Дневник Следопыта. Работы.

[Takyma]

Конокрад в Бри!
Когда я пьяный возвращался в Бри, была уже глубокая ночь. Благо моему искалеченному элем рассудку хватило ума взять лошадь в наем. Эти вроде бы не породистые твари прекрасно знают свои маршруты, так что увести скакуна на праздник к гоблинам не удалось. А я уверен, что пытался.
У восточных ворот конюх, не припоминаю сейчас его имени, должно быть достойный человек, насильно выпихнул меня из седла. На вопрос: «Почему лошади не бреют ноги, это же так ужасно, особенно с розовыми седлами!» - ответа мне не дали. На что я решил, что это не настоящий конюх, либо его лошади не носят розовых седел, что маловероятно. Эта мысль не осталась без продолжения, ибо проснулся я на утро в стоге сена с большущей шишкой на лбу. Предо мной в ряд стояли бритые кони, где-то в сене затерялся хваленный эльфийский кинжал.
- Та-ак, и что я тут делаю? – вполне ожидаемый вопрос, сорвался у меня тогда.
На этот риторический, не более, уверяю, вопрос владелец конюшен хмуро протянул замысловатое орудие труда, состоящее из ведер, граблей и одинокой швабры. Я думаю, он с превеликой удовольствием обрил бы мне голову, но его опередил трактирщик Зеленого Дракона, где я выпивал в прошлый раз.
Чистка конюшен закончилась угоном буланой кобылы и скоропостижным задержанием при попытке выделать из вышеупомянутой двадцать прочных шкур. Странное дело, кобыла даже не сопротивлялась, только забавно так приплясывала, выкидывая задние ноги в ривенделлском па.
Сейчас, сидя в городской тюрьме Бри, я пишу эти строки. Дон Дичок сказала, что звание «конокрада» мне обеспечена. Так что теперь я – Могаба Конокрад. Не могу сказать, что мне составит особого труда взломать замок решетки и незаметно скрыться где-нибудь в полях Бри, на то я и взломщик. Но вот Дейзи Дичок, что наставник защитников… в общем я пока никуда не спешу =)
P.S. Если хотите чего-то добиться, идите от обратного. А я – вечно молодой, вечно пьяный.

[Shadeofforest]

Эльфийка медленно шла по Золотому Лесу.Она узнавала и одновременно не узнавала его...
Здесь она родилась,здесь выросла,здесь выучила и исполнила свою первую мелодию,здесь хотела прожить всю жизнь...Но судьба распорядилась иначе.Долг перед Средиземьем и свободными народами призвал её на войну.Как она плакала,прижимаясь щекой к стволу меллорна,отчаянно не желая уходить.Но был Долг,Долг превыше всего...Деревья шептали ей:"Мы будем ждать тебя..."И она клялась им пройти огонь и воду,но вернуться.
На её пути было всё:радость побед и горечь поражений,горы вражьих трупов и друзья,умиравшие у неё на руках.Но всякий раз,когда уже не было сил бороться,она закрывала глаза и вспоминала свою родину:шелест ветра в листве мелллорнов,весёлое журчание Нимродели музыку,уносящую в небеса...И воспоминания давали ей сил сжав зубы идти дальше.Много дорог она прошла,много мест повидала:и солнечный Эред Луин,и весёлый город людей Бри,и Шир,где хоббиты всегда рады закатить пирушку,и Ривенделл,где правит Элронд Полуэльф,и тёмную Морию.Везде было по-своему красиво,но с родной землёй не могло сравниться ничто.
И вот она снова в Лотлориэне,благословенном Золотом Лесу.Босые ноги снова ступают по мягкой траве,руки снова ощущают прохладную серебритсую кору меллорна,глаза снова видят золотую листву на фоне неба.Оно прекрасно всегда,будь то ясный день или звёздная ночь.И можно спокойно закрыть глаза и тихонько сказать себе:"Я ДОМА..."

сорри,если есть небольшие неточности,ошибки,навороты и слишком мрачное настроение)))

[Colindo_an_Silme]

Темным осенним вечером седой старик сидел, окруженный внуками, у камина в большом каменном доме.
- Дедушка, может быть, расскажешь нам что-нибудь?
- Дайте же мне хоть минутку покоя!
- Ну дедушка, ну пожалуйста…
- И что же вы хотите услышать на этот раз?
Старший мальчик подумал и сказал:
- Дедушка, ты часто говоришь, что у тебя было тяжелое детство, однако, ни для кого не секрет, что именно ты был основателем того дела, которым сейчас заправляет мой отец. Как же так вышло?
Дед хитро усмехнулся, набил табаком трубку и начал свой рассказ:

