Другие рассказы

[chirick86]

В это теме я хочу выкладывать рассказы никак не связанные с миром Властелина колец, с игрой и с творчеством Толкиена. Но, если модераторы разрешат, хотелось бы чтобы тема имело право на существование, чтобы читатели форума могли познакомиться с моими "другими произведениями", не все же одним средиземье жить.
Заранее благодарю, и ниже первые три рассказа.
Перед тем как приступите к прочтению моих творений, хотелось бы вкратце пояснить, что рассказы были написаны специально для "Проекта 100", конкурса проводимого "МФ" совместно с "Креативом" (литературный конкурс семинар). В кратце - нужно было написать рассказ в котором обыгрывалось бы число 100. Сразу скажу, что в финалисты я не прошел, как и не прошел даже во второй тур

Проект 100 (+/-)

Сотая жертва (+/-)

Сотая жертва

В мозгу пульсировало и яростно клокотало: «Сто! Сто! Еще всего два до сотни!».

Сирена била тревогу, а сигнальные огни только распаляли и без того больное воображение. Ярость красной пеленой застилала глаза, когда плазменный нож вышел из грудной клетки капитана. Запекшееся мясо еще шипело, когда Гровер шатающейся походкой вышел с капитанского мостика на палубу, в след ему смотрели множество мертвых остекленевших пар глаз, одни с укором, другие с испугом, третьи с застывшим в них удивлением…

***

Капли пота стекали по грязному, перепачканному лицу, смешивались со слезами и кровью, сочившейся из многочисленных ссадин, и падали на дрожащие от бессилия руки. «…оналу немедленно проследовать к спасательным шлюпкам и покинуть корабль… Всему персоналу нем…» - монотонно причитала аварийная система, ни черта при этом не улучшая положения отчаявшейся Лизы.

«Черт бы побрал эту миссию, этот корабль и этого гребанного амбала!» - кричала она про себя, раз за разом прокручивая в голове, как здоровенный негр врывается в их с Алексом каюту и проламывает мужу череп здоровенным гаечным ключом, а потом пытается добраться и до нее… Дальше она смутно помнит, как на непослушных от ужаса ногах бежала в научную лабораторию, куда у механика не могло быть доступа. В памяти всплывала его полубезумная, жаждущая крови улыбка, бешеные глаза и шумно раздувающиеся широкие ноздри. Она забилась в дальний угол лаборатории, и только когда Гровер куда-то исчез, смогла оглядеться. В стерильной когда-то лаборатории повсюду валялись окровавленные тела в белых халатах, следы крови тянулись по полу. Какой-то мальчик, лет 18, пытался, видимо, доползти до пульта управления безопасностью, но так и остался лежать на полу, в то время как рука его осталась обугленным обрубком валяться на консоли ввода. Лиза не успела оглядеть всего ужаса, как питание в отсеке отключилось, и включились резервные источники света, скудно освещавшие окружающий ее кошмар.

«Черт бы побрал эту миссию, этот корабль и этого гребанного амбала!»

Двери тоже перешли в резервный режим, а значит, механик теперь имел полный доступ ко всему научному комплексу. Нужно было немедленно убираться отсюда, но ноги не хотели ее слушаться, а мысли путались, и Лиза не могла сообразить куда ей идти и куда прятаться. Только одна мысль – «Убежать подальше! Убираться с этого чертового корабля!»

***

Никита сидел на обитом углеродным волокном полу, опершись спиной о дверцу шкафчика, и разглядывал фото, на котором было изображено лицо возлюбленной. «Анита, - вздыхал он. – Уже пять лет прошло с тех пор как я выпустился из КАОФ-а и больше тебя не видел». Нет, конечно, была видеосвязь в виде пятиминутных сообщений, но разрыв составлял по две-три недели в зависимости от того, куда центр отправлял их со следующей миссией. Это скорее напоминало обычную почту двадцатого века, о которой ему рассказывал дед. Да что там? Он сам как-то читал эти письма, написанные от руки, но никак не мог понять, как нужно было себя заставлять тратить столько времени на них. Теперь-то он прекрасно все понимал. Не будь у него этих видеопосланий, он бы писал такие письма, просто чтобы хоть как-то ощутить близость с Анитой.

Никита поднял глаза к потолку, предаваясь воспоминаниям о днях, проведенных на Земле, о студенчестве, как вдруг все поглотил мрак. Он часто заморгал, сначала не понимая, что происходит, но через секунду включилось резервное питание и тревога. Монотонный женский голос начал извещать о том, что персоналу нужно немедленно проследовать к спасательным шлюпкам.

«Какого лешего?! - крикнул он в голос. - Что здесь происходит?»

Никита вышел из каюты на палубу машинного отделения, в котором проводил львиную долю своего времени по долгу службы. Он, в спешке проследовал к ближайшему ИИ. Старая техника заметно барахлила, идентификация прошла только со второго раза, или он так нервничал, что голос было не опознать?

Интерфейс отозвался голубым мерцанием, и приятный женский голос произнес: «Введите запрос»

- Анализ ситуации, – сказал машинист – Что с системами? Почему тревога?

- Все основные системы выведены из строя, утечка кислорода из первого, второго и четвертого отсеков, автопилот отключен, 96% экипажа мертвы или за пределами корабля, вы должны немедленно проследовать к спасательным капсулам в зону эвакуации и покинуть корабль, – монотонно вещал ИИ.

Никита схватился за стену, потому что ноги его подкосились

- Мертвы?! Ты говоришь, что весь экипаж мертв?!

- 96% по последним данным, полученным от центрального ядра, дальнейшая связь с ядром невозможна. Вы должны немедленно проследов…

- Что с капитаном? Он жив? – еле шевеля губами и смотря в пустоту перед собой, спросил Никита. Лицо его было мертвенно-бледным. Он не знал, как действовать в такой ситуации. За пять лет на борту «Сёрчмира» не бывало ни одного сколько-нибудь опасного или серьезного инцидента, за исключением одного дня, когда он еще молодым зеленым юнцом посмел высказать в сторону здоровенного негра-механика все, что он думает об Американцах, но тот инцидент был быстро замят. Все же этот корабль был создан совместными усилиями инженерной мысли российских и американских разработчиков на российские же деньги, так что обошлось, но урок Никита усвоил. После с Гровером они хорошо поладили и уже через две недели весело смеялись над словами Никиты в рубке отдыха, гоняя шары и потягивая безалкогольное космическое пиво.

- Капитан мертв – бесстрастно молвил “приятный голос”.

С широко открытыми от шока глазами Никита убито нажал на кнопку завершения сеанса и медленно сполз по стене, тело не слушалось его, как, впрочем, и голова…

***

Кровь покрывала все его могучее тело. Глаза были широко распахнуты. Он глядел в потолок и слепой тяжелой поступью направлялся в оружейный отсек. Кровь сочилась из страшной рваной раны на боку, и за ним тянулся широкий алый след. Губы Гровера безмолвно двигались, будто он шептал что-то самому себе или возносил молитву.

«Еще двое, – проносилось в его воспаленном мозгу. – Осталось только двое, и их будет сто… И тебе этого хватит. И ты меня оставишь в покое… в покое…»

Он оторвал щит с приборной панели двери и выдернул чип, отвечающий за резервное питание оружейного отсека. Через две минуты он будет вооружен и вдвое опаснее. Губы растянулись в кошмарной улыбке, а глаза затянуло багровой пеленой…

***

В ноздри бил тошнотворный запах крови, который ослаблял и без того измученную девушку. Элизабет проползла до выхода в следующий отсек, где, как она помнила, должны были находиться хранилище внеземных форм жизни и палаты биоинженерных разработок, ведущихся на корабле. Там же должен быть ИИ, отвечающий за научный комплекс, с ним она сможет что-нибудь выяснить и попытаться что-либо предпринять.

Лиза попыталась подняться на ноги, и со второй попытки ей это удалось. Осторожно ступая в неверном свете и стараясь не зацепить валявшиеся по всему отсеку трупы и кровавые лужи, она добралась до ИИ. Руки предательски дрожали, интерфейс не отзывался. Она попробовала еще раз, но ничего не происходило. ИИ был безмолвен. Элизабет, отчаянно цеплявшаяся за остатки рассудка, не выдержала и стала колотить по мертвому экрану кулаками, плача навзрыд. Челюсть свело, ноги опять перестали слушаться, и она осела на пол. Тут под собой она почувствовала что-то теплое и липкое, в ужасе вскрикнув и отпрянув, она уставилась на труп пожилого мужчины. Горло его было рассечено, а на лице застыла маска ужаса. Лиза, сидя на полу, резко попятилась и, упершись спиной в стену, продолжала возить ногами по липкой красной луже.

Она не могла больше этого выносить. «Это все происходит не со мной, – твердила она себе. – Я сплю и вижу кошмар! Боже, помоги! Дай мне сил проснуться!» Но в глубине души она понимала, что все это реальность. Жестокая, не укладывающаяся ни в какие рамки, но – кровавая действительность.

Лиза сжалась в жалкий комочек у стены и заскулила. «Господи, дай мне сил все это вынести!»

Она постаралась взять себя в руки и встала. Оставалось добраться до следующей двери, где находилось хранилище. Насколько она помнила, хранилище работало абсолютно автономно, независимо даже от центрального ядра корабля. Если ей удастся там запереться, у нее будет какое-то время, чтобы придумать, как выжить в этом аду. Но с ее уровнем допуска это было невозможно. Она – заурядный лаборант, девочка на побегушках у ведущих ученых… И тут она вспомнила. Дверь в хранилище открывалась, считываясь с сетчатки глаза и ИД-карты. Если этот доктор, как его… Казанцев? Ну да! У него был допуск. Но не может же она?.. В этот момент, пока она боролась со своей моралью, Лиза услышала характерный пневматический звук открывающейся двери в научном отсеке.

«Это он! – ужас снова сковал все ее члены – Он пришел за мной!». Тут словно что-то подстегнуло ее. Она резко бросилась к валявшемуся в уже остывшей луже крови ученому, перевернула его на спину, подхватила под мышки и поднесла к датчику. Цвет индикатора сменился с красного на желтый. Оставалось только открыть картой замок. Из соседнего отсека послышался грохот и звуки чего-то бьющегося. Лиза бесцеремонно бросила Казанцева и живо сняла с его шеи спасительную карту. Щелчок! Индикатор горит зеленым! Дверь моментально открылась. Лиза влетела в хранилище и, закрыв за собой дверь, тут же заблокировала её, отключив питание двери нужной комбинацией цифр. Как хорошо, что, работая лаборантом, она имела очень цепкую память и, однажды натолкнувшись на эту комбинацию, запомнила ее!

