Лето в Средиземье. Работы.

[kol_zx]

Всё началось в предместьях Дол-Гулдура. Некоторые из эльфов посчитали приют для варгов опасным. И нам действительно оказали не столь теплый прием на который мы надеялись. Прибыв туда первым мне пришлось доказывать охраннику что у меня есть право на санитарную проверку...



Однако я сумел убедить охрану и нас все же пустили внутрь...



Бедные щенки варгов были до того измождены голодом, что пытались броситься на первого попашегося лишь бы урвать кусочек еды...



Некоторые даже дрались между собой за право сделать из нас еду...



Несмотря на жалость в наших сердцах некоторых особо кровожадных нам приходилось добивать из жалости...



Как правило это были те кто наелся той бяки что им оставляли в мисках...



От некоторых приходилось даже убегать...



Тем не менее мы постепенно двигались дальше ...





Добавлено (04.06.2011, 04:12)
---------------------------------------------
НАйдя наконец тех живодеров что были ответственны за столь неприемлимое содержание животных...



Церемониться с ними мы особо не стали...



А потом нам встретился главный дрессировщик , с которым пришлось повозиться изрядно...



Поскольку преданные ему щенки были готовы убивать все на что он покажет пальцем...



Скажу больше. Мы чуть было не погибли...



Однако все же сумели с ним управиться...



Немного покопашись в шкафчике главного дрессировщика мы решили продолжить путь...



Туда, где как оказалось нас ждали те щенки что не прошли отбор из за сильной агресивности...



Немного пораздумав над нехитрыми замкАми...



Мы встретились с той самой Кранклоб...



После того , как мы помогли разделаться с тюремщиками, что угнетали её и дрессировали её щенков , которыми она немного и пообедала ( Тюремщиками конечно , а не своими щенками)...



Мы показали ей выход наружу...



Так что если встретите её - не спешите сразу убивать. Она добрая , хоть и злая на нас , из за того что практически всех её щенков убили либо эльфы, либо гоблинские дрессировщики...

[tequiero2020]

Кончик золотого пера эльфийской работы пару раз стукнул о край чернильницы, а затем завис на некоторое время над пергаментом. Прошло не более секунды, как он снова опустился и плавно заскользил, выписывая руны тенгвара. Если бы в равномерные переливы текста заглянул тот, кому не чуждо знание высокого наречия, он бы понял, что ничего высокого в написанном нет. Текст описывал горючие смеси, порох, взрывчатые порошки и прочие вещи, которые более подошли бы гоблинам, нежели эльфу, выводящему строки. Если бы не одно но: эльф был хранителем мудрости. И текст, выходящий из-под его пера, был посвящен улучшению горящей смолы, над которой он работал вот уже который год. Пергаментные листы были объединены в довольно пухлую книгу, которая была заполнена почти полностью. Работа явно подходила к концу. Эльф отвлекся от текста еще на некоторое время, снова обмакнул перо в чернила, постучал пару раз по краю чернильницы и начал набрасывать причудливый рисунок, который должен был наглядно показать эффект, производимый усовершенствованной смесью. На пергаменте стали появляться очертания врагов, объятых пламенем…
В этот самый момент камин, рядом с которым сидел на полу эльф, начал трещать сильнее обычного. Эльф не обратил на это никакого внимания. Он уже привык зажигать камин даже тогда, когда на улице стояло жаркое лето. Холод и жара не имели никакого значения для существа, прожившего более пяти тысяч лет, а вот комфорт имел. Потрескивание камина создавало уют и напоминало о той жизни, когда она еще была жива… Тем временем языки пламени стали закручиваться плотнее, являя миру лицо удивительной красоты.
- Тьяльви, - послышался тихий, словно шелест пламени, голос. Эльф, сосредоточенно рисовавший в книге объятых пламенем горючей смеси врагов, не обратил на эти звуки никакого внимания. С эльфами иногда такое бывает: образы, написанные или нарисованные, прорываются в реальный мир. Хотя этим умением пользуются в основном хранители рун, достигшие мастерства в художественных образах, другие эльфы, особенно прожившие в Арде долгие тысячелетия, также могут влиять на окружающий мир. Поэтому не удивительно, что эльф не обратил внимания на изменившееся пламя камина, а также на шепот – воздух над книгой подрагивал, как будто бы был нагретым.
Однако очертания лица, проявляющиеся в пламени, становились все более четкими, а голос заметно окреп. – Тьяльви… Тьяльви… Эльф отвлекся и покрутил головой по сторонам, потом с пониманием кивнул и посмотрел прямо в камин. – Конечно, сегодня ведь первый день norui, начало лета. – Он помолчал, а затем продолжил - Линвен, милая, мы познакомились в этот день, - эльф на мгновение задумался, - четыре тысячи шестьсот девяносто три года назад. После твоей гибели прошло уже столько времени, но каждый год ты являешь ко мне в этот день, Линвен…
Эльф умолк и задумался, а голос той, которую звали Линвен, «поющая дева» нандор, продолжал: - Тьяльви, закончи ее. Тьяльви.