Давно это было. Так давно, что всего и не упомнить. Но что вспомню – расскажу.
Значит так, в те времена север Эриадора, Ангмар, тень великая накрыла. И добро бы накрыла, так не сиделось ей в Ангмаре, надо было больше места отхапать, начала она на юг двигаться, отбивать, значит, землю у добрых людей. Лорд Лайнедэл, что из народа эльфов, сказал: «Не бывать этому!» и начал войско собирать, чтобы тень эту назад в Ангмар отогнать, а лучше, так и вовсе изничтожить. Я в то время беден был, кое-как перебивался с хлеба на воду, все мечты были лишь о том, как бы выбиться из нищеты, жениться, построить дом да и жить в свое удовольствие. Возможностей же сделать это было немного – пьяница-отец помер, мать из сил выбивалась, чтобы хоть как-нибудь прокормить нас. Шел мне тогда, значит, семнадцатый год. И вот, иду я как-то по улице, как вижу – какой-то человек с ящика что-то говорит, а что – не разобрать, а вокруг него толпа собралась. Я подошел послушать, о чем он там речи ведет, и, как сейчас помню, услышал: «Ангмар поднял голову! Благородный Лайнедэл собирает войско, он будет рад всем добровольцам! Тем, кто желает биться с врагом, явиться завтра в городскую ратушу к полудню». Ну, я и подумал, что мне терять нечего, а тут может и получиться разжиться деньжатами на покупку клочка земли.
Короче, на следующий день простился я с матерью и пришел в ратушу. Там собралось еще человек двадцать. Собрали нас, значит, выдали оружие, какое там у них на складе завалялось, и отправили в путь во главе с сержантом. Тот не новичок уже был, в бою побывал, ну да не о том речь сейчас.
Долго ли, коротко ли, пришли мы, значит, в Глан Врайг, крепость так называется эльфийская, что проход ангмарцам перекрывала. Отдохнули мы, стало быть, ночь, а наутро построили нас – всех, кто был в крепости, потому что, как нам сказали, кто-то из местных деятелей решил новобранцев осмотреть. Стою я в строю и смотрю: идут пятеро рыцарей в сверкающих доспехах, а впереди всех вышагивает гном с длиннющей бородой. Оглядел он нас, буркнул что-то в бороду, как я понял, не слишком любезное, да и сказал зычным голосом:
- Кто из вас хочет быть разведчиком?
Выступило вперед много парней молодых, решивших судьбу испытать. Гном тот усмехнулся и продолжил:
- Предупреждаю сразу: платим мы за работу эту опасную по-королевски, но хорошо, если из десяти разведчиков двое вернутся!
Огляделся я вокруг – кроме меня осталось только двое: Билл да Том. Позже собрали нас – тех, кто остался, в башне, вошел человек к нам, каких я раньше не встречал – ростом высок, глаза ясные, одет в плащ зеленый, да лицо маской закрыто. Завел он речь о том, что двумя неделями ранее враг дерзко отбил лесопилку и о том, что не слишком далеко от Глан Врайга стали собираться враги и надо им напомнить, что в этих землях Ангмар не хозяин. В общем, дело сводилось к следующему: посмотреть, что твориться неподалеку от крепости и доложить об этом Первому маршалу, то есть, тому гному с роскошной бородой, чтобы он дальше передал. Выступать приказали на следующее утро.
И вот, отправились мы, значит, на разведку вчетвером: я, Билл, Том, да тот сержант, что нас в Глан Врайг сопровождал – бывалый воин. Шли мы весь день почти без передышки, умаялись сильно, стали искать место для ночлега. Приглянулось нам одно местечко на полянке, оставили мы Тома шалаш ставить, а сами прошли подальше, посмотреть, нет ли где врага поблизости. Шел я впереди, за мной Билл, а за ним уже и сержант. Посмотрели – вроде нет никого, как вдруг почудилось мне, будто дымком тянет. Только хотел я повернуться, чтоб товарищам о том сказать, как слышу вдруг сзади рык и звук падающего тела. Смотрю – сержант на земле лежит и не шевелится, вокруг Билла тень какая-то мечется. Выхватил я меч, да поспешил было на помощь, как Билл вскрикнул и свалился замертво, остановилась тень, да тут я и вижу – не тень это никакая, а волчище громадный. Замахнулся я, было, мечом, да тут он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Жуткий взгляд, скажу я вам, у меня руки опустились, и душа в пятки ушла, хоть я и не из трусливых. Тут зарычал этот волк, и в том рычании я разобрал слова: «Бросай свою зубочистку и иди за мной, сделаешь что-нибудь неправильно – пожалеешь». Ну, подумал я, делать нечего: так он меня на месте порешит, а этак авось еще выкручусь, и побрел я за ним.
Как оказалось, за соседним холмом лагерь ангмарский стоял, небольшой такой лагерь, как я прикинул – не более тридцати бойцов там было. Ну, в тот лагерь меня волчище и привел. Часовым что-то рыкнул, вошел этак по-свойски, да и пошел прямо в центр, к центральной палатке, а там, вождь ихний был. Он как раз у входа сидел и, видать, что-то обдумывал. Увидел нас, встал и выпрямился во весь рост – здоровущий, надо признать, детина, на голову меня выше. Так, о чем это я… Ах, да, так вот, встал он, значит, и только сделал шаг в мою сторону, как волк рыкнул: «На колени! Приветствуй Командора!» Ну, я на колени и грохнулся, шкуру свою надо было как-то спасать, тут не до гордости. Подошел он и был у них с волком такой примерно разговор:
- Где ты его изловил?
- Вон за тем холмом, шли они втроем, двоих я растерзал, а этого тебе привел, командир.
- Только пленников нам еще не хватало!
- Я думал, он может сказать что-то ценное.
Осмотрел меня тот урук презрительно, да и сказал:
- Что этот крестьянин может сказать? Моя бабка выглядит воинственнее, чем он, особенно когда выпьет. Ладно, придумаем что-нибудь.
Подозвал он, значит, двух солдат, сказал им что-то на языке непонятном, схватили они меня под руки и потащили в какую-то палатку. Бросили меня на пол не слишком любезно, я, значит, возмутился, тут один из воинов треснул меня по башке, я рухнул без памяти.
Очнулся я поутру, слышу, два орка сидят и один другому говорит:
- Мало того, что тоска смертная, так еще и позабавиться с пленником нельзя! Миргаш у багронк ша пушдуг…
- Да, тоскливо здесь. Однако не вздумай нарушить приказ, иначе живым тебе недолго ходить.
Я, поняв, что пока мне ничего не угрожает, решил отсыпаться да ждать удобного случая, чтобы сбежать. Закрыл я глаза и уснул. Проснулся я уже на закате. Спал бы и дальше, так командир их, видать, освободился от дел своих командирских и решил меня допросить. Схватили меня двое солдат под руки и притащили к нему. Сидел он на шкуре какого-то зверя, солдатам указал на землю перед собой, туда они меня и бросили. Жестом он приказал им выйти, и вели мы с ним такие речи:
- Ничтожество, куда ты полез? Ты решил выступить против Ангмара? Знай же, что все наши враги рано или поздно погибнут – такова судьба!
- Это мы еще посмотрим, ваше благородие.
Тут он взглянул мне прямо в глаза, меня аж дрожь пробила: они у него словно бы светились красным светом, и мудрость в них была видна, только не светлая мудрость, а лиходейская.
- Что тут смотреть? Вас было трое, двое мертвы, ты же сейчас сидишь передо мной и ждешь решения своей участи!
- Четверо, - вырвалось у меня, и я пожалел об этом.
Глаза его вспыхнули ярким огнем, он рыкнул что-то на своем языке, подошел ко мне, размахнулся и ударил кулаком. У меня из глаз звезды посыпались. Он схватил меня за воротник, подтянул к себе и прорычал мне прямо в лицо:
- Ты лжешь, человечишка! Вас было только трое! Варг не мог ошибаться!
Я решил, что пойду до конца, и сказал этому уруку все как есть, чтобы, значит, хоть перед смертью на гордость его плюнуть.
- Нас было четверо! Если твои страшилища бестолковые ничего сделать, как следует, не могут, то я в том не виновен!
Страшно взбесился он, бросил меня на землю, выхватил из-за голенища кинжал какой-то, на вид вроде не орочий, да как замахнется на меня! Я думал, тут он меня и прикончит, так нет, обуздал он свой гнев и опустил кинжал.
- Не миновать Гишу плети, ох, не миновать… Хотя судя по твоим словам, было бы хорошо, если до следующего вечера я остался бы жив.
Он приказал часовому, стоявшему у входа, глаз с меня не спускать и вышел из шатра. Я огляделся и увидел, что на ящике у входа лежит какой-то кусок пергамента, а возле ящика стоит кожаная сумка. Только я начал ползти, чтобы глянуть, что же там такое, мощный пинок напомнил мне, что стража на посту.
Через некоторое время вернулся сам вожак и молвил:
- Я раздал все необходимые приказы. Теперь осталось только ждать. Расскажи мне что-нибудь, человек, и может быть, я не убью тебя сейчас же.
Тут я понял, что он вроде не совсем бездушный, и давай рассказывать ему про свое тяжелое детство да о том, как решил податься в разведчики, чтобы хоть немного заработать. Имя свое ему тоже назвал, не подумал… Ну да ладно, небось он уже давно мертв. А он все сидел и слушал, только глаза отсвечивали красным в темноте.
Так заговорился я, что не заметил, как пришел рассвет. Только солнце показалось из-за верхушек деревьев, как со стороны Глан Врайга раздался звук рога.
- Пришел час, - молвил урук, надевая тяжелый черный шлем. Потом оторвал клочок пергамента, что-то быстро на нем написал, взял сумку, бросил в нее пергамент и велел мне следовать за собой.Он повел в другой конец лагеря. Ну, я подумал, тут он меня и порешит, так нет же – сунул мне ту сумку и короткий меч да и говорит: «Найдешь молодую женщину, ее имя – Гвелита, ей передашь сумку вместе со всем содержимым, в противном случае – я тебя из-под земли достану. Делаю это не от большой милости, а от того, что могу погибнуть и это мне уже не понадобится. Шевелись, человек!»
Тут я припустил наутек с такой скоростью, с какой только мог. Позади раздавались звуки боя. Заглянул я потом в сумку да и обомлел: она была полна золотыми монетами. Сверху записка какая-то лежала, ну я ее тут и выкинул, думаю: «Нашел дурака – золото еще какой-то там Гвелите отдавать! Оно мне и самому пригодится». Гвелита, которую он помянул, это, я так понимаю, наша целительница. То-то и заметно, что сын у нее какой-то странный, ну да ладно, не о том речь.
В крепость возвращаться желания не было – еще заберут золотишко, а мне опять думать, на что дальше жить. Короче, пошел я окольными дорогами, повезло мне, домой, в Бри, добрался без приключений. Встал я, значит, перед матерью, она обняла меня да и расплакалась. Я сказал: «Не плач, лучше взгляни, что в моей сумке лежит!» Глянула она, так у нее аж глаза на лоб полезли
- Где же ты взял столько золота?
- Это, понимаешь, добыча разведчика!
Вот с тех пор я и открыл свое дело – сначала приторговывал всякой мелкой ерундой, а потом понял, что в лихие времена самое прибыльное дело – торговать гробами, ну да это уже другая история…