«Черт, я еще жива!.. Черт! Черт!» – Лиза чертыхалась, плакала и понимала, что она в безопасности и в то же время в ловушке. До спасательных капсул ей не добраться, негр её тут же прикончит, а иначе они вечность будут болтаться в космосе. И через пару дней, может, неделю, она умрет от голода. Но сейчас она в безопасности… жива…

***

Никита осторожно ступал по предательски тусклым коридорам, продвигаясь в сторону капитанского мостика. Он все еще не отошел от шока и хотел воочию убедиться, что ИИ говорил правду, заодно найти кого-нибудь, кому удалось спастись. Если же он ничего не обнаружит, то тут же эвакуируется в спасательной капсуле, а через пару-тройку недель здесь будет спасательный корабль с Земли или другой ближайшей населенной планеты… Его мысли прервал какой-то шум прямо по коридору. Слышалась тяжелая поступь, и шаркающие шаги выдавали раненого. Никита ускорил шаг и за ближайшим поворотом увидел Гровера. Тот был весь в крови. Его черная кожа вся была изрезана, исцарапана, а многочисленные ожоги уже полопались, струпья сочились густой жидкостью. В глазах его горело безумие. Никита изменился в лице, когда увидел что Гровер, явно не приветствуя его, вскинул огромную многозарядную плазменную винтовку. Характерный звук заряда аккумулятора известил его о том, что через секунду его голова или другая часть тела покатится по палубе, навсегда отделившись от туловища. Никита видел подобные винтовки в действиях на учении, и ни секунды не сомневался, что если он немедленно что-нибудь не предпримет, второго выстрела он не услышит, равно как и не увидит завтрашнего дня. Не успел он отпрянуть обратно за поворот, как заряд пронесся мимо по коридору и, отскочив от стены, ушел в пол. Никита быстро понесся прочь от безумного чернокожего напарника, надеясь только затерять его на пути к бегству и свалить с этого корабля на спасательной шлюпке.

Вот еще один поворот, еще… Сзади слышится рев Гровера. «Черт, до чего же жуткий рев! Он бы со мной и голыми руками справился, в такой ярости». Сирена не переставала извещать о его бедственном положении, а Никита все бежал по направлению… «А куда я бегу? Так, впереди научный комплекс. Отлично. Значит, спасательные капсулы в соседнем отсеке, но… ИИ говорил, что там утечка кислорода, следовательно, разгерметизация, и без костюма туда нечего и соваться. Значит, сначала нужно заглянуть в НК и раздобыть костюм, и при этом не попасться Гроверу»

Никита опрометью бросился в Научный комплекс. Не успел он вбежать внутрь, как сходу врезался в стул, стоявший поперек прохода, и с грохотом повалился на пол. Руки проскользили по чему-то липкому с резким запахом, а плечо уперлось во что-то холодное и упругое.

«Кровь! Люди!». Кругом валялись трупы ученых. Расчлененные их части валялись по полу и столам. Вся лаборатория была залита кровью. «Господи, неужели это все дело рук одного человека?!» - Никита не успевал оправиться от сыпавшихся на него все новых ужасов.

Во второй комнате послышался какой-то шум и звук открывающейся пневмодвери.

«Дверь, хранилище! Там есть кто-то живой!» Никита пулей бросился к хранилищу, опрокинув попутно еще пару столов, но не успел. Дверь закрылась перед самым носом. Он ударим кулаком в дверь, затем еще и еще. Чуть ли не срывая голос, он закричал:

- Эй!!! Кто бы там ни был! Откройте! Я помогу! И мне нужна помощь!

***

Лиза сидела, облокотившись о дверь и не успев отнять руки от лица, услышала глухие удары о дверь. Какой-то голос кричал из соседнего отсека и звал на помощь. Голос был молодой и явно не принадлежал Гроверу, хотя она и не могла его хорошо расслышать. Она приложила ухо к двери.

- Откройте… Я помогу, – доносилось с той стороны двери.

«О Господи! Там есть еще кто-то! Гровер же и до него доберется!» - пронеслось в мозгу у Лизы. Она тут же вскочила и открыла дверь. В комнату ввалился парень, лет 25. Лиза тут же его узнала. Никита, русский. Машинист, был тут еще до ее прибытия. Симпатичный, тихий и спокойный, в общем-то, паренек. Кажется, у него девушка на Земле…

- Закрывай! – криком прервал ее раздумья Никита.

Она тут же послушно нажала на кнопку и набрала комбинацию. Никита шумно выдохнул и осел на пол. Силы будто разом покинули его. Руки безвольно опустились вдоль тела, он тяжело дышал и рассматривал ее.

- Элизабет, кажется? Меня Никита зовут… Ты не в курсе что за чертовщина здесь происходит? Что с Гровером? Он чуть меня не пристрелил там, на палубе!

- Я... Я сама ничего не понимаю… Он ворвался в нашу с Алексом каюту,.. а потом… - тут она зарыдала, закрыв лицо руками, но пересилила себя и, утерев слезы рукавом, продолжила: – Алекс даже не успел ничего предпринять. У него просто не было шанса среагировать. Гровер зверски убил его и погнался за мной.

- Мне жаль, Лиза. – Никита поднялся на ноги и смотрел на нее с сочувствием.

Лиза молчала, напряженно борясь с очередным приступом слабости. Слезы блестели в уголках ее глаз.

- Что с остальными? Ты кого-нибудь видела? ИИ сказал мне, что почти все мертвы…

- Похоже на то. Кроме тебя, я никого живого не встречала пока. И Гровер…

Тут в дверь громко стукнуло, так, что Никита и Лиза инстинктивно от нее отпрянули.

- Тихо, – прошептал Никита. И уже громче продолжил: – Дверь надежная, должна выдержать. Его оружие ее тоже не должно пробить…

- Что будем делать? – дрожащим голосом спросила Лиза. Она тут же отдала ему возможность все решать. Хорошо, что появился хоть кто-то, на кого можно положиться. Может быть, им и удастся вдвоем что-нибудь придумать.

- А что мы сейчас можем? Его нам не одолеть, если он и в правду смог уничтожить всю команду, к тому же, он вооружен. – Никита принял задумчивое выражение. – Делать нечего. Пока мы заперты здесь, попробуем выяснить, что происходит, и, может, выработаем какой-нибудь план действий. Но и времени у нас немного. Раз корабль без управления и автопилот вышел из строя, мы в любую секунду можем врезаться в астероид или в другой космический мусор, не говоря уже о том, что корабль может просто развалиться на части от понесенных повреждений.

- Откуда ты все это знаешь?

- Ну, кое-что сообщил ИИ. Да, к тому же, я машинист. Оно и так видно, в каком мы положении. Долго корабль не протянет. Нам нужно…

Очередной глухой удар поверг их в секундное молчание.

- Давай для начала оглядим хранилище. Может, найдем какую полезную информацию или что-нибудь, что нам может помочь.

Они двинулись вглубь хранилища. Вдоль стен располагались многочисленные ячейки, в которых хранились различные образцы с поверхностей исследованных планет. Элизабет испуганно озиралась по сторонам и жалась ближе к Никите, стараясь не производить лишнего шума, Никита же пытливым взглядом обводил все вокруг. В конце зала стоял терминал, управляющий отсеком. Никита ввел запрос на запуск главных функций. Терминал в ответ запросил пароль.

- Лиз, справишься с паролем? – обратился он к девушке.

- Должна… Секунду… Готово!

- Я хочу запросить видеозаписи, может быть, нам удастся что-нибудь выяснить. Это все началось примерно с час назад. Вот, смотри…

На экране появилось изображение, разбитое на несколько экранов. В каждом окошке отображался один из отсеков научного комплекса. Хранилище выглядело точно так же, как и сейчас, за исключением ученого в белом халате, делающего какие-то записи. В остальных отсеках все выглядело на порядок лучше и привлекательнее, нежели нынешнее их состояние. Не было крови, и трупов, царил порядок. Ученые ходили из отсека в отсек и делали различные пометки в консолях или наладонниках. В лабораторном отсеке началось какое-то движение, там возле стола сгрудилось несколько ученых. Они изучали какой-то непонятный пульсирующий комок. Камера не давала разглядеть, да и спины ученых закрывали обзор.

- Смотри, – испуганно прошептала Лиза. - Что это там?

При этом она ткнула пальцем в соседний экран. На нем - один из ученых в хранилище, с сосудом в руках, вдруг схватился за голову и упал на колени. При этом он выронил сосуд, и тот разбился. Непонятная студенистая масса тут же скрылась в ближайшей вентиляционной шахте.

- Что это? – Элизабет в ужасе стиснула плечо Никиты.

- Я не знаю… Где это было? Примерно здесь? – он подошел к тому месту, где разбился сосуд. Вокруг было чисто, ни одного осколка, ни следа происшедшего. Никита осмотрел вентиляцию. Аналогично, никаких следов

- Он что, просто просочился сквозь нее? – Никита недоуменно то вскидывал, то хмурил брови.

Лиза осторожно проводила рукой вдоль ячеек и осматривала хранилище.

- Там больше не было никаких видеозаписей?

- Нет, то была последняя. Видимо, потом система дала сбой, или же кто-нибудь удалил записи…

За дверью послышался очередной гулкий удар. Лиза вздрогнула, а Никита обеспокоенно начал ходить по хранилищу.

- Мы не можем сидеть так вечно, – сказал он. – Рано или поздно Гровер ворвется сюда, и нам нужно быть готовыми к встрече с ним.

- Какой у тебя план?

- Я попробую его отвлечь, а ты доберешься до спасательных капсул. Сразу же эвакуируешься, а я постараюсь добраться позже.

- Но он убьет тебя! Он же никого не оставил в живых! Для него человеческая жизнь ничего не стоит! – зачастила Лиза.

- У тебя есть другой план? – спокойным голосом ответил Никита, продолжая осмотр хранилища на предмет чего-нибудь увесистого или любого другого предмета, который смог бы сойти за оружие. Лиза молчала, тупо глядя в пол… Внезапно тот ушел у них из-под ног, корабль тряхнуло, свет погас, и все хранилище погрузилось во мрак.

***

Сирена, к которой они так привыкли, внезапно замолчала, но на смену ей пришел болезненный гул в голове. Никита попытался подняться с колен, но ноги не хотели слушаться, и он остался на коленях, держась за голову. Из-под руки вытекала теплая кровь. Бровь была рассечена, и кровь заливала и без того не видящий в темноте глаз.

- Лиз? – хрипло позвал Никита. – Ты здесь?

- Я в порядке, – она нащупала в темноте его руку. – Что случилось?

- Кажется, корабль столкнулся с каким-то астероидом. Еще один такой удар, и его разнесет на части. Нам нужно скорее выбираться, нельзя медлить!

Никита рывком поставил себя на ноги, потянул за собой Лизу. Голова ужасно кружилась, а глаза все еще не привыкли к темноте. Он вытянул вперед руку и на ощупь двинулся вперед, держа другой рукой Лизу. Когда они почти приблизились к двери, та внезапно открылась. В проеме стоял Гровер, пара аварийных светильников освещала его из коридора. Он возвышался, грозный, с огромной плазменной винтовкой наперевес. Его глаза уловили движение, и безумный взгляд впился в Никиту с Лизой, сковывая их страхом. Только Гровер поднял свое оружие, как очередной толчок бросил всех троих на пол. Из винтовки вырвался заряд и, отскочив от потолка, прошел в паре метров от Лизы, та громко вскрикнула. Никита вскочил на ноги. Медлить было нельзя, он кинулся к двери, таща за собой Элизабет, которая так и не выпустила его руки. Они уже проскочили мимо Гровера и выбежали в соседний отсек, когда Гровер схватил Элизабет за лодыжку, повалив ее на пол. Никита остановился и с ревом бросился на помощь. Он с размаху попытался ударить его ногой, но здоровяк остановил Никиту, поставив блок и выпустив Элизабет.

- Лиза, беги, спасайся! – крикнул Никита, увлекаемый грузным негром. Они сцепились и кубарем покатались по полу. Гровер в ярости наносил страшные удары по голове и плечам Никиты, тот же в свою очередь вцепился в него ногами и орудовал всем, чем мог: рукам, головой, зубами.

Лиза в ужасе вжалась в стену. «Что делать? Что делать?» Ноги предательски дрожали. «Оружие! У него же была винтовка!» Она заозиралась по сторонам. Винтовка валялась буквально в шаге от нее. Лиза кинулась к оружию, не в силах поднять ствол, она опустилась на пол и пристроила пушку на коленках.