Хранитель мудрости молча отложил в сторону незаконченный рисунок и встал. Его глаза выражали печаль, от которой, казалось, начал сгущаться воздух вокруг. Он медленно подошел к полке, на которой стояли разные фолианты, озаглавленные «Язык обитателей болот», «Язык птиц», «Неугасимое пламя», «Гнев природы», «Древнее мастерство» и прочие. Раздвинув книги, эльф вытащил из потайного углубления огромный том, который весил никак не меньше десяти килограммов. Обложка этого монументального труда, казалось, была сделана из древесной коры, а страницы были толстыми и плохо гнулись. Эльф аккуратно положил книгу рядом с собой и снова посмотрел в камин:
- Линвен, милая, я не знаю, чем все закончится.
- Закончи ее.
- Я не могу, я не знаю.
- Закончи ее.
Эльф открыл книгу на первой странице. Заглавие, выведенное красивыми рунами тенгвара, гласило: «О ветвях и сучьях». Он стал листать книгу, останавливаясь там, где были пустые страницы. Линвен начала писать эту книгу, но не успела закончить. В первый же год после гибели, 1 июня, она явилась к нему и попросила завершить начатое. За те годы, что прошли с тех пор, Тьяльви много путешествовал и успел вписать в книгу столько знаний о всевозможных растениях и травах, каждом кусте и листке, сколько не снилось ни одному человеку, хоббиту или тем более гному. И все же многие страницы еще пустовали. Мало было написано про энтов, пастырей деревьев, про их жен, сгинувших давным-давно не известно где, а также про темных хуорнов.
- Линвен, послушай, я был в Вековечном лесу, я искал жен энтов, я говорил с Ярвен-бен-Адаром…
- Закончи ее, Тьяльви.
- Я был в Ривенделле и говорил с Владыкой Элрондом, он поделился со мной своей мудростью, я также говорил с братьями, которые помнят те эпохи, когда я еще не открыл свой взор этому миру…
- Закончи ее.
- Линвен, я был в Лотлориене и в Eryn Galen, на твоей родине. Я говорил с Айвендилом и Галадриэль… Все знания, которые они мне передали, они здесь, - эльф погладил толстую книгу.
- Тьяльви.
- Я не могу, Линвен! Не могу! Я не знаю, где мне найти знание Онодрим.
- Закончи ее, Тьяльви.
Эльф молча встал и вышел из комнаты, быстро сбежал вниз по лестнице, распахнул двери и с порога шагнул прямо в мягкую траву, которая устилала лужайку перед его домом. Пройдя чуть правее, он очутился возле каменных солнечных часов, стрелка которых была сделана в форме меча. Было позднее утро, в воздухе кружили птицы, и неподалеку слышался шум реки. Недолго думая, Тьяльви опустился на траву и лег, смотря в безоблачное небо. Мысли его неслись вдаль во времени и пространстве, воскрешая в памяти эпизоды жизни, связанные с Линвен. Первая встреча, когда он, совсем еще молодой нолдор из Эрегиона, отправился через Хитаэглир с Галадриэль и Келеборном в Лаурелиндоренан и встретил возле водопада, который позже назовут в честь Нимродели, поющую эльфийскую деву. Свадьба под звездным небом Линдоренана. Возвращение в Эрегион и работа с мастером Келебримбором – им тогда пришлось расстаться на долгое время, потому что Линвен не захотела покидать родные земли. Предательство Аннатара и война эльфов Эрегиона… Кто мог тогда предположить, что вести об этой войне дойдут до далекого Лотлориена, и что Линвен, преисполненная переживаний, отправится к мужу в Эрегион. Мерзкие орки схватили ее по дороге, и она погибла в плену, не вынеся мучений…