Поздно ночью, Дирк, старый купец, сидел у камина в доме и вспоминал былые времена. Все домочадцы кроме него спали. Он задремал было в кресле, и сквозь дремоту услышал шаги. «Кому там ночью не спится?» - недовольно пробурчал старик, посмотрел в окно и увидел высокую фигуру, завернутую в черный плащ. Фигура вдруг остановилась и повернула голову к его окну. Ужас овладел Дирком: из-под капюшона слабо светились красным глаза. «Тень да отступит…» - прошептал старик и закрыл лицо дрожащими руками. Когда он опустил руки, на улице никого не было. «Показалось», - буркнул Дирк, набивая трубку табаком и кляня себя за трусость.

[Alfelus]

Ледяной ветер нёс тысячи тысяч снежинок с запада в тёмную, ночную неизвестность. Землю вечного мороза покрыл мрак. Пожалуй, нет больше в Арде такого места, где снежная буря навевает такое уныние, одиночество и несёт опасность. Здесь нет чудного света Лориэна, нет теплых рек Фалатлорна, нет озорного горного ветерка Ривенделла. Холод, смерть, уныние. Этими трёмя словами, наверное, и можно охарактеризовать Форохель, ледяной залив. Этот жестокий и суровый край почему – то всегда привлекал меня. Гостеприимство лосотов, разнообразие животных, краса зимней природы, и, конечно же, бесценные знания и мудрость местных шаманов.

Я докуривал трубку. Чудный табак. Каждый раз, когда я курил этот ароматный ширский сорт, я забывал обо всем. В голове возникали леса и луга Шира, речушки, поля. Заботливые фермеры уже посадили разнообразный табачок, чтобы через несколько месяцев собрать богатый урожай.