- Никита! – крикнула Лиза, целясь почти вслепую. Никита оглянулся.

- О, черт! – он разжал хватку и получил сокрушительный удар в челюсть. Сознание погрузилось во тьму…

***

На глазах Элизабет Гровер с размаху ударил Никиту, и того отбросило к стене. Лиза навела ствол на негра и спустила курок. Синяя вспышка осветила помещение, и заряд оторвал Гроверу руку. Лиза откинула оружие и, всхлипывая, подбежала к Никите.

- Никита, вставай! – тормошила она его. – Вставай! Нужно уходить!

Слезы текли по щекам. Никита, как и Гровер валялся без сознания. Лиза взяла Никиту за шиворот и потащила, но споткнулась о труп валяющегося у двери ученого.

«Черт!» - проклиная себя, она села у стены и задрожала.

***

Вокруг царили мир и спокойствие. Никита сладко потянулся на свежей постели и открыл глаза. Анита уже встала, и ее не было в комнате. В окно бил яркий оранжевый свет. Солнце выползло на небо и на правах хозяина освещало дивную поляну у дома. Никита встал и с хрустом потянулся. Давно он так хорошо не высыпался. За окном щебетали птицы, а на горизонте играло бликами озеро. Он натянул шорты и вышел из комнаты.

- Анита?

В ответ – молчание.

Никита прошел на кухню. Здесь тоже никого не было, как и не было следов присутствия Аниты. Он вышел во двор и огляделся по сторонам. Никого не было видно. Птицы затихли, погода резко начала портиться. Небо затянуло тучами. Солнце скрылось. Стало темно.

Никита направился в сторону озера, постепенно ускоряя шаг. Чем ближе он подходил к озеру, тем тяжелее давался ему каждый шаг. Берега он достиг уже почти ползком. Вокруг кружили вихри ветра, гремел гром, полыхали молнии, и дождь заливал все вокруг. В грязной жиже он дополз до воды и в очередной вспышке молнии увидел Аниту. Она покачивалась на волнах, по грудь обнаженная, в объятиях здоровенного негра. Гровер, одной рукой поддерживая Аниту за голову, а в другой держа лазерный армейский нож, приставленный к ее горлу, ухмылялся самодовольной улыбкой. Никита закричал, вытянув руку вперед, но грязная жижа тут же поглотила его, заполняя легкие и не давая вдохнуть…

Он провалился в пустоту, открыл глаза и понял, что находится в научном отсеке на борту «Сёрчмира». У стены всхлипывала, дрожа всем телом, Элизабет, а на полу валялись два тела: мертвый ученый и Гровер, лишенный одной руки. Грудь его мерно вздымалась, значит, он был жив.

- Лиз, – попытался хрипло позвать Никита. Голова тут же отозвалась тупой болью. Его замутило. Лиза бросилась к нему, пытаясь его поднять.

- Господи, ты жив, – запричитала она. – Слава Богу. Нам нужно скорее убираться, пока он не очнулся.

Элизабет подняла Никиту и подставила свое хрупкое, нежное плечо.

- Почему ты не стала убегать? Сейчас важнее спастись самой… В следующий раз не думай обо мне, беги. Он не даст тебе второго шанса... – превозмогая боль, говорил Никита. – Возможно, своим поступком ты подставила себя под удар. Теперь мы оба можем не выбраться…

- Но ведь и ты вернулся за мной.

На это Никита не нашелся что ответить, и они целеустремленно двинулись через лабораторию, аккуратно обходя валяющиеся повсюду мертвые тела ученых.

- Мы просто оставим его там? – спросила Элизабет.

- А ты предлагаешь его убить? – Никита посмотрел Лизе прямо в глаза. Она не выдержала его взгляда и потупив взор, молча зашагала дальше.

***

Монотонный лязг метала все возрастал, пока не перешел в нестерпимый сливающийся единый гул, отзывающийся ужасной тупой болью в висках и затылке. Гровер открыл глаза и огляделся. Левой руки как не бывало. Вместо нее торчал обугленный обрубок. Он, стиснув зубы, попытался подняться, монотонный гул превратился в столь же монотонный, но настойчивый голос: «Сто! Сто! Еще два до сотни!». Гровер зарычал и схватился единственной рукой за голову. Мысли путались, или их не было. Ему надо убить! Найти и убить! И он найдет...

***

Они подошли к двери четвертого отсека, одетые в обтягивающие комбинезоны-скафандры. Никита, воспользовавшись узкой монтировкой как рычагом, попытался открыть двери. Сначала дверь не поддавалась, но потом с резким хлопком открылась, и поток ворвавшегося воздуха засосал их внутрь. Через секунду кувыркания давление нормализовалось, и исследователи, прокатившись по полу, распластались у спасительных капсул. Они поднялись с пола, и Никита начал подготавливать первую капсулу. Гравитация была заметно снижена, и усилия для механического рычага понадобилось значительно больше, но в итоге рычаг поддался, и капсула была открыта. Никита знаком показал Лизе, что можно залезать. Она же, в свою очередь, изобразив что-то наподобие вымученной благодарной улыбки, попыталась его обнять. Никита, не сопротивляясь, похлопал ее легонько по спине и затолкнул внутрь. Уже закрывая капсулу, он увидел, как в ужасе расширились глаза Элизабет. Он резко развернулся и тут же был отброшен мощным ударом под дых…

***

Элизабет увидела Гровера за спиной Никиты и оцепенела от ужаса. Однорукий убийца обрушился как ураган и буквально снес Никиту, но в последний момент тот запустил режим выброса капсулы в космос. Лиза, так и не успев ничем помочь, оказалась в бескрайнем пространстве, полном мрака и пустоты.

***

Злоба переполняла Никиту. Костюм стеснял движения, но против однорукого у него все же было преимущество. Гровер тут же компенсировал этот недостаток, вытащив из-за пазухи огромный лазерный нож, прямо как во сне Никиты. Негр бросился на парня и вонзил нож ему в бок. Лезвие легко распороло скафандр, прошло между ребер и застряло в боку, из которого обильно хлынула кровь. Никита схватился за бок, обмяк и сполз на пол. Острая боль пронзила сознание, и разум начал угасать. Гровер отступил и, шумно дыша, стоял поодаль, наблюдая безумным взглядом, как умирал его товарищ.

Никита последним усилием нажал кнопку на шлеме и, превозмогая недостаток кислорода, еле слышно спросил:

- За что?

- За что?! – вены на шее Гровера вздулись. Глаза бешено вращались. Казалось, он смотрит не на Никиту, а куда-то сквозь него или перед собой. – Ты спрашиваешь меня, за что?! Ответь лучше ты мне, человек, за что! За что вы убивали НАС???

- О чем ты говоришь, Гровер?.. Ты - безумен… Я тебя не понимаю…

Очередной толчок прошел по кораблю. Послышался взрыв, дверь выбило взрывной волной, и она, пролетев в метре от Гровера, ударила в стену, но тот даже не обратил на нее внимания. Он подошел к Никите, наклонился и взял его за подбородок здоровой рукой.

***

«Начинается отсчет до криогенной заморозки, - произнес механический голос. - Спасательная капсула будет подавать сигнал бедствия, пока вы не будете обнаружены»

«Один… Два… Три…» По лицу текли слезы. «Семь… Восемь…» Лиза не могла совладать с собой. Она плакала навзрыд, и созерцала, как капсула медленно, но неотвратимо отдаляется от «Сёрчмира». «Одиннадцать… Двенадцать…». Отдаляет ее от Никиты. «Шестнадцать… Семнадцать… Восемнадцать…» Она увидела вспышку внутри помещения и сквозь иллюминатор наблюдала, как Гровер взял Никиту за подбородок… Кошмар! Что он с ним сделает?! Он убьет его! Не в силах оторвать взгляд или закрыть глаза, она наблюдала. «Двадцать восемь… Двадцать девять…».

***

- Вы прилетели на нашу планету, – слышал Никита как сквозь сон. Гровер встряхнул его, и Никита застонал. – Вы отлавливали нас, как вы делаете это с животными на ваших родных планетах! Вы ставили на нас опыты. Убили почти сотню из нас! Я остался последним! Я сотый! И теперь я отомстил! Ты будешь моей 99 жертвой, и мы будем отомщены!

- А кто же будет сотым? – еле произнес Никита. Жизнь почти покинула его.

Гровер безумно захохотал. Он с силой оттолкнул Никиту, встал во весь рост, взял в руки нож и отошел на шаг назад…

Объятый дымом, с вздувшимися венами и вытаращенными глазами, он походил на однорукого демона преисподней.

***

«Восемьдесят восемь… Восемьдесят девять…» Лиза упорно выглядывала в смотровое окно, как Гровер оттолкнул Никиту, и отошел от него. «Девяносто три… Девяносто четыре…» «Что с ним? Он жив? Ничего не видно!» - рыдала Лиза. «Девяносто пять…» Негр, безумно хохоча, достал нож и медленно слева направо перерезал себе горло. «Девяносто семь..» Кровь хлынула фонтаном, забрызгивая сильными толчками палубу и лежащего в шаге Никиту. «Девяносто девять...»

«Сто».

Вторая луна (+/-)

Вторая луна

В городе, как обычно, царили хаос и неразбериха. Уже около полугода прошло с тех пор как пророк и предсказатель Моисей, один из самых уважаемых и почитаемых людей в стране, предсказал появление второй луны, которая ознаменовала бы крах всего мироздания на сотый день. И вот, не далее как три месяца назад, на небо действительно вылез второй диск луны. Сначала его не было видно за ярким солнцем, но фанатичная паства Моисея, неустанно воздающая молитву небу, быстро заприметила неладное и разнесла весть о скорой гибели по всему городу. Уже через два дня вся Страна была ввергнута в хаос религиозных войн, пучину бесконечного кровопролития и мародерства. В менее цивилизованных отдаленных и небольших городах, таких, как этот, жизнь протекала своим чередом, но, конечно, и здесь не обходилось без очередного происшествия, например, приключившегося в эту ночь.

Желтозуб осторожно крался закоулками и околицами к дому с дорогими ставнями, что приметил давеча, прогуливаясь по улицам беспокойного ныне города. Он получил это прозвище, за то, что оказался единственным человеком в городе со вставным золотым зубом, тогда как здесь своего врачевателя зубов отродясь не имелось и люди зубы попросту не лечили, а выдергивали, и ходили с просветами в зубах. С появлением второй луны вылазки стали заметно опаснее, так как все открытые пространства постоянно были освещены не одной, так другой луной. Безлунных же ночей теперь вообще как не бывало. Но был и свой плюс. С тех пор как страну терзали религиозные бредни насчет конца света, у всех стражей порядка совершенно опустились руки, и всюду царило беззаконие, что Желтозубу и его классу людей было только на руку.

«Десять дней до мнимого конца света, – думал Желтозуб, подтягиваясь и залезая на крышу дома. – Еще пара дней, и я наворую столько золота и драгоценностей, что после того как все утихнет, смогу жить беззаботно до конца своих дней, если, конечно, они действительно не наступят на сотый день мерцания глаз», - так он окрестил про себя пару лун. Они действительно походили на два округлившихся, а порой и зловещих глаза, безмолвно и грозно наблюдающих за перепуганными и ждущими своей участи, копошащимися там, внизу, людишками.

***

Илья шел по безлюдной улице, что было необычно для событий последнего времени, пусть на дворе и стояла глубокая ночь. Обычно в тех городах, что Илья проходил, было людно в любое время суток, и опасность не заставляла себя ждать, но в этом городе все обстояло немного иначе. Хотя это вполне могло объясняться небольшими размерами и относительной уединенностью городка, находящегося между густым лесом с одной стороны и горной гряды с другой.

