверьком!»
Похлопав Ютцу по плечу, он направился прочь, а аккуратный кисет незнакомца остался лежать на валуне. Ютцу же еще долго сидел, бормоча что-то себе под нос, но это слышали разве что камни.

[rinatrogua]

Поздравляю победителей!ГРАЦ!