Очередной порыв ледяного ветра заставил меня позабыть эти мысли. Я сидел на снегу, за небольшой скалой так, что буря не обрушивала на меня всю тяжесть своего ледяного удара. Эта скала составляла вход в небольшой лесок, именуемый Лейона-котин. Здесь живут саблезубы, которых лосоты не любят больше всего. Из всей той массы врагов, которые имеют место быть в Форохеле и соседствовать с местными жителями, калпа-кита занимают особое место.
Я посмотрел на труп такого зверя, лежащий в метре от меня. Рядом сидел Делиар и чистил когти. Это он убил саблезуба и теперь чистил перья, торжествуя над добычей. Внезапно орёл повернул голову в сторону и вглядывался в непроглядную даль ледяной пустыни.
- Нам пора… - вздохнул я. Отряхнув трубку и сложив её в карман, я подошёл к Беленгору, привязанному к дереву. Он ласково тряхнул гривой. Ему не хотелось покидать этого места, не хотелось стать частью бушующего снежного ада, в который мы сейчас отправимся. Я оседлал коня и направился в темную ветряную пучину, неизвестную и коварную. Беленгор поскакал против ветра на север, Делиар летел где – то в вышине, но я знал, что он внимательно следит за мной и находится рядом.
Ничего вокруг не было видно. Ветер с разрушительной силой сметал все на своем пути. Снег встал настоящей стеной, непроглядной завесой в холодной пустыне. Я чувствовал, в этом мраке я один. Один на один с беспощадной стихией. Мы пересекли равнину Ланси-ма, ветер усилился. Спустя несколько часов пути, я повернул восточнее. Я огибал огромный остров скал, высоких и отвесных. За спиной, в ночном снежном мраке таяли очертания Зигилгунда, гномьей крепости. Вот уже показались холмы Талви-мури. Вдалеке темными столбами виднелись камни Барад-Гаурхота. Еще некоторое время в пути. Пронзительный ветер заставлял почувствовать холод каждой клеткой тела. Где то за холмами послышался вой, далёкий, но звонкий. В голове у меня мелькнуло: «Гаурадан». Вдруг справа во мраке снежной завесы промелькнули две фигуры. Это были гаураданы. Они быстро мчались друг за другом по заснеженной пустыне, наперекор ветру и метели. И вскоре растаяли в её объятьях.
Я взял еще западнее, ветер теперь дул мне в спину. Снежинки больше не залепляли глаза. Я спустился через узкий горный проход и повернул на юг. Передо мной была расщелина. Я слез с Беленгора и привязал его к дереву.
Делиар спустился ниже и теперь завис в воздухе возле меня. Я направился в сторону расщелины. Ветер дул с непреодолимой силой, и орёл едва смог держаться на уровне моей головы. Мы прошли несколько метров, и вдруг из расщелины показался холодный мрак. Я никогда не любил этих созданий. Сильные и непредсказуемые души давно умерших. Тех, которые замерзли в снегах Форохеля, стали вечными пленниками его суровости и гнева. Они были безлики, лишены тел, лиц, эмоций и чувств. Ужасные порождения магии. Делиар присел мне на плечо, едва мы подошли к входу вглубь горы. Здесь ветер был не такой сильный, мы приблизились к мраку. Он не подавал никаких действий. Еще шаг, ничего. Еще шаг, и вдруг мрак подлетел ко мне. Я почувствовал, что Делиар напрягся. Мрак остановился совсем рядом со мной. Он будто вглядывался в меня, принюхивался. Я замер. Простояв так около минуты, он вдруг отлетел на несколько метров, как бы потерял интерес ко мне. Я повернулся назад, мрак исчез в снежной пучине.
Я вошёл в расщелину, с обеих сторон входа стояли шаманские тотемы, с черепами и надписями на древнем языке. Я углубился в проход. Впереди возникло еще два снежных мрака по обе стороны от прохода. Они не двигались. Я приблизился, миновал их, они не подали никаких враждебных признаков. В четырех метрах от них стояли еще два. Тут я оказался в некоторой западне. В мыслях мелькнуло, что если они нападут на меня сейчас, бой будет долгим и кровопролитным. Но мраки не шевелились. Они стояли неподвижными изваяниями, безмолвными слугами.
Я продолжил путь, завернув за угол, тропа пошла круто в гору, я был у цели. Поднявшись, я увидел дым от костров и почувствовал запах поленьев, тлеющих в языках пламени. Передо мной было убежище, тайное убежище. Небольшое помещение в горе. Сверху падал снежок, и мягко ложился на землю. Казалось, тот Форохель, откуда летит этот снег, и тот, который остался у меня за спиной – два абсолютно разных края. Делиар слетел с моего плеча и присел на один из камней, слева от меня. Я сделал несколько шагов вперед и оказался прямо напротив того, к чему так долго шёл. Он стоял ко мне спиной.
- Ты вернулся в Форохель, Алсест Наимудрейший? Зачем? – спросил меня обитатель убежища. Он был одет в толстые шкуры, на голове виднелся череп волка.
- Здравствуй, Никка! Дело привело меня к тебе. – ответил я.
- Дело… - шаман повернулся. Его лицо было посиневшим, в глазах струилась загадочность. Он слегка улыбнулся, затем присел передом мной и начал творить какое – то заклинание.
- Да…
- Столько времени ты бродил по землям юга, среди людей и эльфов, и теперь вновь вернулся в наши холодные края. Видимо, дело чрезвычайной важности?
- А по каким еще делам я могу посетить тебя, шаман. – ответил я.
- Разумеется… И что же, в чем дело?
- Что ты знаешь о Мордирите?
Никка резко взглянул на меня, в его глазах мелькнула ярость.
- Чужак Ангмара, не более. Его Тьма, и рок, что он несёт, меня не касаются. Он был здесь, в Сури-киле. Некоторое время назад. О чем теперь говорить, Алсест? Мордирит мёртв, я больше не чувствую его темный дух.
- Истинно так. – кивнул я. - Я спросил это к тому, что помимо него есть еще враги. Которые наверняка вскоре будут здесь.
- Их зло также бесполезно против меня, как сила Мордирита. Это враг лосотов, быть может, твой враг, но не мой. – Никка опустил голову.
- Наступит время, когда даже тебе и тебе подобным придётся объединиться с лосотами, чтобы противостоять тьме…
- Едва ли я увижу это… - печально заключил Никка.
Внезапно Делиар вскрикнул орлиным наречием. Шаман повернулся к нему.
- Птица не сможет выжить в суровых зимах Форохеля. У тебя слабый спутник, Алсест. Где же калпа-кита? Кажется, его звали Эларатли. Он нравился мне более всех твоих тварей.
- Быть может… - задумчиво протянул я и взглянул на орла - Делиар не уступит ни в силе, ни в храбрости никому, даже бывалому воину.
- Я не сомневаюсь, но так ли он силен против льда и мороза.
Внезапно Никка взмахнул своим шаманским жезлом, синий морозный шар появился в воздухе и ударил в Делиара. Орёл вскрикнул и тяжело упал на землю.
- Вот видишь. – Никка улыбнулся.
Я уже собрался выхватить посох и потребовать отмщения за друга, но тут я почувствовал, как холодная длань коснулась моей спины. Я обернулся. Из расщелины показались пять ледяных мраков. Они выстроились в линию и готовы были биться со мной, едва я нападу на Никку.
Я понял, что сейчас будет битва. Мраки уже были готовы нанести первый удар. Я вынул меч и взял посох, приготовившись к нападению. Внезапно, Делиар вскочил, поднялся на крыло и напал на крайнего правого мрака, царапая его и клюя. Я быстро поднял посох и прочел заклятье. Столб света озарил убежище и обрушился на одного из мраков, стоящего ближе всех ко мне. От врага остались лишь куски льда. Остальные трое устремились в атаку. Один из них вдруг выпустил тысячу смертоносных ледяных стрел, которые ранили меня несерьёзно, я удачно уклонился. Другой мрак вдруг взорвался ледяным свечением и отбросил меня. Я понял, нельзя позволить мракам взять верх в битве! Я сунул руку в карман, откуда достал горсть пыли и бросил в мраков, приближающихся ко мне. В этот момент Делиар подлетел и завис в воздухе рядом. Он расправился с мраком, и уже было хотел кинуться на остальных. Я остановил его и поднял руки к небу. В голове у меня мелькнула мысль о том, чтобы вся мощь Манвэ в эту секунду оказалась в моих руках. Я соединил посох и рукоять меча и три огромных молнии обрушились на моих врагов. С разрушительной силой они испепелили мраков, прорезали их всесильным ножом. Всё, что от них осталось - несколько горсток ледяной пыли. Битва была окончена.
Я обернулся к Никке. Он стоял и смотрел на то, что осталось от его воинов. Кучки снега, ничего больше.
- Полагаю, так ты сокрушил Делучелега? – спросил он, когда я подошёл к нему.
- Его Тьма была слабее Моего Света. – строго произнёс я
Делиар снова вскрикнул.
- Новая Мудрость в тебе, Алсест. Новая сила. Я не владею подобным.
- И всё же, огромной мудрости я научился у тебя, шаман. – сказал я.
- Чтож, твоё время Велико. А моё уже на исходе. Я пришёл сюда, чтобы остаться тут навсегда.
- Пусть жизнь не покинет тебя, Никка Скиталец снегов.. – я посмотрел в глаза шаману, в которых был мутный синий блеск.
- Для меня её нет. Есть лишь духи севера. – Никка улыбнулся. – Пусть они защитят тебя, Алсест. И я буду вечно следить за твоими странствиями.
- Да Хранит тебя Свет Валар! – я поклонился шаману на прощанье и покинул его убежище.
Через минуту я уже отвязывал Беленгора. Ветер немного ослабел, но снегопад не прекращался. Буря была всё еще сильна, но не так безжалостна. Ночь тихо плыла над заливом.
Я оседлал коня, Делиар взлетел ввысь. Я поскакал на запад. В буре мой конь немного заплутал. Я пытался найти хоть какой-то знакомый элемент окружения, но всё здесь было каким-то чужим и неприветливым. Буря вновь усилилась. Тут я увидел знакомые холмы. Зеркально – ледяные возвышения, дороги, уходящие к горам. Сомнений не было, это Йотунстат. В памяти всплыл мой визит в эти земли и сражение с ледяными великанами. Неприветливое и смертельно опасное место. Я повернул на юг.
Еще некоторое время в пути. Холмы Талви-мури оставались за спиной. Непроглядная завеса снега всё еще господствовала в воздухе, не позволяла заглянуть вдаль. Вдруг слева от меня, на холме я увидел фигуру. Судя по всему, это был гаурадан. Он держал в правой руке посох. Я приготовил меч. Но незнакомец не собирался нападать. Он как - будто стоял и смотрел на меня, а потом вдруг пропал в снежной мгле, испарился.
Сомнений не было, это Никка следит за мной. Я улыбнулся и продолжил свой путь на юг.