Не более часа назад тропинка из леса вывела его к этому городу. На стенах, естественно, не было никакой стражи, а ворота были открыты любому желающему войти или выйти.

«Что ж, зато довольно гостеприимно», - усмехнулся он про себя.

На боку Ильи болтался увесистый охотничий топорик, которым он мастерски владел как в быту, так и на поле брани. Все время, пока шел по городу, он не отнимал ладонь от столь знакомой и родной рукояти.

Илья свернул с основной дороги, подальше от случайных любопытных глаз, и пошел задворками, в надежде найти какой-нибудь удобный сеновал и, укрывшись плащом, переночевать до утра. Он свернул на едва заметную тропку и, не пройдя и десятка шагов, услышал необычный шорох. Любопытство взяло верх, и молодой охотник, вытащив топор из-за пазухи, осторожно двинулся в сторону ближайшего дома. Он укрылся за стеной и тихонько выглянул из-за угла. На улице никого не было, как и вблизи дома. Тут сверху что-то зашуршало, и на него свалилось нечто тяжелое и больно ударило по голове, при этом отчетливо послышался звон монет. В ногах валялся увесистый мешочек. Илья удивленно посмотрел наверх, и тут же, вслед за мешком, на него свалился человек и куски съехавшей черепицы. Илья застонал, незадачливый вор что-то мыкал и пытался подняться, но запутался ногами в руках Ильи, который сжал его лодыжки железной хваткой.

- А ну постой, куда это ты собрался? У честного люда добро крадешь в такие тяжелые времена, и спасибо не скажешь? – пробасил Илья, поднимаясь на колено.

- Э-э-э… спасибо, но мне пора… - ответил, сверкнув желтым зубом, воришка. Рука его тем временем нащупывала кинжал за поясом

- Ишь ты, заторопился. А ну как поймают тебя да на кол посадят? Поди, торопиться-то некуда будет?

Тут из дома послышался топот, а затем и голоса хозяев. Баба заголосила на весь город: «Воры! Грабят! Лови вора!». Из близстоящих домов тут же высыпали люди с вилами, мотыгами, а кто и с косами. Мужик, хозяин дома, заприметив парочку, тут же заорал: «Вот они, тута! Бей воров! Лови их!»

- Если ты сейчас меня не отпустишь, они нас обоих на колья посадят, и разбираться не будут, кто есть кто, – прошипел Желтозуб.

- Твоя правда. Только я тебя отпускать не намерен, – не успел Илья договорить, как в лунном свете блеснуло лезвие кинжала, которое устремилось к горлу охотника. Илья попробовал перехватить руку, но лишь успел изменить направление кинжала, и тот распорол ему щеку. Илья, ослепленный болью, инстинктивно махнул топором в защитном выпаде. Послышался хорошо знакомый охотнику глухой звук, когда топор встречается с плотью, проламывая кости и разрывая сухожилия.

В свете двух ярко-желтых лун лежали двое, окруженные городской чернью. Оба истекали кровью, только один был ранен, а другой – мертв…

***

Олег встал по обыкновению рано, с первыми петухами. В последнее время ему спалось все неспокойней от всех этих разговоров о конце света, но основной причиной была, конечно же, дочь купца Олеся. Вот уже год кряду она не выходила из его головы. Он каждый день старался найти предлог, чтобы заглянуть к ним в лавку, но так и не осмелился рассказать ей о своих чувствах.

«А ведь если действительно миру конец? Она так и не узнает о моих чувствах к ней? Но что я ей скажу? Как ей объяснить то, что я к ней испытываю? Да и к тому же, она вон какая красивая, видная. Ей нужен кто-то побогаче и посолидней, чем я. Да и отец ее, Иннокентий, меня тут же погонит, заподозри он только неладное… Эх…»

Примерно так начиналось почти каждое утро. Олег, сын лодочника и не очень хороший ученик своего отца, сходил на речку набрать воды и умыться. Денег в семье почти не было, так что Олегу ничего не оставалось, как заниматься нелюбимым делом, помогать отцу по работе, мастерить и строить лодки, именно поэтому он, как мог, старался оттянуть ненавистную работу делами по дому и различными отговорками. На этот раз предлогов искать не пришлось. Ему нужно было сходить за продуктами на рынок, а к обеду растопить баню. В банный день почти никто не работал, за исключением лавочников, которые сегодня все как один отправлялись на рынок: выменивать или продавать свой товар.

Олег взял деньги, небольшую плетеную корзину и отправился по дороге к центральной площади, на которой возвышалась небольшая церквушка, сложенная из белого камня. Он уже предвкушал встречу с Олесей, представлял ее большие голубые глаза, ее прекрасную улыбку, обнажавшую ряд ровных белых зубов, и белокурые волнистые волосы, так дивно переливающиеся в лучах ясного солнца.

Мечтая, Олег не заметил, что уже входил на площадь, кишащую народом. Рынок всегда был так оживлен, так как раз в неделю здесь собирался весь город, прикупить еды, но больше всего обменяться сплетнями и новостями. Основной темой сегодняшнего дня, судя по всему, было какое-то ограбление.

«Сегодня я обязательно заговорю с ней, - думал Олег, не обращая внимания на проходящих мимо людей. - А вот и она!»

Олеся стояла у прилавка, сооруженного из телеги, и с безупречной улыбкой беседовала с покупателем. Довольный покупкой, человек расплатился и пошел дальше по рынку. Олег стоял в нерешительности, но Олеся сама его заметила, и приветливо помахала рукой, призывая к себе.

«Какая же она чудесная», - расплываясь от неги, думал Олег, направляясь к возлюбленной.

- Привет, Олежек! Я смотрю, ты сегодня за покупками? – поприветствовала Олеся, кивая на корзинку.

- Да-да! – закивал он в ответ. – Вот, хотел посмотреть, что у тебя сегодня…

- Ну, у нас как обычно - всего по не многу, – заулыбалась Олеся.

- А сыр есть?

- Конечно.

- Можно мне сыра немного и картошки с огурцами?

- Минутку, – бросила она, машинально взвешивая и складывая продукты в корзину. – Готово. – Она безукоризненно улыбнулась и назвала цену.

- Но здесь на гораздо большую сумму!

- Нет, что ты! Все - точно. – Олеся спрятала деньги в узелок и, бросив на него лукавый взгляд, занялась следующим клиентом.

Олег стоял рядом с лавкой, немного смутившись, помалкивал и переминался с ноги на ногу.

Олеся отпустила очередного покупателя и снова обратилась к Олегу:

- Ты еще что-нибудь хотел, Олег?

- Да я… Не знаешь, о чем там толкуют, про какое-то ограбление?

- А ты что не слышал? Двое забрались в дом к Ростовщику, взяли деньги и драгоценности, но не смогли уйти незамеченными. Один из них убил другого, и начал доказывать, что он, мол, поймал вора, но тот напал на него, и ему пришлось убить пленника.

«Какая же она милая, когда рассказывает, как восхищенно поднимает брови, как красиво расширяются ее глаза, как двигаются ее губы», – восхищался Олег

- Убитого вора опознали. Им оказался Желтозуб, – продолжала Олеся *– а сегодня утром второго будет лично судить Моисей, так как вор не здешний и в городе его никто не знает и поручиться не может.

– Не повезло Желтозубу.

– Да-а-а… Хоть и вор, а все равно жалко. – Олеся погрустнела.

«Черт! Даже когда она грустит, она все равно дивно прекрасна!»

– Олег…

– Да?

– А ты веришь в этот конец света?

– Не знаю Олеся, – Олег слегка растерялся от внезапности вопроса. – Хотелось бы не верить…

– Да, но все же… Давай сегодня сходим вдвоем погулять вечером, а? Может к речке? Я знаю одно хорошее место! – она смотрела на него своими большими лучезарными глазами.

Олег потерял дар речи, и только открывал беззвучно рот. Наконец он совладал с собой и кое-как выдавил:

– Конечно… Хорошо... – затем развернулся и пошел вперед, не глядя, сквозь толпу, сопровождаемый вопросительным взглядом Олеси.

– Пока, Олежек! – но тот уже скрылся за спинами людей и прилавками других лавочников.

***

Вокруг все было белым. Абсолютная, бесконечная и неосязаемая чистота. Нет никаких чувств, кроме одного… Хотя нет… Скорее это тоже отсутствие чувства… Желтозуб не ощущал своего веса.

«Что это? Где это я?» – пытаясь осознать свое положение, он попробовал пошевелиться, но ничего не вышло. Он не чувствовал ни рук, ни ног, ничего. Но паники не было. В место этого было безмятежное спокойствие и умиротворенность.

Постепенно к нему стал возвращаться слух. Он слышал разные звуки, происхождения которых не знал. Слышал какие-то голоса, которые не понимал. Пока все мироощущение Желтозуба и состояло лишь из не слыханных им ранее звуков, сливающихся в странную мелодию, никак не упорядоченную, похожую одновременно и на песнопения в храме, и на шум водопада, и на треск костра, но все же имеющую какое-то свое определенное звучание. Желтозуб мог лишь осознавать это инстинктами, но не понимать значения.

Звуки начали отходить на задний план, уступая место видению. Зрение возвращалось не сразу. Сначала белое начало тускнеть. Мир вокруг стал проявляться, все отчетливее прорисовываясь контурами и наливаясь оттенками. Желтозуб понял, что находится высоко над землей.

Он видел облака, далеко внизу под собой. Видел выступы гор, широкие и длинные ленты искрящихся в лучах солнца рек, и грязные линии серо-бурых дорог. Земля играла буйством красок, смешивая все в причудливых формах в одной живописной картине.

Желтозуб попробовал оглядеть себя, но не обнаружил тела. Он будто состоял только из зрения, сознания и слуха. Но беспокойства по этому поводу вор не испытывал. Он чувствовал, что мог бы сейчас опуститься обратно на Землю и посмотреть, что твориться в его городе или в любой другой стране, где он раньше не был и о которой даже не слышал. Но такого желания Желтозуб не испытывал. Пытливое раньше сознание сейчас это совсем не заботило. Ему больше было интересно сейчас осознать кто же и что он такое. На что способен.

«Я умер, – думал Желтозуб. – Умер и теперь моя душа вышла из тела».

Он попробовал произнести это вслух, но вместо этого, неожиданно для себя самого, издал неопределенный звук, который тут же еле видимыми вибрациями распространился вокруг него, искажая картину видения и распространяясь вокруг, все больше ускоряясь и затихая. Звук был настолько необычный и высокий, что показался Желтозубу слишком выделяющимся и громким среди всего того что он сейчас слышал вокруг. Вдруг до него начали доноситься похожие звуки со всех сторон: сверху, снизу, со стороны Земли, лун, Солнца и других звезд. Все разной степени громкости и различные по звучанию, но, тем не менее, похожие.

«Луна? Звезды?» – Желтозуб и не заметил, как отдалился от Земли, оказавшись в черном бескрайнем пространстве, наполненном яркими точками-звездами. Вокруг буйствовало безумие цветов, совсем не такое, какое он привык видеть на Земле. Различные оттенки и цвета, которые он не мог описать, и которым не мог дать названия, складывались в причудливые формы. Будто художник, которому надоела его картина, замазал все черным, и начал водить кистями по холсту в случайном порядке, накладывая слои разных цветов один на другой.

«И в этой бесконечности, я не одинок, – думал вор. – Есть и другие, такие, как я. И столько всего невиданного, столько прекрасного!»