- Мастер Тьяльви, мастер Тьяльви, учитель! – размышления эльфа были самым грубым образом прерваны криками бегущего от ворот поселения Ильвэ, его ученика. – Мастер Тьяльви, гоблины и крепкохваты напали на Гондамон! Мастер Мати просит вас о помощи!
Хранитель мудрости только привстал на одном локте и продолжал молча смотреть на запыхавшегося от долгого бега ученика, преодолевающего последние шаги до того места, где лежал учитель.
– Ильвэ, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называл гнома мастером, даже такого почтенного, как Мати.
- Хорошо, мастер Тьяльви, но разве мы не побежим на помощь почтенным гномам из Годамона?
- Разве можно быть таким наивным, Ильвэ? – поморщился хранитель мудрости. – Сколько раз уже Мати звал нас к себе на рюмку дорвиньонского красного всякими хитрыми способами?! И ты все ему веришь? А, кроме того, ты же принимал участие в карательной экспедиции в Рат Тераг и Ородост. Объединенные силы эльфов и гномов вырезали тогда всех гоблинов до единого!
- Но мастер Тьяльви, на этот раз все совсем не так! Я сам еле унес ноги от гоблинов, которые осадили Гондамон со всех сторон! С ними крепкохваты, а также тролли!
- Позволь узнать, а что ты там вообще делал, в Гонда… что?? Ты сказал, гоблины осадили город? Крепкохваты? Тролли?? Но откуда?.. Мы выступаем немедленно! Быстрее в дом, Ильвэ. Возьми в сундуках на первом этаже все необходимые тебе для лечения травы, боюсь, для тебя сегодня будет много работы. Для меня же представится отличная возможность опробовать в деле усовершенствованную горючую смесь, над которой я так долго работал. – Последние слова хранитель мудрости произнес, взбираясь по лестнице на второй этаж, так что Ильвэ его уже не слышал.
Не прошло и нескольких мгновений, как два эльфа вскочили на породистых скакунов и во весь опор поскакали в строну гор, где находилось ближайшее к эльфийским землям поселение гномов - Гондамон.
- Ильвэ, тише. Следуй за мной и не шуми… Хотя, знаешь, думаю, мы можем позволить себе не красться, как вороватые хоббиты, а пройти достойно. – С этими словами Тьяльви встал, поднял посох высоко над землей двумя руками и резко опустил его вниз. Загрохотало так, что у всех в округе заложило уши, а земля в том месте, куда опустилось острие посоха, растрескалась. Раскаты грома продолжались, а два эльфа, уже не боясь произвести лишний шум или быть замеченными, проскользнули в неприметную дверь в стене крепости. Последними словами, которые донеслись, перед тем, как дверь снова слилась со стеной, были: - Как хорошо, что старина Мати показал мне этот проход.