[gendalf4698]

Илрандир надвинул на голову капюшон и вновь вгляделся в густую темноту троллистой пущи. Ночи теперь наступают рано, подумал он. В Средиземье пришла холодная, ветреная осень.
Они близко. Элладан видел три огромные осадные башни. Урук-хай Нинграт ведет свое войско к Бруинену. Илрандир нащупал правой рукой свой меч, Ирнилиан, когда-то выкованный эльфами в Ривенделле, в далекие времена Второй Эпохи. Лезвие, украшенное древними рунами, выхватило из тьмы полоску голубоватого света. Он стоял подле сыновей Элронда, а за их спинами сотня эльфийских воинов и лучников занимала оборону - храбрецы готовые биться за свой дом до последней стрелы. «Не боится только дурак», - сказал ему сегодня Элроир, - «но только не дай страху проникнуть внутрь себя, воитель, ибо рана эта будет пострашнее, чем от орочьего клинка».
«Начинается», - голос Элладана потонул в ужасающем грохоте осадных орудий, раскатов рогов, барабанов и нечеловеческого воя бесчисленных слуг Темного Властелина. Нинграт привел с собой не только сотни орков, но и куда более опасных тварей, вышколенных военачальников, проклятых воинов Саурона. Илрандир знал, они не должны перейти Бруинен. Если падет Ривенделл, надежда угаснет.
Командующий темным войском возвышался на центральной башне. Голову урук-хая венчал тяжелый шлем выкрашенный в крови сраженных им людей и эльфов. «Еще до восхода грязные сыновья полуэльфа будут служить нам знаменами, с которыми будет взят Ривенделл, и мои орки всласть полакомятся телами ваших сородичей. Ривенделл сгорит дотла! Посмотрим же, как высоко вознесется костер нового века! Пришло время орков!» Ужасающий рык тысячи тварей разнесся в ночи, «Вперед!», - закричал Элладан, «за Имладрис!». Илрандир, сыновья Элронда и десятки воинов бросились вперед, вздымая сапогами жемчужины бесчисленных брызг. Первая волна орков пошла в атаку. Ирнилиан крушил щиты, разбивал броню и проламывал черепа. Ирландир старался бить в прорези шлемов, доспехи были оркам часто не по размеру, да и мастерство владения оружием показать могли не многие, десятки полегли в первые же минуты, но они бьются пятеро на одного, и несколько защитников Ривенделла уже пали в холодной воде. «Целься! Огонь!», - кричал Элроир своим лучникам из самого сердца боя, и сотни стрел, на секунды сливаясь с дождем, падали смертельным градом на головы орков. Чья-то огромная рука схватила Илрандира за плащ и повалила в воду, жирный орк Защитник Мерзости возвел над ним свой кровавый клинок, воитель неловко отразил замах, и меч вылетел у него из рук, смертельный удар со страшным звоном пронесся слева, Ирладир успел откатиться, подобрал меч, и через секунду вогнал Ирнилиан в шею черному слуге. «Эй, воитель», - насмешливо окрикнул его Элладан, - «нашел время мыться, да еще и в доспехах!», и сразил своей стрелой сразу двух зазевавшихся орков. Нинграт посылал на них сотни и сотни врагов, еще две огромных волны обрушивались на воинов Элронда. Ряды защитников Ривенделла истощились более чем на половину, и кровь, орочья и эльфийская, казалось наполнит Бруинен до краев. Нинграт взревел и прыгнул прямо в гущу битвы. Урук-хай сражал эльфов огромным, черным мечом и теснил их к зараждениям лучников. Илрандир пробивался к нему, сминая орков одного за другим, правое плечо не слушалось, и кровь сочилась из доспехов, сейчас он не помнил когда был ранен. Весь мир вокруг превратился в звон мечей и стрел, окруженный ровным шумом бесконечного дождя. Нинграт бился с сыновьями Элронда, слюна и кровь стекали из его перекошенного, уродливого рта, Илрандир держась двумя руками за свой меч со всей силы вогнал его в колено урук-хая, и в этот момент Элладан нанес свой удар - уродливая рука командира орков плюхнулась в реку. «Тролль!» - закричал Элроир. Тут же огромные серые пальцы сжали доспехи Илрандира, ребра хрустули, и тролль заревел. Кровавый туман застелал глаза, «Ирландир!» - закричал кто-то, Ирнилиан все еще был в его руке и, призвав все свои силы, воитель воткнул нуменорскую сталь прямо в пасть тролля. Страшный вопль прошил насквозь раскаленный кровью воздух, Илрандир рухнул в воду. Они прорываются, все кончено. Нинграт теснил Элладана, Элроир отбивался сразу от десяти орков, защитники падали один за другим в реку.
Воитель привстал, боль пронизывала все тело, и вдруг, он услышал оглушающий шум. «Бруинен!» - вскричал Элроир и тут же десятки всадников, рожденных самой водой, обрушились на армию орков. Элладан с воем обрушился на урук-хая, и через мгновение черная голова сгинула в бурном потоке. «Ура! Победа!» - скандировали лучники, Бруинен поглотил падшую армию без остатка.
На горизонте забрезжил розовый луч, дождь кончается. Илрандир привстал с колен, опираясь на меч, любуясь позолоченными лесами, такими прекрасными в утренней дымке. Тьма отступит, и когда-нибудь все Средиземье укроет первый за долгие годы рассвет наступившего мира. Сейчас он знал это наверняка.

[TIBERIUM2009]

Ночь уже полностью накрыла своим покрывалом Средиземье, но Инфэрэл не могла успокоиться. Она ходила взад вперёд в своей маленькой комнатушке. На маленьком столике стоял остывший ужин: жирная куриная ножка блестела жиром в огне закопченного очага, холодное пюре превратилось в комковатую субстанцию, которое хотелось не съесть, а выбрость, в глиняной кружке пурпурной гладью было вино, пахнущее плесенью и затхлостью. Но даже эта пища была отрадой для следопытов Эстельдина, для всех следопытов, но только не для Инфэрэл.

Девушка металась по комнате, гонимая своими мыслями. Она хотела лечь в жёсткую кровать и забыться в тревожной дрёме, но она не могла. Воспоминания о сегодняшнем дне обжигали её разум, словно угли, словно глубокая рана. Они выскакивали в памяти эльфийки, как молнии, рассекающие небо и оставляющие ослепляющий след. Одно за дугрим, одно за другим. Пугающие картинки пытали Инфэрэл, погружая клинок вины всё глубже в её сердце.