Тут со стороны второй луны послышался тревожный, все возрастающий гул. Желтозуба это немало удивило. Впервые, с тех пор как он обрел вторую жизнь, он почувствовал что-то сродни беспокойству. Дух обратил свой взор на небесное тело, так похожее на луну, но все же отличающееся от нее. Беспокойство усилилось, и Желтозуб направился на встречу этому почти позабытому чувству…

***

Яркий свет бил в глаза через открытое окно. В воздухе пахло сухим деревом, как это обычно бывает в старых домах. Илья разлепил веки и огляделся. Он лежал на грубом матраце, расстеленным прямо на полу, руки и ноги были закованы в кандалы. Спинами к нему стояли двое стражников, а с улицы доносились звуки переговаривающейся толпы.

– Эй, богатыри, – позвал Илья.

Стражники обернулись и уставили на него свои взоры в ожидании.

– Дайте воды напиться, – потребовал охотник, стараясь удобнее усесться. Тело неимоверно ныло, видно вчера ему крепко досталось.

– Не положено, вор, - ответил один из стражников. Сразу стало понятно, что с этим твердолобым спорить было бесполезно, но от жажды умереть Илье было не суждено.

– Принесите ему воды, – молвил мягкий старческий голос, звучащий властно и в то же время по-отечески заботливо. Голос принадлежал седому старцу, облаченному в длинную черную рясу. Он вошел в комнату и уселся на табурет, стоявший посреди простого убранства комнаты.

– Спасибо, отец, – обратился Илья к сидящему.

– Моисей, – кратко бросил он и выжидающе всмотрелся в гостя.

– Меня Ильей кличут, – ответил пленник, принимая чашу из рук стражника.

– Я знаю, как тебя зовут, и зачем ты здесь.

– Правда? – удивился Илья, вытирая губы рукавом. – Я и сам не знаю, зачем я здесь. Просвети меня, мудрейший.

Старец поморщился:

– Незачем язвить. Ты прекрасно знаешь, что ты не в том положении, чтобы шутить, охотник.

– И каково же мое положение?

– А таково, что ты – пленник, и обвиняешься в воровстве. Одно мое слово, и тебя вздернут посреди площади, и слушать не станут.

– Но ты этого не хочешь? – протянул Илья, выказывая всем своим видом безмятежность и готовность к беседе.

Старец довольно усмехнулся:

– Дай мне закончить, мой юный друг. У меня не так много времени, чтобы рассказать тебе все, что я знаю, но я вкратце изложу тебе суть.

Моисей выжидательно промолчал и, убедившись, что пленник не собирается прерывать его своими вопросами, продолжил:

– Я отпущу тебя, Илья, а народу скажу, что ты не виновен, что, в сущности, является правдой. Но ты должен пообещать мне, что в назначенный час ты выполнишь одну мою просьбу. Сразу хочу тебя предупредить, что просьбу эту из моих уст ты не услышишь, но тебе ее передадут, когда придет время.

Пророк замолчал. Илья нахмурил брови и с полминуты обдумывал его слова.

– Я так полагаю, выбора особого у меня нет. В любом случае, твое предложение лучше, чем, если я буду болтаться в петле или на колу посреди площади. Я – согласен…

***

На берегу быстрой маленькой речушки сидели двое. Парень обнимал девушку за талию и что-то жарко нашептывал ей на ухо. Девушка заливисто засмеялась:

– Хорошо, но тогда ты разденешься догола!

Олег тут же с готовностью начал раздеваться, а Олеся, смеясь, уже бежала к речке. Она зашла в воду, и ее прекрасные светлые локоны разбежались по глади воды, разгоняя волны и искажая отражение звезд. Девушка походила на прекрасное неземное создание из древних легенд и сказок, что рассказывали мудрецы, развлекая детишек звездными вечерами во время празднования прихода весны.

Олеся сделала круг, обогнув Олега, который уже находился в воде, и, выйдя на берег, стянула платье через голову.

«О, Боже, как она прекрасна!» – Олег не верил своим глазам. В голове бешено застучало, он кое-как держался на плаву. Олеся подплыла совсем близко, почти к самому лицу, обвила его шею руками, такими теплыми в холодной воде, и сомкнула губы на его губах. Олег потерялся в пространстве, он не мог различить, где звезды, а где их отражение, но одно он знал точно — он любил эту девушку, любил всем сердцем, и она отвечала ему взаимностью.

Юноша и девушка с головой ушли под воду и, не разжимая объятий, опустились почти на самое дно. Она нежно касалась его под водой. Он проводил рукой по ее спине. И все это время они не прекращали своего поцелуя. Это было дивное чувство, дышать ее воздухом — отдавать ей свой. Они были как единое существо, одно неделимое целое. Одна жизнь на двоих…

***

«Одна ступенька, еще одна… Черт, да сколько же их всего?!» – Илья преодолевал уже, наверное, пятую сотню ступеней, а они все еще не кончались. Когда он уже совсем выбился из сил, за очередным поворотом его взору неожиданно предстала открытая поляна, в которую упиралась последняя ступенька. Илья вышел на ровную площадку, усеянную цветами и одинокими деревцами.

«И на кой ляд Моисею понадобилось, чтобы я взобрался на эту гору? Странно это все».

Илья окинул взглядом поле, но не заметил ничего необычного. Тогда он перешел поле, мягко ступая по сочной траве, и встал на краю обрыва. Перед ним раскинулся чудесный вид на оставленный им город.

«А что, красиво, – хмыкнул он про себя. – Наводит на размышления. Но не для настроя же на философские мысли меня Моисей сюда послал».

– Почему же нет? – раздался голос с легким акцентом. Илья и не заметил, что говорил вслух. Он резко обернулся. За спиной стоял высокий статный мужчина. Легкая проседь в бороде и мудрые повидавшие все в этой жизни глаза выдавали в нем старца, возраст которого невозможно было подсчитать. Сколько зим минуло с тех пор, как он научился ходить? Пятьдесят, или сто пятьдесят?

– Не смотри на меня так, словно увидел дух. Я такой же, как ты, из плоти и крови. Можешь в этом убедиться, – с этими словами он протянул ему открытую ладонь, глазами приглашая поприветствовать его. – Меня величают Древогор…

***

Шар, так похожий на луну, становился все ближе. Вибрация и гудение вокруг усиливались. Вокруг Желтозуба стали появляться другие души, источающие волны света и издающие звуки, складывающиеся в непередаваемые мелодии. Души летели со всех со сторон и окружали космическую глыбу.

«Как все странно, – думал Желтозуб. – Я чувствую, что оно несет в себе угрозу, но не понимаю, откуда я это знаю».

Тут одна из душ подлетевшая совсем близко, завибрировал на одной постоянной ноте, зазвучал мягкий успокаивающий звук и Желтозуб тут же, не осознавая, зазвучал в унисон. Их как магнитом тянуло друг к другу, пока они не столкнулись. Вспышка ослепительного света сверкнула и тут же погасла. Теперь Желтозуб был не одним существом. Он помнил то, что помнит другой, знал всю его прошлую жизнь, знал его чувства и мысли. Они стали единым целым. Тут же к нему потянулись другие души. Повсюду вспыхивали яркие вспышки – это другие души сливались в поток. Желтозуб уже не знал, где заканчиваются его мысли и начинаются мысли других. Не было больше других. Был один единственный жизненный поток, обволакивающий метеоритное тело, угрожающе вибрирующее.

Гудение все больше усиливалось и псевдо-луна начала светиться. Сначала тускло, а затем все ярче. Из желтого она стала красной, затем оранжевой, и начала опять желтеть. Гудение возросло, вибрация чувствовалась уже всем жизненным потоком. Его растягивало, отбрасывало от метеорита, но он все плотнее срастался вокруг луны и в итоге заключил ее внутрь сферы.

Глыба из желтого стала ослепительно белой, и испустила сферическое кольцо похожее на огонь, но только ярко-синего цвета. Всей своей сущностью Желтозуб, или весь жизненный поток, почувствовал этот удар, но он не прошел сквозь барьер. Тут же последовал следующий удар, в виде нескольких ярко-оранжевых лучей, вылетевших из ядра луны и поглощенных жизненным потоком. Этот удар тоже был отражен, но Желтозуб чувствовал, что силы на исходе и долго так он не протянет.

***

«Я должен решить судьбу мира?! Но как такое возможно? Что я могу сделать? Что вообще может сделать один человек? – Илья ходил кругами и не находил себе места. – Почему именно я? Чем я отличаюсь от остальных?»

Он воздел руки к небу и, не получив ответа, бессильно опустился на торчавший из земли камень.

«И почему ради спасения мира нужно обязательно убить?»

Древогор не дал ответов на эти вопросы и потому Илья сейчас ломал голову. Ему и раньше приходилось убивать, но то, о чем его просил Моисей…

***

– Олег?

– Да?

– Ты готов?

– Да, милая.

– Ведь сегодня сотый день. Неужели пророчество правдиво, и это последний день на земле?

– Я не знаю. Как бы там ни было, я буду с тобой… и после смерти.

Они лежали под сенью дерева, в березовой роще, в их любимом месте свиданий. Место было уединенным, далеко от города, и им никогда никто не мешал. Олеся долго молчала, глядя в небо, и ощущая рукой близость возлюбленного.

– Олег, у нас будет ребенок…

Парень изменился в лице. Он открыл рот, затем его лицо расплылось в радостной улыбке:

– Что?! Ты серьезно? Это же прекрасно, Олеся! – Олег засмеялся и подскочил, готовый прыгать от радости.

– Подожди, Олежек, – прервала его излияния Олеся, приложив палец к его губам и ласково обняв второй рукой. – Посмотри туда.

Ее рука указывала на вторую луну, которая теперь казалось больше обычного. Даже при солнечном свете она горела ярко рыжим пятном, и вокруг нее периодически загорались вспышки красных и белых оттенков.

– Видишь? Это ведь не нормально? Если пророчество – правда, то наш ребенок может так и не родиться, – Олеся грустно опустила глаза.

Олег внимательно взглянул на нее и попытался приободрить:

– Любовь моя, это бред. Да, я согласен, довольно необычным выглядит то, что на небе теперь две луны, но не будет никакого конца мирозданья. Если бы Богу было угодно погубить все живое, разве подарил бы он нам с тобой ребенка?

– Вот тут ты прав, – произнес незнакомый голос.

Влюбленные резко обернулись на звук. Из-за кустов вышел молодой жилистый мужчина, лет тридцати на вид. Олег прикрыл собой Олесю и с вызовом глядел на незнакомца.

– Ты кто такой? – бросил он, с опаской поглядывая на топор, что болтался у здоровяка на бедре.

– Меня Ильей кличут…

– И что тебе надо?! – продолжал наседать Олег.

– Эй-эй, не гони лошадей, – тот, кто назвался Ильей, нахмурил брови и, поднеся руку ко лбу и почесывая его, продолжил: – Я постараюсь все объяснить, как сам понимаю.

Молодая пара молча ждала, когда Илья продолжит. Он пристроился в корнях ближайшего дерева, перевел дух и заговорил:

– Пророчество не врет. Человечеству и всему сущему грозит опасность. Но есть спасение… - Илья опять нахмурился. – Ваше дитя…

– Наш ребенок?! При чем здесь мой малыш? – Олеся испуганно вцепилась в Олега, выглядывая у него из-за плеча.

– Да. Твой ребенок. – Илья вскинул руку, предупреждая гнев Олега. – Спокойно. Если до конца сегодняшнего дня ваш ребенок умрет, то мир будет спасен…

– О чем ты говоришь?!! – лицо Олега налилось красным, глаза полыхнули. – Олеся не слушай его, он безумен! Олеся? Ты слышишь меня?