Внутри царила суматоха. Гномы и молодые эльфы, из тех, что никогда не знали вражды с гномами, а потому могли жить с ними в одном поселении, строили баррикады, вооружались и готовились к отражению штурма. – Ильвэ, как ты думаешь, где нам искать Мати? – задумчиво спросил Тьяльви. – Я не знаю, мастер Тьяльви, может быть он у себя в палатах? – Нет, не думаю. Насколько я успел изучить старого вояку - а за те двести тридцать лет, что я его знаю, я успел, уж поверь мне, - он сейчас на самой высокой стене, обозревает силы противника. Туда мы и отправимся.
Бегом преодолевая узкие переходы от террасы к террасе, расположенные довольно высоко над землей (как такое могли построить гномы?), два эльфа устремились к одинокой фигуре, неподвижно застывшей на обзорном пункте. Не успели они приблизится к Мати, а это был именно он, как тот, не поворачиваясь, сказал: - Пришли-таки, ушастые! – И, уже разворачиваясь и улыбаясь во весь рот, добавил, - Рад вас видеть, чтоб мою бороду!
- Эх ты, борода, - в тон ему ответил Тьяльви, хлопая низкорослого товарища по тому месту, где, как он предполагал, у гномов находится плечо, - как ты гоблинов то проворонил? И откуда они вообще взялись? Разве мы не вырезали их всех?
- В том то и дело, что я не проворонил! Разведчики как раз обнаружили древний город Сарнур, в котором окопались крепкохваты. Они и собирали под свою руку всех гоблинов, бежавших из разоренного Рат Терага и Ородоста. Ты ведь помнишь Ородост? Мы не стали тогда соваться далеко внутрь и разгр***** завалы, а зря! Сарнур был хорошо укрыт именно в том ущелье. Такие дела, мой ушастый друг.
- Еще раз назовешь меня так в присутствии моего ученика, получишь посохом промеж глаз!
Но тут стало не до препирательств. Враги пошли на штурм и настала пора действовать.
- Ты ведь Хранитель Мудрости, эльф! Можешь что-нибудь сделать? Посмотри, сколько их и сколько нас! Чертоги Торина и Дуиллонд далеко, подмоги ждать не стоит. У нас нет шансов.
- Не говори глупости, Мати! Нам поможет сама природа и кое-что еще. Отойди-ка в сторону и не мешай. А ты, Ильвэ, останься и наблюдай. – С этими слова Тьяльви поднял посох высоко над головой и потряс им, как бы грозя приближающимся врагам. Сияние раскаленного металла осветило все вокруг, и волны тепла стали исходить от посоха. Оружие в руках врагов стало нагреваться. Но если раскаленный металлический посох в руках хранителя не причинял тому никакого вреда, то множество врагов побросало оружие, не в силах терпеть ужасный жар. Не останавливаясь на достигнутом, эльф схватил посох двумя руками и стал чертить в воздухе руны. Мати, который немного понимал синдарин, смог прочитать написанное в воздухе слово tur, что значит Власть. Хранитель Мудрости сковал врагов своей волей, и их движения ощутимо замедлились. – Вот теперь, Мати, мы справимся с этим сбродом, даже не сомневайся! В городе есть смола? Лейте ее со стен, а я припас последний сюрприз для наших врагов.
Несколько дюжих гномов приволокли чаны со смолой и стали лить ее на землю прямо со стен. – Быстрее, быстрее, - торопил их Мати. – Враги уже совсем близко.
Войско гоблинов и крепкохватов подошло вплотную к городским стенам. Вперед выдвинулись тролли, чтобы сокрушить неприступный камень. Большинство из них было обычными тупоголовыми каменными троллями, но встречались и другие виды: лесные и олог-хаи. Тролли уже приступили к методичному крушению стен под крики и улюлюканье гоблинов и крепкохватов, когда одиноко стоящая на вершине фигура метнула вниз, прямо на троллей, стоящих на разлитой смоле, пузырек с бурлящей жидкостью. Столб огня поднялся на несколько метров вверх, а потом начал спадать, не причинив каменным троллям особого вреда, а вот лесные тролли заполыхали, как факелы. Глядя на это, Тьяльви сказал: - Кажется, смесь еще нуждается в доработке… - затем он улыбнулся, глядя на лесных троллей, которые навели его на отличную мысль, и спросил: - Мати, чем ты думал заняться, когда все это закончится?
- Выпить доброго эля, конечно!
- А потом?
- Не знаю, у тебя есть предложения?
- Кажется, да! Мы отправимся туда, где никто из нас еще не бывал, хотя мне там следовало побывать в первую очередь.
- И куда же это?
- В Фангорн, за знанием Онодрим!

[Lavkraft]

В поисках прохлады...