Воспоминания боя, обычно Инфэрэл не запомнила их, они обычно были лишь кроваво-пурпурной завесой, но теперь всё было по-другому. Инфэрэл запомнила всё, что было после боя, но не теперь. Она запомнила изможденные лица собратьев по мечу и луку, она помнила каждую складку и выпуклость на их лицах - помнила их старые, но в тоже время и молодые лица. Лица людей желающих жить, желающих работать в кузницах, на полях, но не воевать каждый день. Инфэрэл запоминала многое: природу, радующуюся новой победе, шутки бывалых воинов, даже грязь на одежде- но не теперь.

Только бой, только он отпечатался в памяти девушки. Кадр за кадром он пролистывался вновь. Бой который перевернул, скомкал и разорвал наивное представление Инфэрэл о войне.

Девушка сидела на кровати, обхватив голову руками, на полу лежало красное платье. На нём были две большие прорехи, полученные во время боя. Вид небрежно брошенного элемента гардероба навевал тоску и печаль, в ткань давно въелась пыль, пот, кровь, но шёлк всё ещё был мягким и приятным на ощупь. Платье не раз зашивали, но только зоркий глаз мог это увидеть. Оно всегда выглядело свежим, будто только что сшитым, но теперь оно было иным, как и его хозяйка.

Бой начинался как обычно: залп с возвышенности, снявший лучников орков, стремительный рывок в толпу врагов. Инфэрэл на гребне атаки, в глазах сияет ярость и радость, чёрные волосы развеваются, как живые. Два тонких клинка выскальзывают из ножен и, хитро ухмыльнувшись солнечным бликом, начинают свой кровавый пир. Первый, второй, третий орк падает замертво, все они лишь пушечное мясо, что могут они противопоставить упивающейся боем воительнице? Хрипы, всхлипы наполняют воздух, жуткие морды мелькают одна за другой. Все они лишь часть безумного хоровода, который вертится по желанию Врага. Лязг стали раздаётся по всей степи, Нан Амлуг снова содрогается под этим ужасным шумом. Земля упивается кровью, захлёбывается ей. Зловонная жижа хлещет из орочьих ран, окрапывая жухлую траву слоем тёмно-бурого
цвета.

Пятнадцатый, шестнадцатый, орки умирают, но их численность не уменьшается. Хмурый Рам Дуат пропустил через себя не меньше сотни орков, и против них вышли лишь двадцать три защитника северной столицы следопытов и изящная «рысь» востока.

«Рысь» убивает уже двадцатого орка, когда перед ней появляется достойный её враг. Огромная образина в гротескно-ужасных доспехах с уродливыми топорищами в руках. Кажется, что кожи у этого создания нет, лишь сталь, в маленькой прорези для глаз сверкают два алых уголька полных ярости и злобы. Другие орки незаметно создают арену боя для своего лидера. Они отходят в сторону, уводя за собой следопытов. Инфэрэл, оскалив зубки , бросается в атаку.

Дзингь! Дзингь!! Звенит сталь соударяясь со сталью. Мечи и топоры танцуют в диком, психозном танце. Их владельцы так же кружатся, скрещивая оружие и расходясь. Топоры пролетают в сантиметрах он тела Инфэрэл, мечи громко брякают о пластинчатую броню. Одни выпад, другой. Укол в стык брони на бедре, брызги бурой крови. Бой цветёт, он жадно впитывает обильную жертву, которую приносят следопыты. Снова атака, и снова красивый, но дикий танец смерти. Орк усиливает свой напор, он движется неестественно грациозно, умело уворачиваясь от новых ударов. Быстрый замах и плечо Инфэрэл окутывает тупая боль, но она лишь придаёт эльфийке сил начать новую атаку. Дзингь! ДЗИНГЬ!!!

Вожак грузно падает под ноги эльфийки, из горла маленьким фонтанчиком бьёт кровь. Вожак смотрит на Инфэрэл, в угасающих глазёнках тлеет гнев и злоба, но вместе с тем где-то в глубине чёрных зрачков виднеется крупица уважения к достойному воину. Но бой ещё идёт и девушка с головой бросается в него. Снова пьянящее ощущение власти и силы, снова возможность наслаждаться резнёй. Сзади слышится гулкий топот, девушка наносит быстрый выпад, не оборачиваясь. В воздухе, среди зловония орочьей крови, появляется благородный солёный аромат человеческой крови. На траву падает молодой следопыт, в глазах крайнее удивление, но девушка не видит этого. Она стоит как статуя не в силах пошевелиться. Бой приглушается, Инфэрэл слышит стук собственного сердца, он неровный. Тук-тук. Тук. ТУК!

Картина обрывается и возвращается в начало, и бедняжка снова переживает жуткое событие. Убийца! Она убийца! На её руках кровь невинного, она дала себя унести огню боя, дала возможность забыть про других…
Инфэрэл всхлипывает, из-под сжатых пальцев сочатся кристальные капли. Не в силах сдерживать боль, она кричит.

[kventus]

Уже прошел весь день,но Элоборн не мог терять следа врага,за которым он так упорно гнался.К тому-же,у него не было лошади , и он про себя говорил:
-Вот бы сейчас взять верного скакуна,да дойти в какой лагерь.
Но долг не давал ему остановится или свернуть.Он ходил по огромным пустошам.Его до сих пор мучали слова жителей:-Говорят варг забрался на горы и спустился в пустошь.
Уже почти была полночь.Огней уже не было.Но тут Элоборн озарился.
Он услышал в дали ужасно громкий вой.Там был не один варг - стая,целая стая а может даже и больше.
Но тут Элоборну после этого пришла ужасная мысль.А что если орки-рабы трудились весь год,и смогли прокапать до пустошей.Он не верил своей голове.Он пошел на звук воя.И не поверил он своим глазам!Это были два человека которые сидят у палатки.У них был костер,бочка брендивинского эля.Элоборн вежлиго покашлял:
-Кхе-кхе.
-Маэ Гованен друг!Ик!
-Разве не запрещено в такое время гулять у лагеря полуорков?
-Они все сбежали!Ик! говорит второй.
-Но я слыша лпро варга который сбежал из Эттенских высот сюда.
Оба зазмеялись до коликов в животе.
-Друг мой,какой день прошел?
-1 апреля.
-Ну что-ты нам тогда говоришь?
-Я..Я не знал.
-Ну тогда помолчи.И научись считать дни,и вспомни все праздники.
Прошло 22 года,и в окнах своего эльфийского богатого дома,Проживающий по адресу Имрат Айт,Лесная аллея,дом 4 Элоборн рассказывал своему сыну про этот случай,и он спросил:
-Пап а даже мама на это клюнула?
-Да,люди бри не знали какой праздник 1 апреля.Он пошел от Эгланов.
-Значит на шутки 1 апреля нельзя верить.
-О,сынок главное знать,волнительная это "правда" или не получившеяся шутка.Ведь бывают необычные случаи.
-Пап,я понял.А где мама?
-Она скоро придет,а пока,спи.
И его сын Эроборн начал засыпать.
Папа поцеловал своего сына на прощание,и на одну ночь со своей женой-эльфийкой уехал туда на коне.
__________________________________________________ _______________
Посвящается в Средиземье Весне,и прежде всего празднику 1 апреля.