Олеся смотрела стеклянными глазами. Ее губы шевелились, не произнося ни звука.

– Олеся! – Олег взял возлюбленную за плечи, но она смотрела сквозь него. Ее ноги предательски дрогнули, и Олеся опустилась на колени. – Что с тобой, милая?!

Она машинально опустила руку под подол платья и, испуганно отдернув обратно, поднесла к лицу. Вся ладонь была в крови. Олег от неожиданности выпустил Олесю, и девушка в беззвучных рыданиях повалилась на бок. То место, где она сидела секунду назад, было залито кровью.

Илья поднялся на ноги и с ужасом наблюдал за происходящим, не в состоянии вымолвить хоть слово.

– Ах ты, *******! – взревел Олег, и в ярости кинулся на Илью с кулаками…

***

– Если до конца сегодняшнего дня ваш ребенок умрет, то мир будет спасен… - Не успел он произнести это, как у девчонки расширились от ужаса глаза, и она опустилась на землю. Ее парень что-то ей кричал, держа за плечи. Илья поднялся на ноги и не успел сделать шаг, как увидел, что то место, где она только что находилась, все было залито кровью. Тут его зрение и разум затуманились, все заволокло серой дымкой.

«Не может быть! Она потеряла ребенка! И во всем виноват я! Но ведь… Я ведь только хотел их предупредить… Все-таки я сделал это! Я выполнил просьбу старика. Все, как сказал Древогор. Но, ведь, я не хотел…»

Илья схватился за голову. Он закричал и дымка рассеялась. Он стоял на коленях, а перед ним лежал Олег в луже крови, которая вытекала из страшной раны в боку, забирая жизнь парня. В руке у Ильи был зажат его боевой топорик, обагренный кровью юноши.

– Неееет! – Илья отбросил топор и подскочил к юноше, стараясь зажать рану на боку, но было слишком поздно. – Я не хотел… Видит Бог, не хотел. Я лишь хотел вас предупредить… – причитал он над трупом, а из глаз его текли слезы…

***

Поток жизни, истощался. Желтозуб чувствовал это. Не хватало сил, чтобы противостоять мощи гигантской смертоносной сущности, что хотела уничтожить землю и все живое. Третий удар пробил брешь в потоке и вырвался ярким лучом в направлении Земли, но в эту же секунду Земля ответила еще большей по яркости вспышкой. С ее поверхности отделился сгусток такого прекрасного и ослепительного света, что будь у Желтозуба глаза, он бы ослеп даже зажмурившись. Энергетический луч парировал выпад с псевдо-луны и оттеснил его обратно. Желтозуб, или, скорее, сам поток жизни, незамедлительно залатал брешь и готовился к новой атаке, которая на этот раз могла стать последней.

Слепящий энергетический шар приближался к сфере потока жизни, и чем ближе он находился, тем большее спокойствие и уверенность ощущал Желтозуб. Волны света разливались чудесной музыкой и придавали сил. Жизненный поток завибрировал и зазвучал с новой силой, окрасившись в зеленые тона. Вот шар уже приблизился почти вплотную, в эту секунду воцарилась полнейшая тишина, все звуки стихли, вибрации прекратились, всё будто замерло в ожидании. Пятно света стремительно ворвалось в поток и слилось с ним воедино. Бесконечная информация полилась в сознание Желтозуба.

«Что это?!... Бог?!!»

Псевдо-луна сделала последний выпад. Непроглядно-черный, с бесконечностью внутри, столп выстрелил в сферу душ, но растекся по ее внутренности, и, образовав вторую сферу начал медленно поглощать псевдо-луну, постепенно сжимаясь в размерах. Черная сущность, похожая на вязкую жидкость, сжималась в бесконечно малую точку, пока не исчезла совсем.

Поток жизни рассыпался на множество сущностей, живых пульсирующих бестелесных душ. Желтозуб снова был собой, и его стремительно несло к Земле. На этот раз он не управлял полетом, но страха, как и прежде, не было. Наоборот, было ощущение умиротворенности, полной законченности, абсолютного знания и убежденности в верности решений и действий, и еще миллион ощущений, которые нельзя было бы описать человеческими чувствами.

Желтозуба стремительно увлекало в город, где он был так глупо умерщвлен. Вот уже виднеются знакомые купола небольшой часовни. Паства Моисея, во главе с ним самим воздевала руки и благодарила Бога за спасение души. Толпа народа на площади ликовала, празднуя минувшую ее гибель и продолжение рода.

«Да. Сотый день миновал. Враг повержен. Жизнь продолжается», - улыбался своим мыслям Желтозуб.

Его повлекло дальше, в лесок недалеко от города. Там под сенью берез он увидел какое-то движение. Его полет замедлился и он увидел странную картину. В луже крови лежал молодой парнишка, а над ним возвышался охотник, тот самый, что поймал Желтозуба и отделил его душу от тела. За спиной убийцы стояла девушка в окровавленном платье, с зареванным лицом. В руке она держала топор охотника, а глаза ее, обезумевшие от горя, горели решимостью.

Дальнейшей картины Желтозуб не увидел, так как, его бросило в кусты и сознание его угасло.

***

Олеся вскрикнула во весь голос, на который было способно ее горло, и опустила топор на голову убийцы. Раздался отвратительный резкий хруст, и рукоять выскользнула из ее кровавых ладоней. Девушка упала на колени и закричала от бессилия. Она кричала так громко, что, казалось, грудь ее сейчас разорвется на части. Слезы заливали глаза, а рыдания сотрясали ее ватное тело. Олеся перекатилась на спину и, конвульсивно дергаясь, билась головой о сырую землю. Тут сквозь собственные рыдания она услышала младенческий плач. Олеся тут же затихла и прислушалась.

«Я схожу с ума. Потеря Олега и ребенка лишила меня последних остатков разума».

Но плач был настоящий. И доносился он из ближайших кустов. Олеся подползла на четвереньках и развела ветки в стороны. В траве лежал младенец и плакал, болтая ручками в воздухе, но, увидев Олесю, он тут же загукал и потянул руки к ней.

– Малыш. Мой малыш. Иди к маме… Мой сладкий.

Олеся взяла ребенка на руки, и малыш сразу успокоился, уткнувшись лицом в грудь Мамы

– Привет, – ласково шептала она. – Я назову тебя Олежкой. Как папу. Я буду любить тебя. Ты, мой сладкий.

Девушка несла на руках ребенка, пересекая подлесок по направлению к городу, а на небо выплыла одна единственная луна, ознаменовавшая конец сотого дня и рождение новой жизни.

Сто желаний (+/-)

Сто желаний

Кирилл встал рано. Почистил зубы, выкурил сигарету на балконе и заварил кофе.

Начался очередной тоскливый будничный день. Кирилл откинул крышку ноутбука и запустил систему. Он с тоской глядел в мертвенно-бледный экран и вспоминал те дни, когда он просыпался не один и дни не казались ему такими серыми и унылыми. Допивая кофе, он листал фотки из прошлой жизни, с Ольгой.

«Хватит ностальгии! - Одернул он сам себя. – Пора за работу!»

Он запустил браузер, но рука автоматически потянулась на вкладку с Контактом. Кирилл тоскливо смотрел на свою страницу, где в семейном положении все еще значилось «есть подруга». Он изменил его на – «холост», и, на секунду задержавшись мышкой над строчкой, кликнул, окончательно перечеркнув прошлое.

Только после этого он заметил, что счетчик друзей обзавелся новым показателем.

«Хм. Странно. Сто новых предложений дружбы? - искренне удивился Кирилл. – С чего бы это вдруг?»

Он открыл вкладку, и брови поползли вверх. Ни одного спама. Все предложения, похоже, настоящие. Он поочередно отклонял их, читая заголовки и размышляя над тем, чем мог быть вызван такой интерес к его персоне. Затем он заметил еще один странный факт. Все предложения были присланы в одно и то же время.

«Ладно, нужно работать», - сказал он сам себе, но тут зазвонил сотовый, вынуждая отложить работу еще ненадолго.

- Слушаю!

- Кирилл, привет, - произнес торопливый, чуть нервный голос. – Слушай, наш заказ на бумагу отменили.

- Как отменили? Почему?!

- Они отдали его какой-то другой конторе, типа там сайты делают быстрее.

- Понятно, и что сейчас?

- Пока отдыхай. Постараюсь что-нибудь найти к завтрашнему дню.

- Понятно. Ну ладно, все равно еще вещи от Ольги забирать. Пока!

- Давай.

Динамик умолк. Кирилл отложил телефон и откинулся на стуле, заложив руки за голову. Он разглядывал потолок и ни о чем не думал. Так прошло с полминуты.

«Надо пойти прогуляться и сигареты кончаются».

С этой мыслью он вышел из квартиры и, спустившись на лифте, вышел навстречу новому унылому дню.

***

День, вопреки ожиданиям, оказался не такой уж и унылый. Ярко светило солнце, во дворе бегала детвора, и еще какой-то щенок привязался и все крутился вокруг Кирилла, радостно подпрыгивая и тявкая. Безумно милая мордашка выражала восторг, а маленькие зубки не позволяли крепче ухватиться за штанину, так что вскоре ему наскучило это занятие, и он просто бежал впереди нового хозяина, виляя хвостом.

Кирилл дошел до ближайшего ларька, чтобы купить сигарет. Он сунул руку в карман и, нащупав купюру, расплатился.

- А помельче не найдете? - спросил голос невидимой продавщицы.

- Извините, последняя сотня, - оправдался Кирилл

- Сдачи нет, - последовал меланхоличный ответ

- Сейчас посмотрю, может, мелочь какая завалялась…

Он опять полез в карман и снова нащупал купюру. Странно. Он был уверен, что вытаскивал последнюю сотню из кармана. Парень извлек на свет вторую сотню. Из окошечка послышался утомленный вздох, и продавщица протянула ему его деньги.

- Нет сдачи. Претесь все с утра с крупными, - забурчала женщина.

- Извините.

Кирилл сунул купюры обратно в карман и взглянул на щенка:

- Ну что? В парк?

- Дяв! – радостно тявкнуло создание

- Почти как «Да» прозвучало, - усмехнулся парень, почесав собачку за ухом. – Веди, дружище.

Щенок безошибочно взял направление к парку, что раскинулся в конце аллеи, на которой они находились. Кирилл, почесал в затылке, пожал плечами и отправился следом.

***

Парк был относительно пуст. Все же время довольно раннее, да и непопулярны сейчас парки стали.

«А ведь я и сам давно не выходил вот так прогуляться, - подумал Кирилл. – Тем более в парк. Когда я был здесь в последний раз?»

Он не успел ответить на себе же заданный вопрос.

- Сзади! – предупредил неизвестный голос.

Кирилл резко обернулся, но не обнаружил обладателя голоса. Лишь щенок облаивал приближающихся рослых парней, одетых в спортивное и с бутылками пива в руках. Кирилл отступил, уступая дорогу местному быдлу, но те были облаяны собакой и им теперь нужно было выплеснуть свой негатив.

- Эй, закурить не найдется? – гаркнул один, приближаясь.

- Не, ребят, не куру, - миролюбиво ответил Кирилл

- Че, спортсмен чё ли? Выглядишь дохлым, – весельчак заржал, подойдя почти вплотную, а второй озирался по сторонам.

- Деньги есть? – спросил весельчак, в принципе уже совсем не так весело.