Я проснулся весь в поту. Как же резко изменилась погода. Первый день лета, а уже такая жара… Пришлось вставать, чтобы открыть окно. Какой же приятный прохладный ветерок начал задувать в комнату! Так гораздо лучше. Стоя у окна, я обратил внимания на цветы. Белые, большие, круглые цветы. Очень похожи на… Лоссаес! Как я мог забыть про самое необычное блюдо которое я ел в своей жизни.
Помниться года два назад таким же жарким летом я отправился в Форохель. А то бывает, слышишь столько красочных и интересных историй, а где это происходит даже и не догадываешься. Правда, мое первое путешествие оказалось не самым удачным как хотелось бы. Тогда началась буря, и я сильно заплутал, правда, мне повезло и я вскоре наткнулся на небольшой лагерь. Недалеко от лагеря в крови лежал странного вида человек. Он был еще жив и я перевязал его и отнес в палатку. К утру, когда буря кончилась к лагерю пришли еще двое такого же странного вида людей. По их виду и говору я правильно угадал, что это были Лоссоты. До этого я слышал о них не много, но вроде бы они были вполне себе миролюбивы. Я все им рассказал, и они согласились отвести меня до Сури-Кила в благодарность. Меня очень поражала природа которая раскинулась на много лиг вокруг. Все было в снегу, круглый год. Возможно на этих землях лежало проклятье с давних времен. Ведь постоянно жить в таком холоде даром не назовешь. Но я не хотел возвращаться без того зачем я пришел. У нас в краях ходило много историй об Лоссаес. Холодном лакомстве из снежных краев. И я сразу загорелся идеей отведать его.
Пребывая в Лоссотском поселение я вскоре узнал, что человека которого я недавно спас, звали Кахель и он был одним из лучших лоссотских поваров. Он даже сам ходил на охоту в отличии от других. Оказывается на его лагерь ночью напал медведь и Кахель уже будучи раненым смог его прогнать. И в благодарность за спасения он сделал для меня очень много Лоссаес. Это было нечто! Я не знаю как он его делает, но оно было ледяным и очень вкусным, и бьюсь об заклад я по чувствовал в нем туррское молоко. А внутрь Кахель даже добавил варенья из местных ягод. Через пару дней я отправился обратно домой. Но кто же знал что Лоссаес тает как снег. И чем дальше я уезжал от Форохеля, тем быстрее исчезал мой сладкий запас. И вот прошло 2 года, а я вспомнил об этом только сейчас. И чуть позже выйдя на улицу я убедился в том что надо поскорее ехать с этого пекла. Ну плохо я переношу жару, а особенно такую сильную.

Днем я выехал из Бри в сторону Примостья, и уже к вечеру был там. Город пребывал в полном упадке после недавних орчьих нападений. На половину он был сожжен дотла, а вторую половину орки просто разграбили, повезло еще что пришли следопыты и успели спасти то что осталось. Эта печальная картина порядочно испортила мне настроение. Поэтому я незамедлительно отправился дальше. Я решил проехать через Ост-Фород прямо к границе Форохеля, а там пройти через ущелья к Пенти-Пельдот. А оттуда уже рукой поддать до цели моего путешествия.

Но поскольку я добрался до Эвендима уже глубоко ночью, мне пришлось разбить лагерь прямо у дороги откуда открывался отличный вид на Эвендимское озеро. А ведь не так давно я открывал свой рыболовный сезон с приходом весны именно здесь. Даже тогда здесь не было так жарко… И душно…

Рано утром я без остановок проскочил Ост-Фород и минуя Кауппа-Кота уперся во вход в ущелье Я-куру. Это наверно единственно место во всем Форохеля уже посещенное мной, которое вызывало у меня страх. Темное, местами уходящие под землю и густо населенное Гуараданами, это ущелье не вызывало никаких теплых чувств. Но мой путь лежал именно через него, и я устремился в глубину. Уже через полчаса галопа я выехал из него без приключений, хоть и в одном и ответвлений промелькнул часовой Гуараданов, за мной никто ни погнался. Из Пенти-Пельдот один местный охотник , за небольшое вознаграждение, согласился доставить меня до Сури-Кила на нартах, поэтому лошадь пришлось оставить тут. Хоть я и не очень любил эти санки из-за массы неудобств, я смог вдоволь насладиться местными красотами. Правда, больше всего привлек моё внимание замерс**й залив, с торчащими из него ледяными клыками.

И наконец приехав на место и засвидетельствовав мое присутствие в главном ***, я прямиком отправился к **** моего друга.
- Кахель!
Даже издали я смог увидеть широкую улыбку, расползавшуюся по его замерзшему лицу…