[FarrodTraitor]

Забытый приют
Маршал Епифантий закрыл глаза и громко засмеялся, обнажив ряд зубов, коих местами не хватало. Запах тушеных овощей, пива, жареной баранины и грязных тел заполнял полуразрушенную таверну. Над головами красовалась дыра в крыше, а в высоком небе приветливо поблескивали звезды, словно алмазы рассыпанные щедрой рукой Иллуватара. Неяркий призрачный свет луны струился в пролом и смешивался с чадящими факелами.
О стол ударилась пустая глиняная кружка, потрескавшаяся от времени по краям, и старый гном громогласно потребовал добавки. Тавернщик заторопился, лавируя между столов.
-Отдай все! - забасил Кнутобой, отбирая пиво у хозяина заведения.
Отряд свободных народов сидел в затерянном здании в Пустошах, чего-то ожидал и коротал время за шумным весельем.
Старый взломщик Фаррод крутил кинжалы, следил за их призывным блеском, и будто бы мысленно с ними общался. Улыбался чему-то своему, думая о криках врагов, когда тонкая полоска стали перерезает горло... «Блеск меча теперь падет на тебя...И забудется все, увы навсегда, и слезой потечет седая роса, так дорога моя предрешена. А попутный ветер, играя с душой, унесет ее в мир где тишь и покой...»
-Не скучай, старик! - ударив по плечу взломщика, крикнул эльф Дукхат, пристально изучая двух менестрелек за соседним столиком.- Хороши, не так ли?
Дальнейшая фраза была прервана мяуканьем кошки, немилосердно пнутой эльфом.
-Да-да... - буркнул маршал. И все согласно закивали головами.
-Тащите пленного гоблина!
В подвале кто-то запротестовал на темном наречии, вскоре пленного вытащили на свет. Существо затравленно съежилось и процедило сквозь сжатые губы: «Аш нак крумсакул...»
Воитель размахнулся кованным сапогом и ударил гоблина в грудь, тот повалился на пол: «Прикуси язык, отродье! Твои мерзкие слова не спасут от мщения...Ты думаешь, только воины Багряного Ока научились выколачивать правду у свободных народов?»
Странная улыбка блуждала по лицу поднимающегося с места Фаррода, он крутил кинжалы, будто те танцевали в мраке страха.
-Кто бы знал...кто бы знал...Может ты подскажешь дорогу в Энедвайт? Поведаешь благородной публике о войсках и отрядах Властелина Мордора в Эттенмоорских высотах? - почти мурлыкал слова взломщик.
Гоблин выпрямился в полный рост, стараясь придать своей позе непоколебимость и уверенность...в следующую секунду тело пленника вновь лежало на грязных досках таверны, а Фаррод сидел на нем и орудовал лезвиями.
Кнутобой решил заглушить вопли бедного гоблина и запел какую-то песню на гномьем языке, повествующую о Торине и сокровищах, драконе Смоуге и Эсгароте.
-Удивительные вещи творятся — обратился к менестрелькам Епифантий — Мы рассуждаем об орках и их изуверствах, а мой достойный друг делает тоже самое с гоблином...Куда катится этот мир....Благородство! Какое хорошее слово...Только это чушь...Бред полоумного историка, который в последующем опишет наши подвиги. Обрисует геройство и самопожертвование. Но умолчит о маленьких нюансах...О том как добывались сведения от пленных врагов. О звоне стальных цепей. О свисте ятаганов и мечей. Как алеет вода на восходе, когда ты идешь по берегу Седой реки. Кровь кипит в жилах и крики сливаются в какофонию звуков...
Гоблин все молил о пощаде и что-то говорил, а Епифатий повысил голос : « Подобно рокоту прибоя мы идем вперед, забывая имена и звания. В голове звучит приказ. И когда-то благородная идея защиты меняется местью... Я помню свой первый день на Эттенмоорах. Как стояли ровным строем новобранцы, веря в чудо и идеалы. Теперь я могу по пальцам рук пересчитать ветеранов...»
Страшный вопль гоблина заглушил голос воителя. А потом все стихло.
Медленно подошел взломщик, вытирая свое оружие о тряпицу.
-Мы должны выдвигаться, маршал — отрапортовал Фаррод — хмель скоро выветрится и дела куда более важные ждут нас впереди...я полагаю. - И зашептал командиру на ухо добытую информацию.
Кнутобой поглядел на мертвого гоблина и его неподвижно лежащую голову и высказался: "Знавал я одного наугрима, который пил из черепа вождя орков...Может..." Но мысль гнома никто уже не дослушал.
Отряд вышел из таверны, в мглу ночи, которая накрыла Средиземье погр****ьным саваном...туда где шумят деревья Хитланда, журчит неспокойная Седая река, а снег так бел в Изендипских горах. Но впереди был свет, столь манящий и прекрасный, как обновление мира после долгих ожиданий!

В прощаньях моих не будет слезы,
Оно как и отблеск ушедшей грозы
Наполнит прохладой другую дорогу,
Что вновь приведет к чужому порогу...
За синее море с тобой мы идем,
Где тайны уж свили из песен нам дом.
Так выкажем доблесть, она у нас есть.
Сегодня нам выпадет данная честь.

[MSGHobbit]