«Ну, все. Вот и прогулялся», - подумал Кирилл, а сам ответил:

- Мужики, осталось две сотни. Вам на сигареты должно хватить, - попытался он отшутиться, нащупывая в спасительном кармане купюры, но купюра была одна.

- Ты же сказал, двести, – насупился уже совсем невесело быдловец. – Сотня мне, а сотня Сереге. Слышь, Серый? – обратился он к напарнику – Это *** с тобой делиться не хочет.

- Да ладно, братух, - Серый, обеспокоенно крутил головой и отбивался от назойливого щенка. – Оставь его.

- Да ты че, Серый. Он же нас за лохов держит – быдловец, набычившись, пошел на Кирилла. – Ты че, нас за лохов держишь?

Дальше ждать было нельзя. Действовать необходимо было немедленно. Убежать Кирилл уже не успевал, и он сделал то, о чем позже обязательно пожалел бы. Кирилл поднырнул под протянутую руку и, оказавшись чуть сбоку от удивленного противника, со всей силы от бедра ударил его открытой ладонью в грудь. Больше всего Кирилла удивило не то, каким легким оказался рослый быдлос, и не то, как он, пролетев несколько метров, рухнул прямо на своего напарника. Больше Кирилла поразила его собственная реакция, скорость и сила. Время вокруг замедлилось раза в три. Ну, это можно было списать на выброс адреналина…

«Нужно валить отсюда поскорее, пока они не очухались», - переключил свои мысли Кирилл.

Бесстрашный щенок трепал неудавшихся налетчиков за ноги.

- Эй, приятель. Пойдем, пойдем. За мной, – позвал Кирилл и пару раз причмокнул губами, чтобы обратить на себя внимание.

Кирилл побежал в сторону от происшедшего. Его переполняла энергия, молодой организм жаждал действия. Он развил сумасшедшую скорость и не сразу понял, что ноги уже не касаются земли. Скорость все возрастала, руки начало выворачивать за спину, а рот наполнился встречным потоком воздуха и несколькими жуками.

- А-а-а!!! Да-а-а! У-хуу! – восклицал Кирилл, огибая очередное дерево. Он принял горизонтальное положение, лететь так было гораздо удобнее, и маневренность возросла.

«Не может быть! Это сон! Так не бывает!»

Кирилл попробовал поменять направление и резко взмыл вверх. Он поднялся выше облаков, и солнце его ослепило. Несколько секунд новоиспеченный супермен летел вслепую, пока глаза не привыкли к яркому слепящему солнечному свету. Когда зрение восстановилось, он увидел перед собой радугу, к которой он стремительно приближался.

«Да, странности сегодня никогда не закончатся», - с этой мыслью он приблизился к радуге и влетел внутрь. Радуга оказалась вязкой, липкой и пахла чем-то приторно-сладким. Ощущение было такое, будто Кирилл влетел в патоку, только вот одежда оставалась чистой и нетронутой. Он пролетал слои красного, оранжевого, зеленого, весь спектр, пока не оказался верхом на бледно-красном.

«Прям скитлз, блин. Что дальше?», - не переставал удивляться Кирилл.

Радуга вела себя как живая. Она двигалась, перетекала, меняла яркость с бледно-красного на бардовый. Потихоньку радуга перемещала Кирилла с вершины ближе к склону. Все больше ускоряясь, он покатился вниз. Яркие брызги красного, желтого, оранжевого и других цветов радуги летали вокруг, закрывая обзор. Кирилл внутренне весь подобрался, в груди ухнуло, и он сорвался почти в открытое падение. Парня охватило радостное чувство сродни детскому восторгу, и он, забывшись, рухнул прямо в детскую песочницу. Катание по радуге было закончено.

Кирилл встал, отряхнулся и, отплевавшись от набившегося в рот песка, огляделся. Он находился во внутреннем дворике дома, в котором он не так давно жил с Ольгой.

У ног крутился все тот же щенок. Кирилл наклонился потрепать его.

- Эй, дружище, а ты как здесь очутился?

- Пришлось пробежаться, – прозвучал невозмутимый голос.

У Кирилла глаза округлились. Он резко встал и отпрянул от щенка. Затем медленно протянул руку в сторону собаки и неуверенно спросил.

- Ты можешь говорить?

- А ты можешь летать. Поверь, это куда более странно, - все так же невозмутимо отвечал щенок, при этом он почесал за ухом, как вполне обычный пес.

Кирилл еще ближе поднес руку, по-прежнему не решаясь дотронуться до говорящего щенка.

- Давай, давай. Смелее. Я не кусаюсь, – обнажил маленькие зубки щенок. – Не дорос еще.

Кирилл ткнул его пальцем в бок. Затем зажмурился и с силой себя ущипнул. Парень открыл глаза. Щенок смотрел на него, склонив голову набок.

- Ладно. Я, вроде бы, не сплю. Но и то, что сегодня со мной происходит, просто невозможно, – Кирилл стоял с озадаченным видом и смотрел на щенка, будто тот является ответом на все вопросы. – Может, ты сможешь мне все объяснить?

- Эй, я всего лишь щенок. Чего ты от меня хочешь? – мохнатое создание безмятежно вылизывало лапу.

Кирилл тяжело вздохнул.

- Ладно. Тогда ты можешь хотя бы не говорить при других, пока я не выясню, в чем тут дело?

- До сегодняшнего дня меня никто, кроме тебя, не понимал.

Кирилл с сомнением посмотрел на своего нового друга.

- А как мне тебя звать? У тебя есть имя?

- Только, ради Бога, не Тузик или Шарик! И никаких Бобиков и Барбосов! – Щенок, уж совсем по-собачьи, крутанулся несколько раз волчком и уселся на месте, свесив язык из открытой пасти.

«Нет. Все же внешне он ничем не отличается от обычной собаки», - подумал Кирилл, а вслух произнес:

- Ну а какое имя ты бы хотел?

- Обычно хозяин выбирает имя собаке, разве не так?

- Ладно-ладно! – Кирилл почесал лоб и нахмурил брови. – Какой ты породы?

- Эстонская гончая, - эстонец радостно завилял хвостом в ответ.

- Ну-у-у… Может, Маркус? – Кирилл неуверенно развел руками.

- Почему именно Маркус? – щенок склонил голову набок.

- Ну, был у меня знакомый по переписке, эстонец. Звали его Маркус.

- Но я же не из Эстонии.

- Слушай, ты сам сказал, чтобы я выбрал тебе имя. Будешь Маркусом! – Кирилл раздраженно махнул рукой, что, по-видимому, означало конец дискуссии, и направился по направлению к подъезду, в котором раньше жил.

- А что? Маркус - очень даже неплохо! Я знал, что ты сможешь придумать мне хорошее имя!

Маркус радостно поспешил вслед за хозяином, радостно виляя хвостом и вынюхивая землю и воздух вокруг.

***

Кирилл стоял возле до боли знакомой двери на восьмом этаже и никак не решался позвонить. Справившись с этой слабость, он нажал на кнопку звонка. Дверь через некоторое время открылась. На пороге стояла его бывшая и накручивала светлые пряди на плойку.

- А, ты. Пришел, наконец.

- И тебе привет, Ольга, – обидчиво ответил Кирилл.

- Ты щенка завел? – удивилась Ольга, с интересом разглядывая Маркуса.

- Сам пристал. На улице.

- А-а-а. А то я уж удивилась. Эстонец вроде? Не похож на дворнягу.

Маркус радостно затявкал, крутанулся волчком и уселся на пороге, свесив язык из пасти.

- Я собрала оставшуюся одежду, личные вещи не стала трогать. Сам разберешься, - сказала Ольга, пропуская их внутрь и без стеснения переодеваясь возле шкафа. – И не пялься ты на меня так, будто впервые видишь.

- А, прости. Просто давно не виделись, – Кирилл смущенно отвернулся.

Ольга вздохнула, натянула верх и пошла обуваться.

- Ключи на тумбочке. Когда закончишь, оставь у Светы. Мне убегать надо…

- К нему? – обреченно произнес Кирилл. Тихо, но так чтобы она услышала.

- Смотри, чтобы твой щенок здесь дел не натворил, – Сделала вид, что не слышала. - Ну, все. Я побежала.

Ольга чмокнула его в щеку и упорхнула, бесшумно затворив за собой дверь.

Кирилл посидел немного на диване, предаваясь воспоминаниям:

«Вот за этим столиком она обычно прихорашивалась по утрам, хотя ей это вовсе не обязательно было делать. Она и так всегда была прекрасна. За этим столом мы сидели вечерами и ели совместно приготовленный ужин. Смотрели вот этот самый телевизор, висящий на стене. На этом вот диване…»

Он насильно прервал поток мыслей, который отвлекал от истинной цели посещения бывшей квартиры. Нужно было собрать вещи и забыть о прошлом. Плюс ко всему, события сегодняшнего дня никак не укладывались в голове и не давали сосредоточиться. Хотя… новые способности могли помочь ему быстро со всем управиться.

- Маркус?

- Да, - внимательный взгляд и радостное виляние хвостом.

- Я сейчас перемещусь из угла в угол, а ты скажешь, насколько быстро вышло.

- Э-э-э. Давай.

Кирилл приготовился, сконцентрировался и сорвался с места так быстро, что не успел остановиться и впечатался в стену. Скула тут же налилась синим, а в районе виска набухла немалая шишка. Кирилл лежал на полу и потирал ушибленные места. К нему медленно подошел щенок и уселся рядом.

- Ты если убиться хотел, то надо было сразу в окно прыгать. Но получилось быстро.

- Ага. Очень смешно…

***

Кирилл почти разобрался с вещами. Маркус мирно спал на диване, свернувшись калачиком и дергая лапами во сне. По телевизору крутили какой-то очередной дурацкий сериал. Вдруг сериал оборвался и взволнованный диктор сообщил:

«Странные события происходят сейчас в Московском районе. Над микрорайоном Южным нависло грозовое облако, но вместо дождя на город падают грибы. Грибы разных сортов и размеров. Сообщения о пострадавших пока не поступали. С места событий наш корреспондент…»

Дальше Кирилл не дослушал. Он выбежал на балкон и выглянул на улицу. Действительно с неба сыпались грибы, хоть и довольно редко, но с постоянной периодичностью - то тут, то там пролетал очередной груздь или подосиновик и разбивался о землю. Площадка позади дома уже вся была усеяна грибами различных сортов.

«Самый настоящий грибной дождь», - подумал парень.

- Чудеса, - произнес голос снизу.

- О, Маркус! – вздрогнул Кирилл. – Ты уже проснулся? Действительно, сегодня прямо день чудес.

- Ага, – щенок широко зевнул. – Есть охота.

Кирилл еще раз взглянул на небо и вернулся в квартиру.

- Сейчас посмотрим, - проговорил он, засовывая голову в холодильник. – Ты будешь консервы?

- Давай. Я не привередлив.

Кирилл высыпал консервы в тарелку и поставил перед носом Маркуса, который тут же с аппетитом, но не спеша начал их уплетать. Парень вернулся в комнату, где по телевизору не переставали обсуждать шокирующие события.

«… Некоторые из жителей уже попробовали грибы на вкус, и подтверждают, что они вполне съедобны и ничем не отличаются от тех, что растут в лесу…»

Кирилл выключил телевизор. Он решил выкинуть из головы все события этого дня и, наконец, закончить начатое дело. Он уже почти разобрался с последней полкой, когда ему в руки попалась смутно знакомая книжечка из детства. На обложке красовалась надпись: «Сто желаний». Что-то беспокойное шевельнулось в глубинах сознания. Кирилл дрожащими руками открыл книгу, и с первой же страницы на него взглянули детские каракули, написанные его же рукой, только в далеком детстве. Страница была разлинована на манер тетрадок в линеечку. Каждая третья строка была пронумерована. Кирилл открыл последнюю страницу. Книжка заканчивалась на 100 номере. Последняя страница была чиста. Он перелистнул на одну страницу назад. Рядом с номером 96 было написано последнее желание. Кирилл в ускоренном темпе пролистал книжечку.

«…100 друзей…, …щенок…, …бесконечный карман…, …быть самым…, …летать…, …понимать животных…, …грибной дождь…»

Все, что сбылось сегодня, было так или иначе описано в книжке желаний. Значит, у него осталось еще четыре желания. Кирилл сел на диван и внимательно пролистал книжку. По сути, все желания, что шли после грибного дождя, были написано гораздо позже, видимо, в подростковом возрасте, и были более приближены к реальности, а, следовательно, и достижимы собственными силами и знаниями, без вмешательства чуда или другой неестественной силы. Как ни крути, а всего чего он желал, он либо добился сам, либо это произошло с ним сегодня.

«Стоп! Бесконечный карман?»

Кирилл сунул руку в карман и извлек купюру в сто рублей. Маркус, заинтересованный в происходящем, сел в ногах у хозяина.

«Так. Начало – хорошее»

Еще раз. И снова сто рублей. Кирилла затрясло.

«Не может быть!»

Он вытаскивал одну за другой купюры достоинством в сто рублей, все как один гладенькие, чистенькие и…

- Че-е-ерт!!! Нееет! – закричал Кирилл в голос, с досады рухнув на диван и прикрыв купюрами лицо.

- Ну чего так орать? - Щенок от неожиданности подскочил. – Радоваться надо.

На каждой банкноте был изображен один и тот же номер: «ГС 9259021»

- Вот это подстава! Маркус, ну ты прикинь?

- Не знаю. Я в ваших деньгах не понимаю ничего, – казалось, были бы у Маркуса мимика и жесты человека, он бы сейчас пожал плечами. Но щенок лишь безмятежно почесал за ухом.

***

Кирилл уже три часа как полулежал в кресле в своей квартире и листал книгу желаний. Грузчики давно привезли и разгрузили его вещи, и теперь коридор походил на какой-нибудь склад, заставленный коробками и пакетами. Маркус облюбовал место под компьютерным столом, и, выпятив кверху пузо, спал. Кирилл никак не мог продумать оставшиеся четыре желания. Он вышел на балкон, закурил, и наблюдал за тем, как люди из соседних и из его дома ходили по двору и собирали грибы. Те грибы, что были не пригодны, собирали в кучу и распихивали в большие мусорные пакеты. Будний день превратился в массовый субботник.

Кирилл вернулся в комнату, и, наконец, решившись, взял ручку, и начал писать напротив цифры 97. Только он поставил точку, как в дверь зазвонили. Кирилл затолкал книжку под кресло и открыл дверь. На пороге стояла Ольга.

***

- Я не могу так больше! – крикнула Ольга. Тарелка полетела в Кирилла, но его нечеловеческая реакция, как всегда, не подвела. Тарелка пролетела, там, где он только что стоял, и, ударившись в стену, рассыпалась несколькими крупными осколками. – Слышишь? Ты никогда меня не слушаешь! – Она закрыла лицо руками и расплакалась.

Кирилл подошел к Ольге и, обняв ее за плечи, прижал к себе. Она всхлипывала все громче, сдавленно икая, а он гладил ее по голове и молчал. Кирилл давно понял, что слова бесполезны. Девяносто седьмое желание было ошибкой. Большой ошибкой, которую он совершил. Нельзя насильно вернуть любимую против ее воли. Это делало ее несчастной.

Да. Ольга теперь была с ним, но каждый день превращался в испытание на прочность их отношений, в мучительную пытку дожить до следующего дня, на который все повторялось. Кирилл никогда не помнил Ольгу такой. Желание кардинально изменило ее характер, ее отношение к жизни.

Ольга оттолкнула Кирилла и отвернулась к окну. Слезы стекали по щекам, но она, не обращая на них внимания, смотрела за окно куда-то в одну точку. На лице застыла маска безразличия.

Кирилл вздохнул и ушел к себе в комнату.

- Ну что, опять скандал? – меланхолично протянул Маркус.

«Нет. Я больше не может выносить этого. Прошло всего два месяца, а я уже начал специально задерживаться на новой работе, чаще проводить время с друзьями или допоздна засиживаться в баре, лишь бы избежать домашнего скандала. Не такой жизни я хотел. Нет. Не такой судьбы заслуживает Ольга».

Кирилл выдвинул ящичек компьютерного стола и извлек книжку из секретного отсека.

Он неуверенно задержал ручку напротив цифры 98, задумался. Затем быстрым неровным почерком написал несколько слов и поставил точку. Тут же из кухни донесся голос Ольги:

- Киря, пойдем есть, дорогой!

«Киря? Дорогой? Как же давно он не слышал этих слов!»

Кирилл бросил книжку на стол и, радостный, выбежал из комнаты.

Маркус шумно выдохнул, осуждающе покачал головой и, взяв книгу в зубы, спрятал ее под кровать, подальше от глаз Ольги.

***

Кирилл устало переставлял ноги, поднимаясь по ступеням в ненавистную квартиру. Сзади плелся столь же унылый и несчастный Маркус. Они добрались до восьмого этажа, и Кирилл позвонил в дверь. Никто не отвечал и открывать не спешили. Парень и пес несколько оживились. В глазах появился проблеск надежды.

«Неужто ее нет дома? Вышла куда? Хоть бы часик отдохнуть…»

Кирилл вставил ключ в замок, провернул и тихонько отворил дверь. Тут же что-то громко хлопнуло, отовсюду раздались радостные возгласы, полетело конфетти. Кто-то хлопал Кирилла по плечам, кто-то стремился пожать руку, обнять, поцеловать. Маркус хотел скрыться, но не тут-то было. Несколько детских рук тут же подхватили его и начали тянуть, каждая в свою сторону.

- Только не за хвост! Отпусти ухо! – верещала собака, но никто, кроме Кирилла, ее не понимал.

Лицо Кирилла снова приняло унылое безразличное выражение. Он прикрыл глаза, сосредоточился, и все звуки вокруг стихли. Стало очень спокойно. Не было слышно ни шороха, не чувствовалось шевеления воздуха. Кирилл открыл глаза. Вокруг все замерло. На лицах гостей застыли смешные гримасы. Ольга застыла в дверях кухни с тортом в руках, на котором расположились зажженные свечи. Пламя на них едва заметно кол****ось. Да, пока он не освоил навык ускорения настолько, чтобы совсем остановить время.

Кирилл высвободил плечо из-под чьей-то ладони.

«Черт, сегодня даже не День Рождения и не годовщина, но она опять затеяла какой-то праздник. Как я от всего этого устал», - думал Кирилл, пытаясь забрать из детских рук Маркуса. Со всей осторожностью он проделал эту деликатную операцию. Один раз он уже навредил человеку подобным образом, и повторять ошибки не хотелось.

С тех пор как Кирилл пожелал, чтобы Ольга всегда была счастливой, она буквально душила его и Маркуса своей любовью. Нет, он по-прежнему любил ее, но Ольгиной любви с лихвой хватило бы на четверых. Она уже переполняла его. Постоянные гости, праздники, пикники, а ночью… Нет. Лучше не вспоминать… Он так больше не может.

- Я так больше не могу, - повторил вслух Кирилл.

Положение гостей немного изменилось. Руки потихоньку расходились в стороны, а брови каждого ползли вверх. Глаза были расширены от удивления.

Нельзя было медлить. Кирилл давно знал, что ему делать, но никак не мог решиться. Он аккуратно поставил Маркуса на кровать и взял в руки книгу желаний. Прятать ее теперь не имело смысла, и она просто валялась на полке. Жена все равно выполняла все беспрекословно, чтобы он ей ни говорил. И, что самое противное, Кирилл иногда этим пользовался.

«Нет, ну какие же они смешные», - подумал он, последний раз взглянув на лица гостей.

Кирилл взял ручку и написал желание рядом с цифрой 99.

***

- Кирю-ю-юшаааа! – Мама, как обычно звала, крича в окно на всю округу.

- Да иду-у-у яяяя-а!

Кирилл побежал через двор, к двери. Пробежался по ступенькам и уже через минуту был в квартире. Мама открыла дверь, а одну руку держала за спиной.

- Чего там? – уже радуясь будущему подарку, воскликнул заинтригованный мальчик. – Подарок, да? Подарок?

- Кирюша, от тебя ничего не скроешь, – весело засмеялась мама. – Беги мыть руки, а потом увидишь свой подарок.

Мальчик со всех ног бросился в ванную, тщательно вымыл руки и уже прыгал радостно вокруг мамы.

- Кирюша, в этот раз я решила подарить тебе необычный подарок. Это книга желаний. Любое желание, которое ты туда запишешь, со временем исполнится.

- Ого! Классно! А оно скоро исполнится?

- Ну, не сразу. Это будет зависеть от желания.

Кирилл открыл книжку и уставился в исписанную чужими каракулями страницу.

- Мама, а здесь уже что-то написано, - расстроено произнес мальчик

- Странно. Я уверена, что она была пуста. Тогда я завтра найду другой подарок для тебя, хорошо? Не расстраивайся.

Кирилл открыл книжку с последней страницы.

- Мам, а здесь еще осталось одно желание. Не надо подарков. Одно любое желание – лучший подарок! Спасибо, мама!

Кирилл обнял маму. Та весело засмеялась:

- Какой же ты у меня хороший, Кирюша. Я так тебя люблю! – она поцеловала сына и прижалась носом к его щеке. – Ну, все, беги кушать. Я уже накрыла на стол. Остывает.

***

Тем вечером Кирилл долго сидел на крыше дома, куда он залезал по только ему одному известному лазу. Он смотрел на звезды, а перед ним лежала открытая на последней странице книга желаний. Кирилл оторвал взгляд от звездного неба и в свете яркой луны с помощью ручки написал желание напротив цифры сто.

Хочу представить вашему вниманию мое самое первое творение в литературе. Это самый-самый первый опыт, начинал я писать этот рассказ как короткие отрывки по ICQ через телефон подруге на ночь, перед сном. Но потом я увлекся и решил рассказать историю до конца и начиная с третьей главы писал уже сидя за ноутбуком. Здесь должна быть уйма ошибок как граматических, так и пунктуационных, но надеюсь вы их мне простите, все же это моя первая книга и я ее очень люблю, поэтому мне полюбился главный герой и книга перерастает уже в цикл. Позже я решу выкладывать ли вторую, и все грею себя надеждой, что когда нибудь напишу третью, которую я мечтаю сделать романом. Кстати именно отсюда я заимствовал Руэрта и перенес его на просторы средиземья в качестве своего Буржика, но герой книги не как не соответствует моему персонажу, т.к. у Руэрта из этой книги свой характер, а Руэрт из средиземья, все таки мое зеркальное отражение, преломленное через призму понимания другими игроками...
В общем хватит разглагольствовать - читайте, критикуйте, но помните, что сердце мое не железное...
Ах, да!.. Чуть не забыл. Как я сказал ранее, начало истории писалось с телефона, так что часть пролога затерялась, а писать снова или вспоминать как именно было написано мне не хотелось. Я к тому времени уже работал над второй книгой. Так что пролог начинается немного... внезапно, что-ли... Но суть вы поймете, а если будет совсем плохо, можно будет и переписать.

Цикл о Руэрте (+/-)

Книга 1
Книга 2