Тирио, уже день, как покинул родной край. Хоббит никогда раньше не выходил за пределы Ширских полей и холмов. И вот сейчас он сидит в лесу на старинной коряге могучего дуба, которая по своим размерам больше, чем хоббичий рост. Тирио незатейливо поужинал и теперь не может уснуть, от такого непривычно скудного ужина у Тирио заурчал живот, да и сон на пустой желудок не приходит.
«Бббббрррр…» - доносилось из живота.
-Ну что ты дружок,- поглаживая себя по брюху, простонал хоббит, - Видали и похуже…
Сон всё не приходил, далеко, где-то в дебрях леса послышался волчий вой, по спине пробежали мурашки, Тирио посильнее замотался в свой холщёвый плащ, но это не спасло его от могильного холода Вековечного Леса.
В голову хоббита полезли воспоминания, их было много, они мощным потоком заполняли его мысли.
Самое горькое воспоминание влезло первым, с него-то всё и началось….
Когда Тирио был совсем юн, он и его старый отец жили на ферме, в Замостье, и жили не бедно, отец его был хорошим фермером и всегда мог добыть деньги на пропитание, причём не скромное. Тирио помогал отцу на ферме и учился фермерскому искусству, а отец рассказывал ему истории о далёких краях, о гномах (Сказать по правде он был с ними во вражде, и не лестно отзывался о них) и о «Грамадинах», которые в последнее время повадились рыскать в Шире по ночам.
Но заниматься фермерством Тирио было не по душе, после рассказов отца о “жадных” гномах, Тирио влюбился в драгоценные металлы и камни. Не понравилось старому хоббиту это, и в гневе он выгнал сына из дому.
Совсем ещё юному хоббиту пришлось войти в самостоятельную жизнь. Тирио нашёл укромное место в Камышовых топях, и первое время питался мясом громадных ширских слизней. Такая еда была не по желудку хоббиту, но что поделаешь.
Но вот в один прекрасный день Тирио заметил низеньких существ в горах, севернее Топей,
«Гномы!» - запульсировало в мыслях, - «А где гномы там и еда!» - жадно размышлял хоббит.
И с того дня хоббит ступил на путь воров. Воровство – его дело, его промысел.
Характер хоббита был создан для этого! Тирио был хитёр, вынослив, и терпилив. А ловкость и хоббичья скрытность помогали ему в этом. Юнец занялся воровством, скрываясь на болоте, он отслеживал крепкохватов и терпеливо ждал, ждал, когда они потеряют бдительность. День за днём ему удавалось завладеть желаемым, воровал он не только пищу, но и клинки, большинство были ржавые, но это не мешало сбагрить торговцу награбленное. Он воровал украшения, драгоценные камни, и даже смог упереть несколько старинных гномих рецептов. Что оставлял себе, он закапывал в укромном месте, а ненужное он по дешёвке продавал скупщикам и торговцам.
Спустя годы он понял, что пора бросить эти грязные делишки. Он собрал все свои пожитки, в старенькие ножны положил ржавый и затупленный кинжал, медные кольца и серьги он положил на плащ, который завязал в узел и перекинул через плечо. Но был у него золотой медальон, который он снял с шеи спящего крепкохвата, его он повесил на шею.
Тирио покончив с воровским промыслом, отправился в Игольное ушко, где подался в почтальоны. Три года он носился с мешком писем по всему ширу. И вот он заполучил доверие главного почтмейстера, который в свою очередь доверил ему отнести письма и посылки в город Бри.
Опьянённый щастъем, хоббит с энтузиазмом схватил карту, и не задумываясь об опасностях пустился в путь. Тирио, опасаясь разбойников, которые часто шастают вдоль дорог, решил пойти лесом. И вот сейчас он пытается уснуть под старым, могучим дубом в Вековечном лесу.
Следующее утро встретило его мрачным светом, спёртым воздухом, туманом и мертвецкой прохладой Вековечного леса. Тирио поёжился, хлебнул воды из фляги и пошёл дальше, во мрак леса.
Юнец шёл не больше, не меньше четырёх часов, пробираясь сквозь дебри непроглядного леса и сторонясь тварей, коих в этом проклятом лесу было видимо не видимо.
И вдруг сзади что-то хрустнуло, хоббит ускорил шаг, за спиной доносился шорох листьев. Страх, как озноб побил тело Тирио, он уже бежал, но ни разу не обернулся.
Наконец Тирио остановился и заставил себя обернуться, но сзади ничего не было, только ветер шевелил листья.
«Вот я дурень! Стоило бежать из-за ветра»,- сказал сам себе хоббит, он уже обирнулся, чтобы продолжить путь, но живот пронзила острая боль, Тирио потерял сознание от шока. И трупом упал на мягкую подушку прелых листьев.

- Проснулся вор! – оскалилась «Громадина» - поднимай зад, и пошли!
Руки хоббита были связаны, узел был слишком крепок, что бы развязать.
-Где я?! И кто вы!? Почему я связан?! – тарраторил хоббит.
- Молчать, малявка! Сейчас мы будем вершить суд над тобой!- злобно усмехнулся разбойник.
Тут Тирио понял, что он не в лесу, а на опушке среди каких-то развалин. Его взору открылась картина: пятеро разбойников дрались из-за ржавых медных украшений, с жадностью загребая в карманы, кто, что успел схватить. И в этот момент перед Тирио предстала вся сущность его прошлого промысла, он был подобен им, с такой же жадностью крал вещи у гномов, с таким же зверским блеском в глазах прятал награбленное.
«Как Горлум со своим кольцом!»- Вспомнил Тирио рассказы Бильбо.

[LordRa]

Рассказ выжавших охотников в Битве за Гондамон.

«За две недели осады Гондамона, я давно уже не спал крепким сном, мне нужно набраться сил» - думал Лордуил стоя на стенах крепости. Он был командиром отряда охотников-эльфов Эред Луина.
К Лордуилу подошел гном, и начал всматриваться в темноту.
- Здравствуй дорогой Мати, думаю, сегодня гоблины будут очень свирепы, ведь вчера они смогли выбить западные ворота, а у нас нахватает материалов их отремонтировать.
- Здравствуй Лордуил, я тоже так думаю, эта битва будет самой кровавой. Знаешь, я рад что эльфы-охотники пришли нам на помощь, когда гоблины начали осаждать Гондамон.
- Эред Луин - дом не только гномов но и эльфов, и наш долг не дать осквернить эту землю.
За стенами раздался гадкий и раздражающий звук гоблинского рога.
- Они начали атаку!- сказал Мати, - ЗАЩИТНИКИ НА СТЕНЫ!!!
Гоблины наступали на западные ворота. Они бежали со зверскими устрашающими криками.
- ЛУЧНИКИ!- закричал Лордуил,- ОГОНЬ!!!
И ночное небо осияла волна горящих стрел. Гоблины которые бежали впереди упали на землю. Но на их место сразу стаи другие. Они всё ближе и ближе подкатывали волной к выбитым воротам. Множество врагов были убиты стрелами эльфов и секирами гномов
Вдруг послышался громкий треск. Огромный Берсерк разбил молотом деревянные доски, которые служили вместо ворот – и двор Гондамона наполнили гоблины.
Мати вступил в бой. Он рассек воздух и бросил тяжелую секиру в Берсерка. Но она отскочила от крепких доспехов воителя.
Гномы с трудом сдерживали натиск врагов. Многие были ранены, но всё равно продолжали обороняться. Могучие удары секир с легкостью пробивали кольчуги врагов. Но их было слишком много.
Мати скрестился в бое с Берсерком. Нанося удары по ногам и рукам, где не было брони. От боли воитель визжал, и это предавало ему злости. Вмиг он побежал на Мати и сбил его с ног. Ярость наполнила тварь, и он побежал в гущу сражения, убивая гномов. И в друг с неба с громом ударила молния, которую наколдовал Хранитель рун. Берсерк замертво упал на землю. Увидев, что воитель был повержен, в рядах гоблинов распространилось смятение и ужас - они начали убегать.
- ПОБЕДА!!! – кричали защитники гномы, и охотники эльфы,- ВРАГ ОТСТУПАЕТ!!!
В очередной раз гоблины потерпели поражение от воинов Свободных народов. Гномы с эльфами бились вместе за свою землю, и крепкая дружба завязывалась между воинами, которые с гордостью и достоинством обороняли Гондамон.